Над пропастью

Научившись свободно проходить 20 метров по стропе, Максим стал закрывать глаза повязкой — балансировать так в разы сложнее. Для своего увлечения парень выбирает самые разные объекты — как природные, так и искусственно созданные. Фото: Максим Кагин

Научившись свободно проходить 20 метров по стропе, Максим стал закрывать глаза повязкой — балансировать так в разы сложнее. Для своего увлечения парень выбирает самые разные объекты — как природные, так и искусственно созданные. Фото: Максим Кагин

  • Опубликовано в №148 от 13.08.2016

Утром, 5 августа, житель Екатеринбурга 24-летний Максим Кагин прогулялся по слэклайну — специальной стропе, растянутой на высоте 120 метров над землёй между двумя радиовышками на Уралмаше. Это уже не первый эпатажный трюк Максима. Нынешней зимой он гулял по канату между стройкой и торговым центром в Краснолесье, а прошлой весной тренировался на стропе, натянутой над Исетью в центре Екатеринбурга. «ОГ» разыскала экстремала и расспросила его: ради чего он рискует жизнью?

Фото: Евгений  Погребняк

— Высотой я увлёкся в девять лет. Тогда я лазал без страховки на башню в Сухом Логе, сначала очень боялся, но потом сам не заметил, как полюбил высоту. Сейчас работаю промышленным альпинистом, — рассказал Максим Кагин. — Слэклайном я занимаюсь уже больше трёх лет, два года и десять месяцев из них хожу хайлайн — это когда стропа натянута на большой высоте. Этот вид спорта у нас не очень развит: нужно много работать над собой, чтобы научиться. Сложность балансирования зависит от длины стропы: чем она длиннее, тем сложнее её успокоить, когда она раскачивается. Самые большие мои проекты — это проход по стропе длиной 92 метра на скалах в Краснодарском крае, 110 метров на скалах недалеко от Нальчика, проход между уральскими вышками на длине от 103 до 137 метров. Высота объектов была от 25 до 120 метров.

— Ты всегда ходишь на высоте со страховкой?

— Да. Когда-то я много чего делал без страховки — лазал по скалам, домам, ходил по перилам на высоте и так далее… Но это всё — молодость и безрассудство, глупый и неоправданный риск. Когда профессионалы ходят по стропе без страховки — это уже искусство, но до этого нужно дорасти. А ещё необходимо три тысячи раз подумать, нужно ли тебе это. Одна оплошность — и всё. То расстояние, которое прошёл Филипп Пети(французский канатоходец, прошедший в 1974 году без страховки по канату между башнями-близнецами Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. — Прим. ред.), я тоже смог бы пройти без страховки, если бы гнался за славой. Мне интересно попробовать хайлайн без страховки, но, взвешивая все за и против, я понимаю, что разумнее если не отказаться, то хотя бы отодвинуть эту идею. Сейчас моя цель — длинные и сложные линии.

Фото: vk.com

— Родные, наверное, очень переживают?

— Да, особенно бабушка. Но я всегда звоню ей и друзьям после трюка, рассказываю, что всё прошло хорошо. На самом деле провешивать стропу даже опаснее, чем ходить по ней, ведь когда идёшь — везде двойная страховка, это безопасно.

— Бывали несчастные случаи?

— Только различные травмы — растяжения, перелом, разрыв связки и мышц…

— Сколько времени и денег отнимает один трюк?

— Стропу для начинающих метров 15–25 можно купить как за три, так и за десять тысяч рублей. Если делать трюки или заниматься хайлайном — то выйдет уже от 30 тысяч. Специальная стропа для рекордов (очень лёгкая) стоит пару сотен тысяч. Ещё нужны всякие карабины, верёвки, страховочная система… На то, чтобы провесить стропу, уходит от нескольких часов до нескольких дней. На вышках, например, пришлось тянуться три ночи.

— А зачем тебе это вообще?

— Зачем люди рисуют картины? Зачем танцуют? Зачем делают невероятные трюки? В природе человека — развиваться, стремиться к чему-то сложному и красивому, а я считаю хайлайн очень красивым. Когда-то я увлекался этим только для себя, потом обнаружил, что могу вдохновлять людей. И они стремятся к лучшему, не обязательно к экстриму — многие по-новому смотрят на жизнь.

Мысли по поводу

Сергей Бурлаков, спортсмен из Таганрога, участвовавший в марафоне «Европа — Азия-2016» на протезах:

— У меня есть знакомый спортсмен-колясочник, который стал таковым после экстремальной забавы. Он сломал позвоночник, прыгнув ради адреналина с большой высоты, и теперь никогда не сможет подняться на ноги. Он кусает локти, признаётся, что был экстремалом по глупости, но изменить в жизни уже ничего нельзя. Бог дал нам жизнь не для того, чтобы мы ею так по-смешному распоряжались.

Евгений Кожевников, главный детский травматолог Екатеринбурга:

— Травмы — это мальчишечий удел, но в последнее время с тяжёлыми переломами и ушибами стали привозить в больницу и девочек. Сказывается мода. Если раньше показать в эфире что-то необычное могло только телевидение, то сегодня каждый может выложить в Интернет видеосъёмку своих «подвигов». Но цена таких забав очень и очень высока. Порой мы уже ничем не можем помочь.

Игорь Глухих, директор свердловского филиала Российской телерадиовещательной сети:

— Канатаходец ничего с нами не согласовывал. Мы его поймали и передали полиции, поскольку он незаконно проник на охраняемый объект. Башни на Космонавтов не предназначены для того, чтобы по ним лазили. Они уже старые, их построили ещё в 1950-х годах. Мы боремся с этими экстремалами по мере сил, иногда приходится их снимать с высоты. Эти дурные забавы опасны. Экстримом надо заниматься в специально оборудованных для этого местах.

Сергей Воронин, Герой России, участник Первой и Второй чеченских войн:

— Есть смысл рисковать ради стоящей цели. Когда речь идёт о спасении товарищей, о риске ради Родины, ради близких и родных — даже и обсуждать нечего. Но ведь мальчишки-экстремалы рискуют своим здоровьем и даже жизнью ради того, чтобы покрасоваться перед дружками или в Интернете перед абсолютно незнакомыми людьми… Им просто никто не объяснил, что адреналин — это на один миг, а инвалидность от падения с высоты — это навсегда.

Михаил Перцель, главный психотерапевт Свердловской области:

— Экстремалы были всегда и во все времена, но в прежние годы в обществе действовало больше запретов на то, чтобы люди без причины подвергали себя опасности. В современной жизни запретов становится всё меньше, поэтому граждане получают больше возможностей для экстремальных поступков. К тому же прежде была мода на тимуровцев, а теперь — на экстремальные селфи. У экстремалов со временем появляется поведенческая зависимость: они привыкают к высокому уровню адреналина в организме и стараются снова и снова его получать. Однако если у человека есть где себя реализовать, он не станет зацепером и не пойдёт прыгать с моста. Советую родителям вовремя направлять энергию детей в конструктивное русло — так, чтобы они получали поощрения и позитивные подкрепления социально приемлемыми методами. Нужны ли экстремальные поступки спортсмену или музыканту? Нет. Им достаточно выступлений и соревнований.

Областная газета Свердловской области