«Удэхейцы во всём видят жизнь. А смерти нет»*

Кадр из фильма «Страна Удэхе». Удэхийцы живут на Дальнем Востоке в верховьях реки Самарга.

Кадр из фильма «Страна Удэхе». Удэхийцы живут на Дальнем Востоке в верховьях реки Самарга.

  • Опубликовано в №075 от 28.04.2016

В программе Short Film Corner Каннского фестиваля — 2016, который пройдёт в мае, представлен фильм «Страна Удэхе» свердловского документалиста, руководителя проекта «ЭтноКино» Ивана Головнёва. И Канны — далеко не первый фестиваль, где заслуженно покажут эту короткометражную картину. Помимо художественных качеств, интересна предыстория фильма — Иван пошёл по следам создателя этнографического направления в кинематографе, режиссёра Александра Литвинова (тридцать лет проработавшего на Свердловской киностудии), который в 1928 году совершил первую экспедицию с кинокамерой по уссурийской тайге.

Кстати

Фильм называется «Страна УдэХе» - режиссёр придерживался мнения Владимира Арсеньева, который считал, что древнее самоназвание этого народа всё-таки произносится и пишется именно так (Удэhe). Однако сегодня написание «удэГе» удэгейский, удэгейские) считается более правильным.

* «Удэхейцы во всём видят жизнь. А смерти нет» - слова из рукописи «Страна Удэхе» Владимира Арсеньева.

Готовить эту экспедицию (от разработки маршрута до снаряжения) помогал Литвинову исследователь Дальнего Востока, известный писатель Владимир Арсеньев. Результатом их творческого союза стала серия фильмов, которые вошли в историю мирового кинематографа: «Лесные люди» и «По дебрям Уссурийского края».

— Иван, правильно ли мы понимаем, что ваш фильм «Страна Удэхе» — это попытка через уже почти сто лет посмотреть, что стало с народом, который миру с помощью кино открыл Александр Литвинов?

— Действительно, между нашим кино и работой первопроходцев жанра Литвинова и Арсеньева — прямая связь. Я исследовал потрясающие архивы по Дальнему Востоку, оставшимися после их работы. История полна героических маршрутов, экспедиций длиной в полтора года каждая, фильмов, вошедших в разряд классики, которые показывают во многих киношколах мира. И что удивительно, тогда в прокате «Лесные люди» в России и за рубежом обгоняли боевики и мелодрамы. А всё потому, что для людей это кино было своеобразным окном в реальность неведомой огромной страны, в те её уголки, куда они скорее всего никогда не попадут. Литвинов своими фильмами создавал для людей возможность совершить настоящие кинопутешествия — побывать на уникальных природных территориях и объектах, проникнуть в тайны культуры местных этнических сообществ, почувствовать вкус открытий. На экране показывались народы, которые тогда (впрочем как и сейчас) среднестатистическому горожанину кажутся жителями другой планеты… Всё это очень меня увлекло, я решил написать сначала исследовательский текст, диссертацию. Но затем понял, что нужно идти дальше и снимать своё кино по следам этих экспедиций. Речь даже не о попытке через сто лет пройти теми же тропами… Мне было важно опробировать так называемый «метод Литвинова».

Режиссёр Иван Головнёв (слева) и оператор Максим Дроздов в Приморском крае в августе 2014 года. Через несколько минут они совершат рейс в поселение народа удэхе село Агзу. Фото: facebook.com

— И что это за метод?

— Уже в 1928 году режиссёр делал много экспериментального — он применил свободное сочетание кинематографических направлений: документального и художественного. Чтобы было понятно: они ехали снимать документальное кино, но перед этим в течение длительного времени писали сценарий, в основе которого — книга Арсеньева. Они перенесли в кино целые эпизоды из монографии. При этом всё в фильме настоящее: люди, природные объекты, поселения, свадьба, родины, промыслы… Но большинство этих сцен были инициированы. Да и как вообще в то время с аппаратурой, которую можно было передвинуть только втроём и которая производила сильный шум в округе, можно было остаться незамеченным, подсмотреть какие-то вещи? Вероятно поэтому перед нами — набор заранее подготовленных сцен с поправкой на обстоятельства реальности. Я проанализировал метод и понял, что он актуален и сегодня. Тогда, в 1928-м, Литвинов снял практически всю книгу Арсеньева, за исключением последней главы под названием «Миросозерцание». Эта глава посвящена духовной культуре народа, и по понятным идеологическим причинам просто была вырезана из фильма. Но именно миросозерцание — одушевление природы, анимизм — и является ключом к пониманию культуры удэхейцев. Поэтому спустя столько лет мы решили снять эту последнюю главу…

Режиссёр Иван Головнёв (справа) и оператор Максим Дроздов в январе 2014 года в киноразведке, у модели удэхейской юрты. Фото: facebook.com

