- Опубликовано в №218 от 23.11.2016
28 ноября в Москве намечено Всероссийское совещание уполномоченных по правам детей, которое впервые проводит новый детский омбудсмен Анна Кузнецова. Участие в совещании примет и Игорь Мороков, уполномоченный по правам ребёнка в Свердловской области. Накануне он встретился с корреспондентом «ОГ» и рассказал о главных детских проблемах региона.
— Игорь Рудольфович, с 2010 года в Свердловской области работает аппарат уполномоченного по правам ребёнка. Как вы оцениваете работу вашей команды, насколько успешно удается решать вопросы и какие тенденции сегодня можно отметить в вопросах защиты прав детей?
— Без ложной скромности отмечу, что аппарат уполномоченного по правам ребёнка в Свердловской области — один из самых работоспособных в России. Это подтверждает и анализ сайтов, и количественно-качественный состав сотрудников, и объём проводимой работы. С нами могут соперничать разве что Санкт-Петербург и Калуга. Только в 2015 году к нам поступило порядка 3,6 тысячи обращений граждан. В этом году мы уже перешагнули этот рубеж и, по прогнозам, выйдем на 5 тысяч обращений по самым разным вопросам. Это не только жалобы или обращения по защите прав детей, но и, что очень радует, — консультирование по различным вопросам. Мы разъясняем права многодетных или приёмных родителей, опекунов. По темам обращений первое место традиционно занимают вопросы социального характера — выплаты пособий, алиментов, льготы. В то же время всё больше вопросов возникает о системе образования.
Отмечу, что у нас наметилась тенденция к снижению количества обращений, касающихся обеспечения безопасности жизни и здоровья детей. Существенно сократилось число отравлений, гибель в учреждениях, работающих с детьми. Травма или смерть ребёнка — это большое горе. Понятно, что на «ноль» мы здесь никогда не выйдем, это, к сожалению, объективная жизненная ситуация. Но можно отметить, что работа органов госвласти и местного самоуправления в Свердловской области в этом направлении выходит на достаточно хороший уровень. Мы это видим даже в ходе визитов в различные организации. У аппарата уполномоченного по правам ребёнка есть возможность в любое время без предупреждения выезжать в любое учреждение, работающее с детьми, чтобы посмотреть, как там обстоят дела.
Более сложная ситуация складывается в зоне ответственности самих родителей. Так, мы обратили внимание на очень простую арифметику: 80 процентов травм и случаев гибели детей на дороге происходит по вине взрослых. Из них 50 процентов — вина именно родителей. Вина детей, нарушающих правила дорожного движения, снижается до
— Часто дети гибнут при пожарах. Этой осенью было уже несколько страшных примеров…
— Да, это ещё одна серьёзная тема, я бы даже сказал, беда — пожары. Надо выводить на новый уровень профилактическую деятельность. Горит ведь в основном частный сектор и квартиры, где живут неблагополучные семьи. Им недостаточно предписания пожарных об устранении нарушений, за ними нужен контроль. Есть территории, где главы за счёт пожертвований и средств фондов устанавливают в такие семьи оповещатели, которые срабатывают в случае возникновения дыма. Но такое оборудование надо обслуживать, а сами семьи порой сделать это не в состоянии. Средств на ремонт электрической проводки в частных домах у неблагополучных, многодетных или малоимущих семей в муниципальных бюджетах нет.
Был у нас случай, когда мы с органами опеки приехали в Шалю, чтобы посетить одну неблагополучную семью. Посмотрели проводку, а там, простите, «сопли электрические» болтаются. Все эту ситуацию видели, никто никому об этом не сказал. А комиссия по делам несовершеннолетних может постановлением обратиться к органам местного самоуправления с просьбой навести порядок. То есть профилактическая работа и помощь семьям должны оказываться комплексно, это направление предстоит доводить до ума.
