- Опубликовано в №214 от 17.11.2016
Коммунист Александр Ивачёв — самый молодой депутат нового созыва регионального Заксобрания, самый молодой руководитель фракции и, наконец, самый молодой первый секретарь обкома КПРФ в России. В свои 29 лет он действительно успел стать заметной фигурой на региональной политической арене. Однако именно при его руководстве из областной КПРФ со скандалом вышли самые яркие её члены, а фракция в свердловском парламенте сократилась фактически вдвое. В интервью «ОГ» он рассказал, почему считает, что свердловское отделение, наоборот, переживает подъём, а те, кто вышел — оказались на политической обочине.
— Состав фракции КПРФ в ЗакСО после выборов заметно обновился. Вячеслава Вегнера мы знаем по предыдущему созыву. Вас — как руководителя свердловского обкома партии. А про оставшихся двух ваших коллег информации немного.
— Игорь Аксёнов — юрист. Он специализируется в сфере строительства. Александр Ладыгин — кандидат исторических наук, бывший преподаватель УрФУ. Все они члены партии.
— До этого об Игоре Аксёнове как об активисте КПРФ слышно не было. Однако, по слухам, его мама — замначальника Уральского главного управления Центробанка РФ.
— Если наш коллега состоявшийся 30-летний профессионал в своём деле, разделяющий наши взгляды и готовый работать, то нам всё равно, кто его родственники.
— Вы обсуждали с фракцией большинства, как будете взаимодействовать в работе?
— У нас была встреча с представителями исполнительной власти — губернатором, вице-губернаторами. Мы понимаем, что эти люди существенно влияют на поведение фракции «Единой России» в Заксобрании. С их стороны есть чёткая установка на конструктивную работу. Они говорят, что готовы слышать нас и взаимодействовать. Что касается депутатов от «ЕР», то мы не проводили межфракционных совещаний. Но я считаю, это стоит сделать. Неформально, конечно, мы общаемся. Они нам прямо говорят: «Ребята, если нам скажут проголосовать, мы поддержим, а если нет, то ни рубля дополнительно из бюджета не выделим без согласования с исполнительной властью». К сожалению, депутаты у нас привязаны к мнению и позиции правительства на сто процентов.
Фото: Алексей Кунилов
— Решения всех вопросов остаются за партией большинства. Есть ли смысл работать при таком раскладе?
— Смысл работать есть. Мы видели массу примеров в области, на федеральном уровне, когда проблемы, которые поднимаются оппозиционной партией, в случае большого общественного резонанса переосмысливаются партией власти и принимаются в думе. Например, так было с законом о ветеранах в Свердловской области. В этом смысле оппозиции необходимо использовать трибуну парламента. Читал я в вашей газете интервью другого представителя оппозиционной партии (речь о Дмитрии Ионине. — Прим. ред.). Он говорит о том, что сейчас бесполезно заниматься публичной политикой, протестами и так далее. Мол, надо договариваться. Договариваться-то нужно, но одной кулуарной политикой ты ничего не решишь. Если за тобой нет реальных людей, которые тебя поддержат, пусть даже на улице во время пикета, то ничего у тебя не выйдет. Как только власть видит, что у людей есть запрос, вероятность решения вопроса во многом возрастает.
— Три месяца прошло с момента вашего избрания. Какие-то законопроекты уже успели внести?
— На этой неделе мы вносим закон, касающийся выборов мэров в муниципалитетах. Мы видим, что изменение, которое инициировал предыдущий созыв Заксобрания по формату выборов в территориях, не нашло положительных откликов у населения. Людей лишили права выборов мэров. Поэтому мы считаем, что нужно закон подкорректировать и дать возможность думам, а лучше на референдуме людям самим выбирать форму управления.
— Ещё один законопроект, за который КПРФ бьётся уже довольно продолжительное время, касается детей войны. Его тормозят с формулировкой: «На это денег в бюджете нет».
— Если мы говорим о поддержке поголовно всех детей войны, то необходимы миллиарды. Но мы предлагаем выделить деньги только тем, кто не получает пенсии по инвалидности, федеральные льготы и так далее. В этом случае больших денег не нужно. Всего 221 миллион рублей. В бюджете есть целый ряд необязательных трат, например, связанных с освещением деятельности исполнительных органов власти в СМИ. На прошлой неделе мы ездили в «Титановую долину». Туда уже вложено около трёх миллиардов рублей. А что в итоге? Чистое поле.
— Вы активно критиковали строительство храма Святой Екатерины на площади Труда, теперь критикуете перенос его в акваторию городского пруда. Вам не угодишь.