— Чем больше этнического кино смотришь, тем больше понимаешь, что жанр этот — для избранных. Далеко не каждого режиссёра и оператора примет народ, к которому они приехали, далеко не все выдержат условия тайги, тундры, того же Дальнего Востока. И уж точно не всем удастся сделать кино, которое потом будут смотреть во всём мире…

— Сначала я окончил исторический факультет и специализировался на кафедре этнографии — диплом у меня по визуальной антропологии. На защите было два варианта итоговых работ — классический текст и фильм. Мы тогда изучали сибирских татар. В основном все выбрали текстовую форму, комиссия удивилась, когда в аудитории появился человек с телевизором. Но после того как я изложил суть работы, ворчание профессоров утихло. Так я ушёл из науки в кинематограф. Дальше я учился у Ярополка Лапшина. Эта была школа при Свердловской киностудии, где работали настоящие классики. Драматург Леонард Толстой, оператор Рудольф Мещерягин… Учились мы два года, и главное преимущество этой школы было в её вписанности в киностудию. После окончания я был не просто человеком, знающим теорию, а был знаком с производством — от выбора литературной основы, создания сценария, постановки, съёмки — вплоть до монтажа. Более того, Ярополк Леонидович добился того, чтобы нам давали поснимать в павильонах подготовленные нами отрывки. Нам позволялось работать с декорациями, светом, костюмами, сценой. Благодаря этой школе я потом смог поступить на Высшие курсы режиссёров и сценаристов.

Режиссёр Иван Головнёв (справа) и оператор Максим Дроздов в мае 2014 года на реке Бикин, Дальний Восток. Фото: facebook.com

— Хотя уважение комиссии, где были и Владимир Мотыль, и Владимир Хотиненко, вам ещё пришлось заслужить…

— Да, это была интересная история. Кинематографическое образование — это была моя мечта, а Высшие курсы были платными. В это же время возник вариант заработать на Севере — там создавался документальный сериал о традиционной культуре хантов и манси. И в одной из тех экспедиций случился страшный лесной пожар. Мы просто столкнулись с тем, что перед нами стена огня, которой не видно ни конца, ни края. Это было в отдалённом месте — ни позвонишь, ни вызовешь никого. Единственное возможное действие — локализовать границы пожара своими силами. И в течении суток без перерыва мы эту стену огня окапывали, создавая траншею как естественную преграду. На вторые сутки нас заметили спасатели, они потом говорили, что мы совершили что-то невероятное… После этого случая я поехал поступать. Вот передо мной комиссия из действующих режиссёров, работы которых раньше я видел только на экране… Эмиль Лотяну — режиссёр фильмов «Табор уходит в небо» и «Мой ласковый и нежный зверь» — посмотрел на меня, молодого человека с модной причёской, загаром (а таёжный загар не хуже южного) и сказал со свойственным ему акцентом: «Молодой человек, представляете ли вы себе до конца, в какую профессию идёте? Режиссёр — профессия элитарная. Элитарная в смысле самоумирания в ней». Он имел в виду конкретные ситуации — Ларису Шепитько, которая погибла на съёмках… Я говорю: «Да, понимаю». А потом до меня дошло, что мой внешний вид в общем-то говорит об обратном. А когда он сказал про тяжёлые экспедиции — болота, тайгу, проживание в особых местах — я сказал, что только что оттуда и показал им руки, они были полностью… в сорванных мозолях. Это, конечно, было очень кинематографично, и комиссия восприняла эмоционально…

Согласно легенде, народ удэхе произошёл от медведя и тигра. Кадр из фильма «Страна Удэхе»

— Когда одному из героев вашего фильма о Севере — шаману — вы рассказали, что мы в городе покупаем воду в бутылках, он спросил: «Зачем ты там живёшь?» И действительно, после всех ваших путешествий не было желания сменить образ жизни?

— Да, хоть я и городской человек, но мне всегда было интереснее делать кино о другом — других культурах, других территориях. Конечно, человек, прилетающий из другой системы координат, с другой энергетикой, едва ли поймёт тех, кто живёт в тайге, в тундре — а они, соответственно, вряд ли поймут его. И создать фильм при этом взаимном непонимании сложно. Поэтому зачастую проходит много времени перед тем, как мы нажимаем кнопку «rec» («запись»). Это совместное проживание трудностей, работа, кухня. Постепенно ты переодеваешься в их одежду, потому что оказывается, что тёплые вещи известных марок почему-то в данных условиях проигрывают малице из оленьих шкур и кисам из оленьего меха. Начинаешь понимать, что жилище можно выбирать, отталкиваясь не от дизайна, а просто от его функциональной мобильности: отправляясь в след за кочующими оленями, чум в любой момент можно собрать и перенести на другое место. Но любая поездка для меня особенно мила, когда есть обратный билет в кармане. Тогда я чувствую себя гораздо увереннее и спокойнее. Моя среда — это всё-таки город. А общение с другими людьми, культурами работает как зеркало — отражает самость, позволяет лучше понять себя. С шаманом я говорил о воде, но, думаю, скоро также будет цениться глоток живой настоящей культуры, не спрятанной за стереотипами и набором сувениров.

