Суд одного района уральской столицы – Верх-Исетского, решил взять главу другого района – Октябрьского – под домашний арест. Два месяца, по мнению одних СМИ, Александр Мирошник будет жить затворником, по мнению других – гулять на свободе.
СПРАВКА «ОГ»
Домашний арест как мера пресечения существовал в России ещё со времен Устава уголовного судопроизводства 1864 года. УПК РСФСР 1923 года также предусматривал домашний арест, который тогда достаточно широко применялся. Однако из процессуального кодекса 1960 года данная мера пресечения была исключена. В 2002 году её вновь закрепила 107-я статья УПК РФ.
Возможность применения домашнего ареста предусмотрена, когда полная изоляция лица не вызывается необходимостью, а также с учётом его возраста, состояния здоровья, семейного положения и других, заслуживающих внимания, обстоятельств.
Обычно суд назначает эту меру пресечения сроком на два месяца с возможностью продления. Максимальный срок нахождения под домашним арестом составляет 18 месяцев.
С 10 января 2010 года вступили в силу изменения в Уголовный и Уголовно-исполнительный кодексы РФ, которые вводят наказание в виде ограничения свободы – не путать с домашним арестом. Ограничения могут быть довольно строгими, а могут – и не очень. Но контролировать «домашнего зека» непременно будут. Ровно так же будут наблюдать и за тем, кого до суда посадили под домашний арест. Такое понятие снова появилось в российском законодательстве с 1 июля 2002 года. А в правоприменительной практике – в основном тоже с начала 2010 года.
Роднит эти две меры не только схожесть условий содержания, но и крайне ограниченное применение. На Среднем Урале, по данным начальника уголовно-исполнительной инспекции ГУФСИН РФ по Свердловской области Максима Карагодина, под домашний арест попали чуть больше двух десятков человек. (Точная цифра, по словам собеседника, является закрытой информацией). Карагодин по долгу службы присматривает и за домашними арестантами, и за приговорёнными к ограничению свободы. Тем более что и тем, и другим приходится, если решит суд, носить так называемые электронные браслеты – часть системы мониторинга поведения подконтрольного лица. Они есть у примерно половины домашних арестантов. По мнению собеседника, уже сам факт домашнего ареста для многих из них – повод для раздумий и первый шаг к раскаянию.
Впрочем, поведение самой известной «домашницы» России - фигурантки дела «Оборонсервиса» Евгении Васильевой – свидетельствует о другом. Васильева, без отрыва от ареста, пишет стихи, издала книгу любовной лирики. Между тем по постановлению суда она будет находиться под домашним арестом до 23 декабря 2014 года.
Уральские «домашние сидельцы», как правило, не создают информационных поводов для СМИ. Директор юридической фирмы «СолМи» Михаил Мильман припомнил в практике своих подчинённых только один случай. Клиент фирмы, которого обвиняли в мошенничестве, провёл под домашним арестом четыре месяца. С девяти утра до восьми вечера мог ходить на работу, перемещаться по городу. После 20.00 - быть дома. При избрании меры пресечения было чётко оговорено, что он не имеет права встречаться со свидетелями и сотрудниками своего предприятия.
Что касается Александра Мирошника, до 19 января 2015 года ему нельзя будет выходить из квартиры, получать и отправлять почтовую корреспонденцию, пользоваться телефоном и Интернетом, а также общаться со свидетелями по уголовному делу. Покидать свою жилплощадь, которая на время становится узилищем, Мирошник может лишь по вызову следственных органов и для производства следственных действий, сообщили «ОГ» в Верх-Исетском суде. А пресс-служба областного проинформировала, что чиновник по решению суда временно отстранён от должности.
