Правительство страны разработало концепцию управления госимуществом на пять лет

Правительство Российской Федерации подготовило проект постановления «О Концепции управления федеральным имуществом на период до 2018 года». Предстоит оптимизация состава и структуры федерального имущества на макро- и микроуровне. Редакция «Областной газеты» предложила высказать своё мнение об этом документе академику РАН, директору Института экономики УрО РАН Александру ТАТАРКИНУ.

—Главной функцией государства становится не владение, а регулирование. При этом оно должно обеспечивать баланс своих интересов и экономическую целесообразность. По вашему мнению, намечаемый концепцией новый этап приватизации госкомпаний действительно целесо-образен для роста экономики страны?

— По существу, вводится норматив для регионов и муниципалитетов — кому и что нужно разгосударствовлять. По моему мнению, это реализация той вертикали власти, которую мы выстроили — держать их на голодном пайке для того, чтобы были послушными.

Любой уровень власти в условиях рынка должен опираться на какие-то источники доходов. Причём не только для содержания правительств регионов и администраций муниципалитетов, но и для финансирования развития своих территорий. Сегодня более 90 процентов регионов и муниципалитетов России дотационные. Это значит, что они обеспечивают зарплату и содержание чиновников, а на оставляемые им федерацией крохи от местных налогов латают дыры.

Это привело к тому, что муниципалитеты начинают заниматься элементарным мародёрством. Собирают деньги с бизнеса, чтобы предотвратить политические и социальные протесты со стороны населения, которое недовольно тем, что территория его проживания не развивается. Или получают дополнительный доход с самого же населения в виде повышенной платы за проезд в общественном транспорте, отмены льгот, которые сами же вводили, к примеру, мизерной доплаты к пенсиям ветеранов труда.

Жёсткая директива по приватизации муниципальной и областной собственности приведёт к потере ещё одной значительной статьи дохода. Власти без собственности не бывает.

—Это наша отечественная концептуальная политика или мы и здесь догоняем развитые рыночные экономики других государств?

— Судите вот по таким цифрам. В России уже сейчас госсобственности всего 20 процентов. В Америке — в полтора раза больше. Япония, одна из самых либеральных стран, имеет 34 процента. В Англии, классически рыночной стране, через госсобственность, в том числе платные услуги властных структур, проходит до 45 процентов ВВП.

У нас на федеральном уровне уже многое приватизировали, сегодня подошла очередь регионов и муниципалитетов. К примеру, в Екатеринбурге много охотников приобрести автотранспортные предприятия. Если это произойдёт, не сомневаюсь, что как минимум процентов на тридцать вырастут тарифы на автоперевозки.

И особенно тревожит, что муниципалитеты начинают привыкать к этому. Ездил я как-то по заданию областного правительства в составе комиссии с проверкой в одно муниципальное образование, где уже нет муниципальной собственности. Ни одного предприятия, ни одного магазина. И глава хвалится, что раньше всех всё распродал. Будь я его избирателем, не допустил бы ни к муниципалитету, ни вообще к какой-либо руководящей должности. Он ведь теперь приехал в областной центр, выпросил у министерства финансов какие-то средства, потратил. А если не хватило на другие нужды, не его печаль.

—То есть с удовольствием отдают «золотые акции»?

—20—25 процентов акций государства — это тот блокирующий пакет, который в 90-е годы выкупался или передавался федерации, регионам или муниципалитетам для того, чтобы контролировать стабильность работы предприятия — не допустить необоснованных перепрофилирований, массовых сокращений работников по прихоти собственника. Всем известно, какие проблемы возникли на Уралвагонзаводе, к примеру, после потери государством блокпакета. Если бы не воля области, наверное, такие же трудности возникли бы и у Уралтрансмаша.

—Как может сыграть в этой ситуации вступление России в Всемирную торговую организацию (ВТО)?

—Ещё не вступив, мы уже были заложниками тех процессов глобализации, которые происходили вокруг нас. 95 процентов внешнеторгового оборота в мире регламентировалось её стандартами. Сейчас груз ответственности, падающей на рыночных агентов — предприятия и компании, в особенности сельскохозяйственные, — значительно возрастёт. Далеко не ко всем стандартам мы готовы переходить сразу и быстро. К примеру, необходимо полностью переводить производство продуктов питания на технологии с использованием биодобавок. Это непростой и недешевый переход.

Но в ожидании кризиса сильно тревожат внутренние проблемы. Мы ведь за 20 с лишним лет не наверстали потерь, которые понесли в начале перестройки — промпроизводство сегодня на уровне 80–85 процентов к общему объёму 1990–1991 годов. У нас, по существу, нет отечественного рынка товаров, а существуют филиалы американского, китайского, турецкого, европейского рынков. 100 процентов бытовой техники, 80–85 процентов лекарственных препаратов закупаем за границей. Сейчас вроде бы наметились перемены к лучшему, но вступление в ВТО, без-условно, заставит нас ещё более жёстко вести себя на своём отечественном рынке.

Но надо сказать, что сегодня весь мир переживает большие трудности — и Европа, и Америка, и Япония. И даже в успешном на фоне многих экономик Китае проблемы набираются как снежный ком.