— Мы последовательно выступаем за сохранение исторического облика Екатеринбурга. Конкретный вопрос храма не упирается в вопрос веры. Наша партия уже давно с этим не борется. Но если вы что-то строите в самом центре Екатеринбурга и существенно меняете его облик, то обсудите это с людьми. Не нужно собираться на закрытых совещаниях и что-то решать. Если, например, люди будут согласны переименовать улицу Ленина или убрать памятник Ленину на открытом широком голосовании, то мы — коммунисты — ничего не сможем противопоставить. Будем вынуждены согласиться.
— У вас в партии есть такое понятие, как депутатская вертикаль? В прошлом созыве Госдумы Свердловскую область от КПРФ представляли Павел Дорохин и Николай Езерский. Они что-то лоббировали для региона? О них вообще мало было слышно.
— Вертикаль существует, мы взаимодействуем. Оба депутата, которых вы назвали, активно работали прежде всего с обращениями граждан. Тут уже вопрос, видно или не видно это было СМИ. Единственное, Павел Сергеевич в последние годы сконцентрировался больше на работе в Тюмени, потому что он там избирался в этом году. А Николай Николаевич как был, так и продолжает работать в нашей области.
Фото: Алексей Кунилов
— Недавно прошёл региональный пленум КПРФ, где вы подводили итоги выборов. Как оценили кампанию?
— Оцениваем её сдержанно-оптимистично. В том смысле, что, безусловно, мы не достигли того результата, которого хотели бы достичь. С другой стороны, нужно объективно сказать, что КПРФ в нашем регионе до этих выборов по процентам даже на позицию второй партии не претендовала. В этот раз нам удалось выровняться с другими парламентскими оппозиционерами. Более того, в рамках муниципальной кампании наша партия показала второй результат по одномандатным округам, чего до этого не было. Думаю, что блок муниципальных депутатов по итогам 2017 года у нас будет больше, чем у других оппозиционеров. Что касается одномандатных округов в Заксобрание, то, конечно, тяжело говорить об успехе, когда ни один из одномандатников не победил. Но у нас, например, Наталья Крылова поборолась и почти выиграла у Власова (депутат от «ЕР»). В целом 11 одномандатников заняли вторые места.
— Можно ли говорить об оптимизме (пусть и сдержанном), если фракция сократилась с семи человек до четырёх?
— Прежде всего такой расклад из-за того, что у нас не вошли люди по одномандатным округам. Ситуация для оппозиционных партий изменилась в худшую сторону, и мы увидели, что по одномандатному округу нынче было крайне сложно избраться. Я это проверил на себе в Чкаловском округе.
— В чём сложность?
— Интерес к выборам искусственно снижался. Никто не хотел, чтобы люди массово шли на участки, что бы там ни говорили. В итоге при явке в 30 с лишним процентов очень большую роль играла мобилизация сторонников либо просто подкуп избирателей. Мы фиксировали массу таких примеров. Может, вы знаете, что мои предвыборные билборды закидывались краской. Мы сами поймали этих людей, сдали их в полицию. В отделении взяли дело по факту 20 испорченных щитов, разделили на 20 отдельных дел и по каждому из них признали ущерб незначительным и закрыли за малозначительностью.
— Перед выборами из КПРФ вышли Андрей Альшевских, Нафик Фамиев, Евгений Касимов, Дмитрий Шадрин. Как думаете, если бы они остались, то мандатов у вашей фракции было бы больше?
— Если вы посмотрите, то за исключением Альшевских все оказались на политической обочине. Это хороший пример того, что предательство до добра не доводит. На мой взгляд, люди неправильно рассчитали свои силы, переоценив их. Я считаю, что их уход — это по факту очищение нашей партии. Мы не пониманием и не приемлем, когда человек меняет свои взгляды, исходя из того, выдвинули или не выдвинули его на проходном месте. Со всеми из тех, кого вы перечислили, у нас была договорённость о выдвижении. Мы изначально на них рассчитывали, говорили, что поддержим. Люди сами сделали свой выбор. Кто-то, я считаю, очень грамотно лично для себя продал партию и получил то, чего хотел, а кто-то просто ошибся.
— По слухам, все они покинули партию из-за того, что вы не устраивали их как руководитель обкома.
— С большинством из них у нас было абсолютно человеческое расставание. Они говорили, что приняли такое решение, мол, ничего личного.
— Вам жалко, что ушёл Альшевских? У него всё-таки высокий рейтинг.
— Нет. Я не понимаю, как сегодня можно вести блог депутата-коммуниста, а уже завтра встречаться с активом «Единой России». Или сегодня ругать власть, а завтра ездить с чиновниками на открытия детских садиков. Когда политика колышет как флюгер в зависимости от конъюнктуры, это неправильно.