— Лучшие примеры этнокино рассказывают нам именно о других культурах — у Алексея Вахрушева прекрасные фильмы о тундре, Сергей Дворцевой выиграл множество призов с художественной картиной «Тюльпан» о казахских степях. Увидим ли мы фильмы и о русской культуре?

— Как-то на одном мероприятии ко мне подошёл Алексей Кулёв, заведующий отделом традиционной народной культуры научно-методического центра Вологодской области, и сказал, что ему нравятся мои фильмы, но спросил, почему я не снимаю о русских. Я ответил, что это моя давняя мечта, но пока у меня недостаточно сценарных размышлений для такой работы. Тогда он пригласил меня в экспедицию по Вологодской области, чтобы я побывал в местах проживания русских в Центральной России. А у меня оттуда бабушка, она много рассказывала мне об этой земле. Я зацепился за идею, экспедиция состоялась, и был создан сценарий художественного полнометражного фильма «Три Анны» о судьбе женщины на фоне меняющихся исторических эпох. Наш сценарий попал в шорт-лист питчинга Московского международного фестиваля, но финансирования для проекта пока найти не удалось — сами понимаете, игровая картина требует совсем других инвестиций. Но надежды мы не теряем.

— Когда творил Александр Литвинов — была настоящая мода на этнокино. Потом жанр переживал не самые простые времена в нашей стране. Можно ли сказать, что сегодня эта мода вернулась?

— Если говорить об этнографии, то она сегодня тематически развивается. В том числе, и в сторону разработки темы межнациональных отношений, которая становится всё острее — в связи с ситуациями с мигрантами, в том числе. Но это крайности… Мы издревле живём в многонациональной стране — это определяющая «данность», с которой нам двигаться в будущее. Более того, я убеждён, что это наша сильная сторона и без ложного пафоса скажу — наше богатство. И этнокино помогает это понять. Мы ведь не только сохраняем информацию — выступаем в роли хроникёров, но и популяризируем её. Жанр этнокино широко развит в Америке и Западной Европе. Там глубокие традиции этого направления в кинематографе развивались с того же времени, что и у нас — начиналось всё с Роберта Флаэрти и его знаменитого фильма «Нанук с Севера». С тех пор там существуют центры этнографического кино. У нас же есть проект «ЭтноКино», где мы активно привлекаем молодёжь — они снимают короткометражки, для многих это дебютные работы в кинематографе. Наши фильмы очень популярны в сфере образования, их используют гуманитарные вузы — ведь все мы знаем, что лучше один раз увидеть… А когда мы почувствовали, что нужно расширять рамки проекта, появился онлайн-фестиваль «ЭтноКино», где мы показываем лучшее из того, что нам присылают. И в какой-то момент мы зафиксировали, что количество просмотров нашего этнографического кино в сети достигло числа аудитории крупных очных фестивалей художественного кино. И с каждым новым сезоном десятки тысяч людей из самых разных регионов и стран пополняют ряды зрителей этнокино.

Досье «ОГ»: Иван Головнёв

Кинорежиссёр, директор фестиваля «ЭтноКино». Родился в 1978 году.

Окончил исторический факультет (Омский государственный университет), школу-студию Свердловской киностудии (мастерская Ярополка Лапшина), Высшие курсы сценаристов и режиссёров (мастерская Петра Тодоровского и Натальи Рязанцевой)

  • 2004 — Маленькая Катерина
  • 2004 — Гость
  • 2006 — Перекрёсток
  • 2007 — Старик Пётр
  • 2012 — Месторождение
  • 2014 — Страна Удэхе

Гран-при IV Российского Фестиваля Антропологических Фильмов, Салехард-2004

Приз жюри гильдии киноведов и кинокритиков «Золотой слон» на X Международном кинофестивале «Сталкер», Москва-2004

Специальный приз Международного жюри на 51-м Международном фестивале в Оберхаузене, Германия, Оберхаузен-2005

Приз за лучший короткометражный фильм на XIV Фестивале кино стран СНГ и Балтии «Киношок», Анапа-2005

Номинация на премию «Лавр» в категории «Лучший короткометражный неигровой фильм», Москва-2005

Фильм «Страна Удэхе» вошёл в шорт-лист премии «Лавровая ветвь-2015» в категории «Лучший арт-фильм».

Областная газета Свердловской области