На телефоне... Мамин-Сибиряк

В Доме-музее Мамина-Сибиряка в Екатеринбурге прошло первое масштабное событие юбилейного года писателя. Презентован мультимедийный гид «Artefact». Это если по-научному. А если по-людски: мемориальный Дом-музей уральского классика, с 1946 года уютно существующий на одной из маленьких улиц центра города, вышел в мировое пространство. Шагнул лихо, сказав всем интересующимся «Good day». Перезагрузка состоялась благодаря Национальному проекту «Культура».

Терпеть не могу слово «перезагрузка», потому что употребляем его где надо и где не надо. Но тут никуда не денешься. Здесь оно «надо». Более того, сотрудники музея в своём внутреннем профессиональном общении даже включили его в название – «Мамин-Сибиряк. Перезагрузка», поскольку мультимедийный гид, ставший возможным благодаря национальному гранту, как раз и предполагает: масштаб присутствия Мамина-Сибиряка в наших знаниях о литературе должен кардинально измениться. «Перезагрузиться».

Две эпохи настольной лампы

– В 2021-м, настраиваясь на юбилейный год писателя, мы спрашивали у гостей музея: что знают они о Дмитрии Наркисовиче? – рассказывает директор Объединённого музея писателей Урала Ирина Евдокимова. – Увы, немногое. Из произведений называли в основном «Приваловские миллионы» да «Алёнушкины сказки». Обидно. Ведь Мамин-Сибиряк работал в крупном жанре романа, создал художественную летопись промышленного Урала. А кто ещё так описал золотую лихорадку на Урале?.. Три музея Литературного квартала, три дома, где жил он в разные годы, так или иначе рассказывают о писателе, но не каждый доедет сюда даже из области. А с Камчатки? А, скажем, из Великобритании?.. Дом на Пушкина, 27 дал когда-то начало всему Объединённому музею писателей Урала — с дома-музея мы и начали виртуальную перезагрузку…

Нацпроект «Культура» позволил объёмно, в дополненной реальности представить 40 наиболее значимых экспонатов дома-музея. Как отбирались эти 40 — отдельная история. Требовалось соблюсти множество технических условий. Знаменитое кресло-качалка писателя? Безусловно, интересно. Но оно подвижно. А потому не с каждого ракурса телефон посетителя может «считать» его, поймать информацию. Старинный самовар в гостиной? Тоже любопытно. Но он бликует со всех точек. И как ни ухитрялись сотрудники музея зафиксировать его изображение (сбоку, сверху, при дневном свете, при электрическом, утром, днём) — выполнить требования федерального проекта не удалось.

– Зато, к счастью, в 40 объектов гида «Artefact» вошла настольная лампа Мамина-Сибиряка, – научный сотрудник музея Полина Торопова ведёт для «ОГ» экскурсию по «избранникам» и, периодически наводя телефон на тот или иной экспонат, показывает, как работает виртуальный гид, как «открывает» историю предмета, его роль в судьбе писателя. – Лампа хороша тем, что когда кто-то работает за столом под ней, остальным в комнате она не мешает. Надо ли говорить, насколько это важно, ведь для писателя ночное уединение и тишина — самое благословенное время для работы. Точно такие же настольные лампы я видела в квартире Достоевского в Петербурге, в доме Чехова в Ялте. Но даже в этом ряду лампа Мамина-Сибиряка исключительна тем, что в ней для меня соединились две эпохи. Сначала она была керосиновой, позже была переделана под электричество — Дмитрий Наркисович успел прикоснуться к этому благу цивилизации…

Специально для нас музей включает лампу. И мы ахаем: темновато! По нынешним меркам, как же при таком свете писать, сочинять? «А вот так Дмитрий Наркисович и сочинял, – слышим в ответ, – и качеству текстов это не мешало»…

От настольной лампы к картине Денисова-Уральского с автографом — и рассказ о многолетней дружбе писателя и художника. От картины к вышивке «Бабочка», выполненной матерью писателя, — и подробности о домашнем укладе Маминых. От вышивки к поясному портрету промышленника Акинфия Демидова — и история этой неслучайной «детали» в интерьере писательского дома: материалы о Демидовых, прототипах многих своих героев, писатель собирал всю жизнь. А дальше по нашей просьбе Полина Торопова ведёт нас к предмету, который лично ей дорог-интересен в числе «40 избранников» национального проекта «Культура». Газетница. Этакая нарядная, с вышивкой, муфта для свежей прессы. В нынешнем лексиконе и слова-то «газетница» нет, а в доме книгочеев Маминых она была крайне необходима, тем дороже предмет для историков…

И на чистом британском

Для гида «Artefact» cообща с коллегами-федералами отбиралось и впрямь самое-самое. Около двух лет продолжалась работа, ведь к каждому отобранному экспонату была написана «судьба» в две тысячи слов, обозначены «точки интереса». При этом «судьба» не должна была повторить ни аннотаций, которые посетители видят в музее возле экспонатов, ни экскурсий, что здесь проводятся. Словом, эксклюзив. Да ещё и на двух языках (русский, английский). Да ещё не только можно прочесть, сфокусировавшись телефоном на предмете, но и услышать, разглядывая раритет. Тоже по желанию – хоть на русском, хоть на чистом британском).

Внимание: не надо путать мультимедийный гид «Artefact» с привычным сегодня в музеях аудиогидом. Здесь ты сам выбираешь маршрут! Сам останавливаешься возле заинтересовавшего экспоната. Сам погружаешься в его историю – «глубина» погружения тоже зависит от тебя. И вот этот собственный, личный интерес – ключевой момент гида. Ты не послушный потребитель школьно-академических сведений о писателе. Твой интерес – твой выбор. А чем богаче выбор, предлагаемый музеем, – тем больше, рассчитывают здесь, станет любопытство к писателю. И незаслуженно забытый, в чём-то до сих пор недооценённый Дмитрий Наркисович, действительно «перезагрузится» в наших литературных познаниях.

… Кажется, Юрий Рост, наш московский коллега-журналист, чтобы почувствовать пушкинскую эпоху, попросил однажды закрыть себя в доме-музее Пушкина на ночь. Вспомнив об этом, осторожно спрашиваю Полину: вечерами, когда музей покидают посетители, не было ли соблазна присесть, например, в маминское кресло-качалку. «Почувствовать…» «Что вы?! – взгляд с недоумением. – Мы себе такого не позволяем». Ответ принят, но… жаль. Наука постигает писателя от ума, логики, фактов. Но эмоционально оно прошибает сильнее. Ну, нельзя заночевать в доме Мамина-Сибиряка. Нельзя присесть на кресло писателя. Тогда – просто походите по комнатам в одиночку. Поскрипите деревянными половицами. Прикройте вьюшку угловой круглой печи. Поищите своё изображение в пузатом самоваре. Вчитайтесь в автограф писателя на его воспоминаниях «Из далёкого прошлого». А потом… Достаньте сотовый, наведите фокус на заинтересовавший экспонат и – отправляйтесь в XIX век, к Дмитрию Наркисовичу.

• Опубликовано в №11 от 22.01.2022