— Отдельный вопрос по Владимиру Конькову. Почему он участвовал в выборах как депутат-одномандатник, а не вошёл в список?
— Владимир Андреевич получил от нас выдвижение и согласился пойти по одномандатному округу как действующий депутат. Он сделал всё, чтобы попасть во фракцию КПРФ в этом созыве. К сожалению, не удалось. Поэтому и партия порядочно поступила, и Коньков правильно воспринял ситуацию. Так должен поступать каждый партиец, когда выдвижение не соответствует его ожиданиям.
— Он не отвернулся от партии? Вы общаетесь?
— Да, мы часто взаимодействуем с ним, работаем. Я с ним советуюсь как с депутатом, который проработал в нескольких созывах Заксобрания. Особенно по вопросам, которые касаются строительства.
— Почему Геннадий Зюганов давно не навещает Свердловскую область?
— Геннадий Андреевич, если не ошибаюсь, последний раз приезжал в регион в рамках думской кампании 2011 года. Почему больше не появлялся — сказать сложно. Я его звал. Думаю, всё-таки его визит сюда ещё состоится. Была вероятность, что он заедет в июле. Не получилось. Будем надеяться, что в следующем году в рамках муниципальных выборов и губернаторской кампании он тут появится.
— А как относитесь к Зюганову? В партии есть люди, которые считают, что он засиделся у руля.
— Чем больше я занимаюсь политикой, тем понятнее мне становится, в какой сложной ситуации он находится. С одной стороны, он должен бороться за те интересы, идеалы, которые ставит партия. С другой — любой лидер оппозиционной партии в нашей стране находится под колоссальным прессом и угрозой со стороны власти. Я считаю, что Геннадий Андреевич достаточно успешно справляется. Говоря о смене, я вижу, что Зюганов готовит молодых руководителей, которые в дальнейшем возглавят нашу партию. Если вы посмотрите первое заседание Госдумы этого года, то от имени фракции выступал Юрий Афонин. А Дмитрий Новиков выдвигался на пост спикера Госдумы как альтернативный кандидат. Поэтому Геннадий Андреевич начинает подтягивать и выводить в свет, как он говорит, молодую поросль политиков КПРФ.
— ЛДПР, например, сложно представить без Владимира Жириновского. А КПРФ без Зюганова?
— ЛДПР сто процентов умрёт как проект, если у руля не будет Владимира Вольфовича. А наша партия будет жить потому, что её сила прежде всего в идеологии и программе.
— Когда вы стали главой свердловского обкома, то вы заявили, что ваша главная задача — избавить реготделение от конфликта. Как вам кажется, удалось?
— Я считаю, что да. Сейчас в коллективе абсолютно рабочая атмосфера и ставятся амбициозные задачи. Тот конфликт, который был, полностью исчерпан и решён.
— Когда Александр Ивачёв приступил к работе руководителя обкома, он рассуждал о революции, радикальных настроениях, выступал в качестве организатора массовых (порой незаконных) пикетов, которые проходили под наблюдением ОМОНа. Нынешний Александр Ивачёв, кажется, поубавил пыл, стал более системным.
— Безусловно, если в 2011 году я действовал как партийный активист, то сейчас на мне груз ответственности за партийную организацию, и я понимаю, что мои действия имеют совершенно другой вес. С другой стороны, отказываться от каких-то опасных действий с точки зрения закона, я не собираюсь. Я понимаю, что законодательство, касаемо митингов и пикетов, сильно ужесточилось, но это не повод отказываться от этой деятельности. Это лишь повод делать это максимально разумно и осторожно.
Фото: Алексей Кунилов
— Кто из видных коммунистов вам ближе?
— Безусловно, Ленин. Я считаю, что это гений с точки зрения политики. Это человек, который был интересен и успешен как в теории, так и в практике. Одно из главных качеств лидера — способность почувствовать ветер истории и понять, что пора действовать. Очень важно, чтобы когда буря начнёт накатывать, поймать этот момент и спасти нашу страну от катастрофы, развала и так далее. Ленин это смог сделать. Надеюсь, что, если наша страна дойдёт до этой критической точки, найдутся разумные патриотически настроенные политики, которые смогут удержать страну и развернуть её в социальном плане в сторону людей.
— А к Сталину какое у вас отношение?
— Я считаю, что любую историческую личность нужно оценивать в контексте того времени, когда он жил. Если оценивать Сталина исходя из той ситуации, в которой он находился, у меня отношение к нему положительное. Когда у тебя внутри страны происходят колоссальные процессы по перестройке экономики, когда на Западе вызревает фашистский режим, то говорить о том, что были варианты, при которых все остались бы счастливы, невозможно.
