- Опубликовано в №154 от 23.08.2016
Профессор Уральского федерального университета, доктор философских наук Татьяна Круглова считает, что на Среднем Урале не могут родиться ни Нюша, ни Стас Михайлов. Наши земляки — певцы иных состояний, и уральский характер — это антигламур. Такие выводы сделала учёный, изучив творчество Бажова, Рыжего, Шахрина и Коляды. Родина Татьяны Кругловой — Свердловск, и корявые черты уральского характера учёный считает присущими в том числе самой себе.
— Почему вы искали приметы уральского характера именно у этих авторов? У нас есть и другие!
— Они жили в другое время, нежели Бажов, но всех их объединяет некое родство с автором уральских сказов. Я назвала это следом. Я взяла фигуры, снискавшие славу не только на Урале, но и в России, и в мире. Это гении, которых породила наша земля.
— Но вся специфика Урала в сказах Бажова не уместилась — у нас есть и старообрядцы, и татары, о которых он не рассказывал…
— Да, Бажовым всё уральское объяснить невозможно, но в анализе я прослеживала лишь один вектор. В произведениях этих авторов есть некая идентичность характеров, которую метафорически можно назвать «уральская порода». Я говорю «порода», потому что это слово имеет отношение и к Уралу, и к творчеству Бажова: в значении «горная порода» — материал, из которого добываются полезные ископаемые, и «порода» — это сорт, тип людей.
Назвать исследованием мою работу по сравнительному анализу нельзя. Я использовала метафоры, а это совершенно не научное понятие. К тому же мир, о котором писал Бажов, остался в прошлом.
Сегодня «люди с Урала» — это стереотип, бытующий в России. Он вызывает в сознании людей маски и образы, базирующиеся на определённом опыте. И если говорить об Урале, то этот опыт во многом связан именно со сказами Бажова, песнями Шахрина, поэзией Рыжего и пьесами Коляды. Рыжего называли «певцом Вторчермета». Он писал об атмосфере того места, в котором жил, о людях, которых знал. Так же и в пьесах Коляды, особенно ранних, есть узнаваемые уральцами детали нашей повседневной жизни. Люди, не живущие на Урале, находят в их творчестве мрачные, грубоватые мотивы смерти и разрушения.
— Но в уральских сказах есть много светлого!
— У Бажова торжествует справедливость, главные герои получают дары, но счастья при этом не находят. Творчество мастеров, о которых сказывает Бажов, забирает их силы, а вот в мифологии земледельцев и животноводов мать-земля, напротив, их дарит людям.
В мире гениальных уральских деятелей торжествует тоска, неукоренённость, беспокойство. Это закономерно — на Урал люди приезжали не по своей воле. Здесь селились гонимые старообрядцы, сюда везли каторжан и рабочих на заводы. Уральцы не были крепостными, но и не были хозяевами своего труда. Данила-мастер создавал чашу, а её забирали. Да и рисунки выдавались мастерам готовые. Сам характер труда был подневольный и безрадостный, герои бажовских сказов умирали в чахотке — труд истощал их.
Я могу провести параллель с пейзажами известного уральского художника Николая Бурака.У природы на его картинах странная красота — она мрачная, будто подёрнута дымкой, краски неяркие. И чтоб увидеть эту красоту, надо вглядеться: так и мастер в невзрачном камне находит красоту будущей вазы. Красота прячется за неброскостью и корявостью породы.
— Таков и уральский характер — его красоту можно полюбить, лишь приглядевшись к нему?
— Его корявость непрезентабельна. Николай Коляда всем своим творчеством говорит: красота — в подлинности, а не в обёртке, поэтому его эстетику и называют «помоечной». Мироощущение задора и азарта у нас не рождается. Помните, у Шахрина: «Мы вдыхаем вольный ветер у вонючей у реки»? Наша местность устойчиво производит творческий мир таких мотивов.
Давайте посмотрим, что именно мы показываем приезжим? Мы показываем приезжим место расстрела царя — теперь Храм-на-Крови да Ганину Яму — монастырь, основанный в память о его захоронении. Так что же мы смертью гордимся?
Однако наш город-миллионник всегда отличался трудолюбием — здесь сконцентрирована промышленность. У нас всегда было рекордное для СССР количество вузов, много театров, и мы живём культурной, интеллектуально содержательной жизнью. А вот город свой почему-то не любим!
— Как же не любим?
— Мне нравится здесь жить, нигде в другом месте я представить себя не могу. Но любить эту нашу постоянную грязь, разбитые дороги, бескрайние лужи у подъезда совершенно невозможно! Как собрались здесь когда-то люди не по своей воле, так и живём, не стремясь сделать место своего жительства более удобным. Уральская столица строилась для того, чтобы обслуживать производство, для глобальных государственных целей, а не для жизни маленького человека. Мой взгляд как исследователя обращён в прошлое. И вы знаете, мне нравятся и Шахрин, и Коляда, и Рыжий — не меньше, чем Бажов. Они наши, уральские, я готова ими гордиться. Возможно, в будущем будет иначе. Надеюсь, что фигуры, подобные Нюше или Стасу Михайлову, на нашей земле родиться как не могли, так и в будущем не смогут.
