Главное событие этой недели — открытие монумента Ярополку Лапшину на Широкореченском кладбище. Когда я увидела памятник, поняла — другого и быть не могло. Лапшин был человеком-глыбой. Маленькой, но глыбой. Сколько в нём было силы, мощи! И скромности. Мне кажется, установленный монумент это всё отражает. А ещё очень важно, что памятник не только Ярополку Леонидовичу, но и его жене — редактору всех его кинокартин Ларисе Николаевне Козловой. Они умерли с разницей в два месяца, не смогли друг без друга. И сейчас вместе...
Я счастливый человек, потому что знала Лапшина. Многим актёрам довелось работать с ним как с кинорежиссёром, но вот как с театральным... Такая честь выпала мне. Помню, как он представился: «Я кинорежиссёр Ярополк Лапшин». Я сразу же увидела себя крупным планом в кино. Он продолжил: «У меня есть мечта...» Я увидела себя в главной роли! И вдруг он продолжает: «Поставить спектакль. «Варшавскую мелодию». Но не все кинорежиссёры способны сделать театральную постановку: слишком разные это жанры. Я набрала воздух, чтобы отказаться, а он говорит: «Если вы откажетесь, моя мечта не сбудется».
С ним было очень интересно работать — он мог в середине процесса вдруг сказать: «Собирайтесь! Едем!» И мы ехали к нему домой, пили чай, разговаривали. Лапшин создал не просто спектакль, а атмосферу. И именно на этом держится «Мелодия». Мы играем его на сцене Камерного театра уже восемь лет.
Так случилось, что мы играли «Варшавскую мелодию» в день смерти Лапшина. Вечером играть, и вдруг — звонок. Ярополк Леонидович умер. До того момента мне всегда казалось, что мы, актёры, многое сделали сами. Но когда в тот день я начала играть, поняла — за каждым моим словом и жестом звучали его комментарии.
О том, что на Широкореченском кладбище должен стоять памятник, задумывались ещё в ноябре 2011 года, когда хоронили Ларису Николаевну и Ярополка Леонидовича в Екатеринбурге. И вот, спустя два года это произошло. Но он ещё при жизни создал памятник, который гораздо долговечнее самой прочной каменной глыбы — фильмы. И спектакль.