Особо хочу отметить вопросы жестокого обращения с детьми и преступных действий в отношении несовершеннолетних. Даже внутри семьи. Долгое время всё, что происходило в семьях, находилось за семью печатями. Достаточно серьёзный импульс дало изменение законодательства, касающегося побоев: в отношении родителей, истязающих ребёнка, установлена более жёсткая мера ответственности. К нам иногда приходят очень любопытные письма, в которых представители достаточно серьёзных лоббистских общественных организаций высказывают протест против новой нормы закона. Дескать, если мы не будем физически наказывать детей, как же тогда воспитывать у них уважение к родителям? Но позвольте, разве уважение к себе воспитывается исключительно пинками, шлепками и подзатыльниками?
Игорь Мороков всегда старается найти с ребёнком общий язык и посмотреть на ситуацию и с детской позиции тоже. Фото: svdeti.ru
— Вы отметили, что появилась тенденция к увеличению количества обращений, связанных со сферой образования. С чем это связано?
— Если в предыдущие годы родители интересовались законностью сборов денег в детских садах и школах, то сейчас всё больше обостряется тема конфликтов. Конфликт учитель-ученик, ученик-ученик, родитель-учитель и так далее. Та же недавняя история с дракой между учеником и педагогом… Да, сегодня почти в каждом образовательном учреждении есть комиссия по урегулированию конфликтных ситуаций, но некоторые из них создаются формально и действуют по принципу раздачи кнутов и пряников. Начинаешь спрашивать, разобрались ли вы, когда раздавали эти кнуты и пряники, выясняется — не разобрались. Сегодня мы совместно с региональным минобром постепенно выходим на выстраивание эффективного взаимодействия для того, чтобы дать объективную серьёзную оценку произошедшего.
Бывают, конечно, и курьёзные ситуации. Так, однажды родители возмутились тем, что их ребёнку на школьном спектакле дали роль вороны в инсценировке басни «Ворона и лисица». Принесли даже видео со спектакля. Я посмотрел: по-моему, ребёнок был вполне себе доволен ролью. А это ли не главное?
Если говорить о причинах конфликтов в образовательной сфере, то я бы сказал о том, что, к сожалению, из школы ушла воспитательная составляющая. Её надо возвращать.
Если судить по обращениям в аппарат уполномоченного по правам ребёнка в Свердловской области, вопросы о системе образования тревожат всё больше родителей. Фото: Алексей Кунилов
— Кто сегодня идет за помощью к уполномоченному по правам ребёнка? Обращаются ли сами дети для защиты своих прав?
— На мой взгляд, более всего интересна статистика обращений о нахождении детей в социально опасном положении. За девять месяцев 2016 года поступило 100 таких сообщений. И что любопытно: наиболее достоверную информацию предоставляют совершенно посторонние люди, случайные прохожие. В 59 процентах случаев данные подтвердились. А вот сведения родственников и соседей подтверждаются только в 33 и 30 процентах случаев. Так что объективность сторонних людей вдвое выше, чем у тех, кто живет рядом. Бывает, у меня на личных приёмах такие слёзные истории рассказывают, что, не разобравшись, можно наломать дров.
Это ещё раз говорит о том, что система профилактики и оценки ситуаций в семьях должна быть независимой. Я уверен, что семья — это очень тонкий механизм, и общаться с ней, решать возникающие проблемы, помогать разбираться в сложных вопросах нужно очень деликатно и очень внимательно. Поверьте, есть много способов понять, хорошо ли живётся маленькому человеку в семье.
Сами дети пока не очень часто обращаются за помощью. Как-то не привыкли жаловаться на родителей или обращаться к специалистам. Я, выезжая в территории и общаясь с детьми, не боюсь раздавать свои визитки и оставлять номер мобильного телефона, чтобы дети могли в любой сложной ситуации обратиться лично. И бывает, звонят. Недавно обратился мальчик из Алапаевска, который 12 лет жил с бабушкой, а теперь по решению суда должен жить с мамой, с которой он находиться не хочет. Просил помочь. Для меня такие обращения — это наивысшая степень доверия, и мы должны сделать всё, чтобы, как сказано в Конвенции о правах ребёнка, обеспечить наилучшие условия для ребёнка.
В деревне Роговка (Верхотурский район) во время визита в приёмные семьи Фаринец. Фото: www.svdeti.ru
— Некоторые случаи вызывают широкий общественный резонанс как на региональном, так и на федеральном уровне. Такое пристальное внимание способствует решению проблемы или затрудняет работу?
