О постановке «Мёртвых душ» Николая Коляды начали говорить задолго до премьеры. Те, кому удалось увидеть прогоны спектакля, красочно описывают режиссёрские эксперименты и находки. Однако за Гоголя Коляда взялся, конечно, не ради пельменей, «живых» ложек и расписных костюмов. И неслучайно взял на главную роль двух молодых артистов. Один из исполнителей, Игорь АЛЁШКИН, рассказал «ОГ», как режиссёр и труппа работали над портретом Чичикова — и современного молодого поколения.
Фото Алексея Кунилова
— Игорь, вы играете в театре всего второй сезон. Это ведь первая большая роль?
— Да, первая большая. И сложная. Николай Владимирович сделал такую карточную ставку. Должен был Олег Ягодин играть — ну просто потому, что это же Олег, он гений-актёр. И он бы, наверное, за две недели эту роль сделал, а мне пришлось два месяца над ней работать. Когда я только пришёл, мне дали роль Алексея в «Уроках сердца», но там ролюшка — на тридцать минут, с ней я вроде как справился. А вот Чичиков непросто мне давался, я всё ещё над ней работаю, ищу что-то...
— В другом составе главную роль играет Максим Чопчиян. Чем отличаются ваши персонажи?
— Вообще, наверное, два непохожих Чичикова получилось. У Максима опыта поболее, он уже пять лет в театре, и как-то проще у него получается. Этого Николай Владимирович и требует — чтобы мы были такими простыми, весёлыми, открытыми... Но червоточина должна быть. У Гоголя Чичиков другой совершенно — у нас он больше похож, наверное, на Хлестакова или на Остапа Бендера, он перевоплощается, подстраивается под каждого Плюшкина или Собакевича. Сейчас ведь много такой молодёжи, которая деньги хочет получить из ничего. Они такие обаятельные, весёлые, молодые — но с гнильцой. Вот и Чичиков — якобы простой, а в улыбке, глазах должно проскакивать что-то такое... не от мира сего.
Фото Алексея Кунилова
— Ваш герой в финале спектакля сходит с ума, а Гоголь переворачивается в гробу (на деревянном столе актёр Ринат Ташимов, исполняющий роль Автора, буквально «перебрасывает» своё тело со спины на живот и обратно. — Прим. автора)...
— Да, есть такое. Это сумасшествие — как смерть. У него ведь почти всё получилось. А потом он узнаёт о смерти прокурора, слышит в голове голоса, которые ему говорят: «Продава-а-ал мёртвые души» (в спектакле у нас это сцена, где персонажи один за другим возникают в оконном проёме), и начинает сходить с ума. Он устал просто от всех плюшкиных и собакевичей. И Гоголь у нас не от постановки, конечно, переворачивается — а от того, что сейчас всё то же самое происходит. Все только о деньгах и думают.
— Николай Коляда, рассказывая о постановке «Мёртвых душ», мечтал, что спектакль станет парадом актёрских работ. Удалось это сделать?
— Николай Владимирович очень много сил вложил в спектакль. Многие детали возникли уже на репетициях: он ведь разрешает импровизировать. Как будто папа с мамой ушли на работу, а мы все балуемся. Потом уже вычищаем и оставляем лучшие моменты, приводим всё в порядок. За баловством появляются и серьёзность, и трагичность, и слёзы, и смех. Тут такой потрясающий состав: Ягодин, Фёдоров, Тамара Васильевна Зимина... Все помогают друг другу, говорят и об ошибках, и хорошие слова. Мне вообще повезло, что я попал в этот театр, к такому режиссёру. Если не понимаешь — он объяснит, покажет, покричит, побьёт... Он же добряк, очень помогает людям. И в первую очередь он из человека делает личность, а потом уже — артиста. Так что я никуда и никогда не уйду из этого театра. Есть кино, конечно... да счастье же не в деньгах. Хотя для кого-то — вот для моего героя — в деньгах. Я просто другой немного, не Чичиков, и мне приходится играть. Мне постоянно говорят: «Раскрепощайся, будь более свободен». Нужно ещё работать, конечно, думаю, к десятому спектаклю разгонюсь.
