- Опубликовано в №200 от 26.10.2016
«Социальное неравенство и социальная справедливость» – такова была тема Пятого Всероссийского социологического конгресса, проходившего на прошлой неделе в Екатеринбурге. В конгрессе участвовали многие представители отечественной науки об обществе, в их числе – руководитель отдела социологии молодёжи Института социально-политических исследований РАН Юлия ЗУБОК. Она рассказала «ОГ» о некоторых проблемах современной российской молодёжи.
– Юлия Владимировна, на конгрессе речь шла о разных видах социального неравенства. С какими из них молодёжь готова мириться, а с какими нет?
– В обществе в целом есть осознание: тотального равенства достичь невозможно, поэтому наши сограждане, независимо от возраста, готовы мириться со всеми видами неравенства, за исключением двух – доступа к медицинскому обслуживанию и образованию своих детей. У молодёжи представление о социальной несправедливости зачастую зависит от ожиданий. Мы делали сравнительный анализ самооценки молодёжи, живущей в Москве, и в других регионах с точки зрения возможностей самореализации. Оказалось, москвичи в большей степени ощущают ограниченность своих возможностей! Но у них завышена планка, невозможность её преодолеть воспринимается как неудача и, соответственно, как несправедливость. В регионах у большинства молодёжи нет завышенных ожиданий, там господствуют такие представления: в нашей семье есть всё необходимое, родители могут оплатить мою учёбу, значит, мы не хуже других. Молодой человек с пониженными запросами, имея возможность их реализовать, воспринимает мир как справедливый. Недоступна ему дорогая брендовая вещь – он покупает подделку, которая позволяет следовать моде, и доволен. При низких стартовых возможностях у молодых зачастую происходит рационализация ожиданий, они дают себе установку: не было бы хуже. Можно выделить лишь небольшую прослойку молодёжи, обострённо ощущающую проблемы социальной несправедливости, но эти люди неспособны конвертировать их в политику.
– Чем это объяснить?
– Во-первых, ни одна из политических сил сегодня не отвечает запросам молодёжи, молодёжь более продвинута, чем политические партии. Во-вторых, серьёзных организаций, объединяющих молодых людей, больше нет, существующие структуры носят имитационный характер. Но любая политическая деятельность предполагает коллективную самоорганизацию и требует определённого уровня осознания своих групповых интересов. Молодёжи в силу возраста не присуща рефлексия, и чтобы произошло осознание групповых интересов, нужны внешние организующие силы. Хорошо или плохо, что их нет? На мой взгляд, если бы они появились, молодёжь всё равно бы проиграла, потому что тут же возникли бы желающие использовать её в своих интересах. Вспомните 90-е и нулевые годы, когда молодёжь завлекли как барышню разные политические силы. Да, кто-то получил социальные лифты, но большинство осталось при своих интересах. Возникшее тогда ощущение обманутости по сей день вызывает у молодых отторжение от политики.
– Внедрение ЕГЭ в своё время объясняли необходимостью дать равный доступ к высшему образованию всем выпускникам, независимо от места жительства. Достигнута ли эта цель?
– Да, выравнивание в известной степени произошло. Сегодня выпускники сельских школ, получая определённое количество баллов, могут отправить документы в престижные столичные вузы и пройти по конкурсу. Другое дело, что это ударило по фундаментальности образования. Многие школы стали натаскивать на сдачу ЕГЭ. Перепуганные родители решили акцентировать внимание не на расширении кругозора детей, а на умении следовать алгоритму при выполнении заданий. В среде старшеклассников утвердилась позиция: не учите меня жить, лучше дайте рецепт, как действовать в конкретной ситуации. Такой утилитарный подход в условиях быстро меняющейся действительности абсолютно неоправдан. Человек, живущий по рецептам, становится зависимым: когда рецепт устаревает, он не способен придумать новый, поскольку не владеет фундаментальными знаниями и не настроен на поиск. Став специалистом, он будет регулярно нуждаться в повышении квалификации и переподготовке, во время которых сможет получать маленькие кусочки знаний и будет способен применить их только в конкретных условиях.
– Последнее время часто говорят о востребованности рабочих профессий, но большинство молодых людей всё равно стремятся поступить в вуз. Почему?
– Традиционно диплом вуза воспринимается как принадлежность к некой касте. К тому же некоторое время назад рынок труда складывался так, что даже на самые низкие должности принимали людей с высшим образованием. Усложнялись задачи, стоящие перед компаниями, и считалось, что дипломированным специалистам проще с ними справиться. Что касается спроса на рабочие профессии, он появится, если этот труд будет хорошо оплачиваться. Современная молодёжь меркантильна, это проистекает из условий, в которых мы живём. Те, кто трудится по специальности и не по специальности, демонстрируют абсолютно разное отношение к труду. Обществу необходимо обратить на это внимание. Для человека, которому посчастливилось работать по специальности, труд, даже если он недооплачен, – часть смысла жизни, соответственно, важны результаты труда. Для 90 процентов тех, кто работает не по специальности, труд – средство для достижения других целей, допустим, материальных благ. Такие работники способны к перетеканию (ищут, где лучше) и к имитации трудовой деятельности.
– Молодые стали поздно заводить семьи, рожать детей…
– В сознании очень высока ценность семьи, но молодым людям хочется и самореализоваться. Когда начинается карьерный рост, сложно остановиться, они боятся упустить открывающиеся возможности и семья превращается в обузу. Поэтому одни жертвуют карьерой ради семьи, другие – наоборот. Думаю, с точки зрения выстраивания молодёжной семейной, демографической политики, важнее всего создать в стране условия, при которых молодые люди могли бы совмещать карьеру и семью. Есть и такое явление: традиционные понятия наделяются новыми смыслами. К примеру, молодые люди и их бабушки с дедушками вкладывают разное содержание в понятие «Родина». Если молодой человек говорит: «Родина там, где мне хорошо», можно его осуждать, а можно отнестись с пониманием. Недаром же говорят – не мы такие, жизнь такая.