— Однозначно на этот вопрос ответить сложно. Здесь всегда дилемма: о чём можно и о чём нельзя говорить, учитывая, что речь идёт о несовершеннолетних. Иногда такой резонанс увеличивает скорость решения вопроса, обостряет какие-то моменты, позволяет рассмотреть ситуацию под другим углом. Поэтому для журналистов омбудсмен является источником информации, а для уполномоченного сами СМИ иногда становятся носителями ценных сведений по делу.
С другой стороны, информация должна соответствовать законам о защите прав ребёнка. «Не навреди» — это основной принцип, которого должно придерживаться. Например, СМИ способны навредить, даже не раскрывая личной информации о пострадавшем от насилия ребёнке, а лишь указав населённый пункт, где проживают всего несколько тысяч человек и все друг друга знают и понимают, о ком речь.
Бывает, что информация сильно искажается или подаётся в СМИ предвзято. Например, мы обращались в прокуратуру после передачи одного из федеральных каналов. Авторы программы рассказывали о несовершеннолетней свердловчанке, родившей двоих детей от разных мужчин, которые за связь с несовершеннолетней оказались за решёткой. В итоге в адрес несовершеннолетней матери стали сыпаться угрозы, пришлось прятать её с детьми в реабилитационном центре.
Конечно, общественность должна знать о проблемах, но должна быть та грань, за которую переступать нельзя. Каждый должен задуматься о том, а как бы он себя вёл, если бы несчастье случилось с его ребёнком. Наверно, именно эта мысль и должна стать мерилом.
Главное в воспитании, уверен Игорь Мороков, это настоящая любовь и желание сделать своих детей счастливыми. Фото: Алексей Кунилов
— Как вы оцениваете современную законодательную базу, касающуюся соблюдения прав ребёнка? Были ли со стороны уполномоченного какие-то законодательные инициативы, которые нашли свое отражение на региональном или на федеральном уровне?
— На федеральном уровне, наверное, нет. Но нас уже начинают слышать. Актуальным сегодня, на мой взгляд, было бы внесение дополнений и изменений в Федеральной закон № 120 «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних». К категории детей, с которыми должна проводиться индивидуальная профилактическая работа, должны быть отнесены несовершеннолетние, потерпевшие от правонарушений. Сегодня их там нет. Мы эту тему поднимаем, и я рассчитываю на благополучный исход дела.
Отмечу, что наш региональный законодатель весьма опытен, все принимаемые решения взвешены, и что-то кардинально менять сегодня у нас нет повода. Мы активно участвуем в подготовке законодательных актов, в работе профильных комитетов Заксобрания.
Тем не менее есть одно направление, которое нас очень волнует, и мы совместно с Заксобранием этим намерены заниматься. Речь идёт об исполнении закона о молодёжной политике. Сегодня эта работа сводится к песням и пляскам, проведению форумов и прочих мероприятий, рассчитанных на активную часть молодёжи — а это всего 10 процентов людей в возрасте от 14 до 35 лет. А куда остальные 90 процентов? Сегодня кто-то занимается организацией семейного отдыха? Системой организации семейного досуга? Семейными ценностями? Это работа для клубов по месту жительства, которых сегодня в Свердловской области более 400. Песни и танцы — это тоже хорошо, но работа должна быть комплексной. И сегодня вопрос стоит настолько остро, что по решению губернатора Евгения Куйвашева создаётся целый департамент молодёжной политики. Это серьёзный шаг на пути решения проблемы, о которой я говорю.
— В Свердловской области проводится планомерная работа с детьми-сиротами, и они обеспечены всем необходимым, когда находятся в детских домах и интернатах. Но что происходит с ними, когда приходит время окончить школу и начать самостоятельную жизнь? Кто за ними следит? Кто смотрит, как они живут, как устроились на работу, обзавелись ли семьей?
