Поэт Виталий Кальпиди создаёт энциклопедию «Уральская поэтическая школа»

К декабрю должна быть готова электронная версия, чуть позже — её книжный вариант, в более полном объёме. А до этого в 1996, 2003 и 2011 годах один за другим вышли в свет три тома Антологии современной уральской поэзии. Составитель — он же, Кальпиди. Фундаментальный проект известный поэт осуществляет практически в одиночку.

—Виталий, трёхтомная антология современной уральской поэзии — труд, достойный целого коллектива (кафедра, факультет, министерство). Вам лично зачем этот добровольный крест? Тем более, что антология осталась, кажется, предметом интереса узкого круга людей — поэтов, филологов.

—Ну, во-первых, это не крест. Это времяпрепровождение. Я таким образом препровождаю себя во времени в ту сторону, где его уже нет. Практика показала, что это как раз труд для одного человека (с минимальным коллективом помощников). Если же подобным занимается целое ведомство, то значит там либо дураки, либо жулики. Да, антология стала предметом интереса для узкого круга. Но лично меня устраивает широкое мышление узкого круга, а не наоборот.

—Оригинальна структура антологии: поэт и к нему комментарий конкретного филолога. Но по какому всё-таки принципу отбирали героев-поэтов?

—Поэтов нельзя выбрать. Это не ассортиментная линейка в супермаркете. Хотя история литературы, как дешёвый мерчандайзер, пытается доказать обратное. Поэтов вообще не существует. Есть люди, которые иногда ускоряются (или замедляются) до состояния поэтического мышления. Но даже не это важно. Важно: с какой целью они это делают? Поэзия — не писание стихов, а возможность радикально измениться при помощи их писания. Возможность изменяться и фиксировало моё внимание на том или ином авторе.

—Энциклопедия уральской поэтической школы продолжает ваш капитальный труд. А она есть — УРАЛЬСКАЯ поэтическая школа? Чем отличается она, скажем, от поэзии и поэтов Вятки, Алтая или Москвы? Или это — всего лишь географическое обозначение?

—Литературную школу нельзя создать. Её можно открыть. Как открывают, например, простую сельскую школу. Двадцать лет назад мы открыли во времени и пространстве поэтическую школу на Урале: кто-то в ней учился, кто-то валял дурака, хулиганил и оставался на второй год, кто-то обходил стороной.

Принято считать, что всё имеет своё начало. Возьмусь утверждать, что факт существования даже не школы, а уральской поэтической корпорации на протяжении вот уже более чем 20 лет — сюжет абсолютно индивидуальный. У него нет ни отца, ни матери. Ни предтечей, ни учителей. Кстати, ни Вятка, ни Алтай, ни Сибирь в сумме с Дальним Востоком да и Питером (Москва — особый случай) не смогут выставить такую длинную цепочку ярких поэтических звеньев, как это демонстрирует Урал.

Уральская поэзия на сегодня может заполнить собой и количественно, и качественно всё поэтическое пространство, например, Европы. И сделает это без напряга. Я не говорю, что это здорово, что это предмет гордости. Нет. Поэзия — вообще не предмет гордости. Просто для меня как для эксперта это очевидно.

—Информация об антологии современной уральской поэзии и энциклопедии уральской поэтической школы размещена на сайте с эпатажным названием «marginalу.ru». Считаете, что поэзия и поэты обречены на вечный «край» в жизни, вечное непонимание в обществе?

—Скажу то, в чём уверен: поэты не нуждаются в понимании обществом. А общество не нуждается в поэзии. Поэзия даже в самой себе не нуждается. Ибо поэзия — это не нужда, а излишество, наличие которого заставляет человека завязывать шнурки на ботинке, а не узел на шее ближнего.

—Однажды вы оговорились публично: «Неловко быть поэтом». Это почему же?

—В наше подлое и мерзкое время впору быть солдатом. Только смелости и сил на это недостаёт. Однако, оговорившись про «неловкость быть поэтом», я, помнится, и расшифровал это — «Неловко культивировать жанр необоснованных надежд». Так и есть. И всё же, всё же...