В Свердловском областном краеведческом музее открылась выставка «Романовы. На изломе российской истории».
Человеку с живым воображением легко представить, как загнанный в угол самодержец (отвернулись все, даже монархисты) присаживается за стол в своём вагоне-опочивальне, отодвигает чуть в сторону бронзовое пресс-папье или ножик для разрезания бумаги и подписывает исторический документ об отречении от престола. Обстановку — роскошный кожаный диван, пуфики — мы видим на фотографии. Остальные вещи, подлинники, прячутся за стеклом.
И вот что интересно: знакомство с Романовыми предложено музеем не единственно в их заключительной горькой стадии, когда «кругом измена, трусость и обман». Экспозиция начинается с основоположников династии. Тут Михаил и сын его Алексей Михайлович. Глазурь плиток из несохранившегося дворца, слюдяная оконница, похоже, совсем не пропускавшая солнечный свет в горницу, металлическая фурнитура дверных ручек. А два хрустальных бюста первых Романовых, хоть и доставлены на сей раз из Павловского музея, но, вообще-то, произведены были столетия назад руками уральских мастеров.
Романовы и Урал... особая страничка в истории. Без Петра Великого, естественно, никуда. Горнозаводской край наш, по большому счёту — его детище. Екатерине Первой мы обязаны названием города. От Елизаветы в анналах Свердловского краеведческого музея осталась жалованная казаку сабля с гравировкой «Божьей милостью мы, Елизавета Петровна...» Кстати, один из заводов в те давние, почти забытые времена звался Елизаветинским. Название сохранилось в топонимике города. При Екатерине Второй город наш стал уездным. К тому же много сил было положено на борьбу с Емелькой Пугачёвым, вольготно по Уралу прокатившимся. А вот Александр Первый сам был гостем Екатеринбурга. Посещал Нижне-Исетский завод, Берёзовские промыслы (даже в шахту спускался), на Верх-Исетском отметил сметливость и живой ум управляющего Зотова. Протоколы думы (в витрине) зафиксировали, как и чем отметили высокий визит городские власти. Бывал в Екатеринбурге и цесаревич, будущий царь-освободитель Александр Второй. Сопровождавший его воспитатель и поэт Жуковский оставил с этой поездки карандашные рисунки будущей Уральской столицы.
Мы ещё перейдём в следующий зал, где больше печали. Где испытываешь боль от содеянного и, наверное, покаяние. Композиция, по крайней мере, подводит к этим мыслям. И скульптурная группа Зураба Церетели «Ипатьевская ночь», расстрельная ночь, где вечные жертвы смотрят на вечный (хочется надеяться) мир уже навечно закрытыми глазами. Художник сделал музею царский подарок — теперь его работа принадлежит нам. А на месте расстрела вознёсся Храм. Ведёт ли к нему наша дорога?