— Это называется «постинтернатное сопровождение». Мы прилагаем огромные усилия к организации этой работы. Отмечу, что у регионов сложилась разная практика. Например, в Пермском крае такое сопровождение — это профессиональная деятельность. Каждому выпускнику назначается куратор, который ведёт не более пяти сопровождаемых и получает за это деньги. В Свердловской области выработана другая система. У нас детские дома работают по семейному принципу, когда в группе только один воспитатель, выполняющей роль «мамы», и есть другие элементы, позволяющие относиться к коллективу как к семье. Значит, за выпускников отвечают детдома и интернаты. Ведь я, как родитель, отвечаю за дочерей, где бы они ни находились. Так и тут. Но это нововведение, система только-только начинает отлаживаться.
Проблемы у выпускников интернатов есть, и они требуют внимания. Приведу пример. Я смотрел дом, построенный для детей-сирот. Они живут всем кагалом по трое-четверо в одной квартире, а остальные квартиры сдают, и на эти средства существуют, нигде не работают. За этим тоже нужно следить. Но стоит понимать, что волшебной палочки нет и сразу все проблемы мы не решим. Надо работать.
Говоря вообще о сиротах, отмечу хорошую тенденцию: малышей сегодня активно забирают в семьи. В 2015 году было выявлено 1,
— Не так давно уполномоченным по правам ребёнка в Российской Федерации назначена Анна Кузнецова. Удалось ли вам выстроить взаимодействие с новым детским омбудсменом?
— У меня был разговор с Анной Юрьевной по конкретной ситуации, произошедшей в одном из муниципалитетов региона. Общего разговора пока не было.
Вообще мы с осторожностью восприняли это назначение. Но нас очень радует взвешенная позиция Анны Юрьевны по многим вопросам: по вопросам образования, взаимодействия с общественными организациями. Мы эту позицию разделяем.
В ближайшее время она соберёт в Москве всю нашу огромную команду уполномоченных по права ребёнка, и мы два дня посвятим обсуждению важнейших тем. Я намерен рассказать об успехах Свердловской области по внедрению системы мониторинга обеспечения прав детей, разработанной в 2014 году. По нашему предложению выпущено распоряжение губернатора Свердловской области о предоставлении данных, отражающих ситуацию в сфере детской безопасности. Теперь у нас имеется вся оперативная информация. Мы этим механизмом гордимся.
— Ещё одна тема: дети и Интернет. Нужно ли ставить специальные фильтры, контролировать своего ребёнка? И как это сделать?
— Тема фильтрации информации широко сегодня обсуждается. Горячие головы говорят, что вообще ничего детям показывать нельзя. На одну из конференций по этой теме, которая проходила в Оренбурге, мы подготовили доклад. В конце у нас был такой сюжет: мы выставили статуи Венеры и Аполлона и постепенно, ориентируясь на законодательную базу, закрывали эти статуи так, что в конце остались только одни головы. Мы говорили о том, что так оголтело подходить к фильтрации информации не стоит, ведь завтра дети не будут знать, что такое вообще мужчина и женщина.
Эксперты считают, и я с ними согласен, что никакие технические фильтры не спасут. Главный фильтр — это семья. Если перед ребёнком хороший пример взаимоотношений мамы и папы, хоть что ты ему в Интернете покажи, он примет к сведению и не более.
У меня есть знакомая семья, в которой
Это моя настольная книга (показывает книгу «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери. - Прим. «ОГ».). Видите, сколько здесь закладок? Когда мне становится сложно, я начитаю читать. С чего всё начинается? С эпиграфа: «Ведь все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит». Прежде чем начинать со своим ребёнком разговаривать, нужно вспомнить себя в этом возрасте и говорить очень внимательно, потихонечку.
А есть ещё класснейшая штука, которая касается родителей. Помните, когда Маленький принц прощался со своей розой, снял с неё стеклянный колпак и сказал о своих опасениях: вдруг на неё кто-то нападёт, например гусеницы. Роза отвечает: «Должна же я стерпеть двух-трёх гусениц, если хочу познакомиться с бабочками». Так и родители должны стерпеть все шероховатости и неудачи в общении с детьми, чтобы потом посмотреть, какие бабочки из них вырастут. Здесь педагогика даже ни при чём. Главное — любовь, настоящая любовь и желание сделать своих детей счастливыми.
