На прошлой неделе «ОГ» уже писала о Международном конкурсе «Щелкунчик приглашает», председателем жюри которого стал художественный руководитель балета Большого театра Сергей ФИЛИН. Нам удалось побеседовать с ним в перерывах между выступлениями участников.
Строгий костюм. Тёмные очки — необходимость после нашумевшей истории с покушением. На секунду показалось, что знаменитый танцовщик такой и есть — закрытый, немногословный. Первое впечатление развеялось мгновенно: Филин обезоруживал улыбкой...
— Танцевать в Большом я никогда даже не мечтал — у меня не было ни богатых родителей, которые могли бы как-то этому посодействовать, ни связей в балетном мире — только большое желание танцевать и подготовка. За полгода до того, как я должен был выпуститься из Московского художественного училища, со мной готов был заключить договор Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, меня брали на сольный репертуар... Узнав об этом, ректор училища пригласила меня к себе и сказала: «Я вас очень прошу ни с кем ничего не подписывать — вас приглашают на работу в Большой театр». Тогда поверить в это было невозможно! Большой театр стал частью истории моей жизни и творческого пути. Там были замечательные педагоги и парт-нёрши, и у меня, молодого артиста, всегда была возможность много работать.
— До того как занять пост руководителя балета Большого, вы почти четыре года были худруком балета Музыкального театра...
— Знаете, этот театр был моей мечтой ещё когда я учился в хореографическом. А пост руководителя был такой пробой чего-то нового, и опыт оказался интересным. Меня с Музыкальным театром вообще связывает многое. Когда я был ещё совсем ребёнком и только начинал учиться в хореографическом училище, мы участвовали в балете «Золушка». Там были такие замечательные колонны на специальных роликах, а дети, залезая внутрь колонны, могли её передвигать. Чтобы видеть, куда идти, там была небольшая щелочка — через неё мы и смотрели спектакль, наблюдали за артистами...
А в антракте «Золушки» я впервые начал пробовать свою роспись — мама дала задание сочинить, как она должна выглядеть. У нас в гримёрке стоял огромный старинный зачехлённый рояль. На нём-то я и тренировался расписываться... Самое интересное, что когда я стал руководителем балета этого театра, в документах ставил тот самый автограф.
— Сергей Юрьевич, а какой балет, на ваш взгляд, сегодня более востребован у зрителя — академический или современный?
— Всё зависит от того, куда именно приходит зритель. Если говорить о Большом театре — то публика идёт и на современные экспериментальные, и на зрелые классические спектакли. В Европе сейчас происходит большое движение в сторону современного танца, потому что элементарно не хватает профессионалов, которые могли бы сделать большой спектакль, нет финансовых возможностей, чтобы позволить себе красивые декорации и костюмы...
Если говорить о тенденции — то мне кажется, что зрители сегодня требуют сюжетных постановок, в которых есть интеллектуальная хореография. Но опять же — всё зависит от места, театра и самого зрителя: в Риме он один, в Париже другой, в Москве — третий. И в любом случае его нужно воспитывать — так, чтобы люди, имея определённые представления, сами знали, какой балет хотят увидеть.
— Екатеринбургский балет соответствует этим тенденциям?
— Да. Сказался приход в Екатеринбургский театр оперы и балета Славы Самодурова. У него есть ощущение мирового балетного пространства: он следит, что происходит в других театрах мира, знает об удачах и экспериментах современных молодых хореографов. Создавая спектакли, применимые для артистов театра, Слава максимально использует свои знания в этой области. И задаёт хороший стиль.
