«Бог дал мне эту возможность»

Когда афиши предстоящих концертов Елены Камбуровой только-только появились, многие горожане (в том числе и большие поклонники её творчества) отнеслись к событию с недоверием. Во-первых, анонсировалось, что подобный концерт произойдёт впервые. «Да как же! Столько раз она приезжала!» – удивлялись люди. Во-вторых, надпись «Театр Елены Камбуровой» тоже сбивала с толку. Было непонятно, приедет ли сама артистка…

Прояснила ситуацию сама Елена Антоновна.

– Хотя моему театру уже 22 года, но с гастролями в Екатеринбург мы действительно выбрались впервые (до этого я ездила только с сольными выступлениями). Это был очень длинный путь, который состоял в том числе и из бюрократических моментов. По-настоящему мы ощутили себя театром, когда вошли в здание бывшего московского кинотеатра «Спорт» напротив Новодевичьего монастыря – теперь это наш дом. Но то, что сегодня мы уже можем гастролировать – абсолютно точно.

– Для нашей страны «Театр музыки и поэзии» – нечто уникальное. Когда появилась идея его создания, ориентировались ли на подобные в других странах?

– Нет, думаю, точно такого театра больше нигде нет. А вот в похожих бывать приходилось. Когда мы были в пригороде Парижа, то посетили один поэтический театр, но там не хватило особой атмосферы, теплоты. Я вспоминаю советское время и двух удивительных женщин, создавших поэтические театры, в Свердловске – Ирина Фельдман и в городе Иваново – Регина Гринберг. На их спектакли с удовольствием ходили зрители, это был пульс того времени, когда поэзией вообще увлекалось гораздо большее число людей, в том числе молодёжи…

– Сегодня многие известные артисты взяли в свои руки управление театрами – Евгений Миронов, Олег Меньшиков, Сергей Безруков… Насколько сложно совмещать в себе сразу два начала – творческое и управленческое?

– На выступлениях зритель видит меня нежной, трепетной – и это не игра, я действительно такая. Но это состояние трудно сочетается с жёсткой интонацией, которая вне сцены требуется от руководителя. Мне бы очень хотелось, чтобы театр процветал. Но если бы мне сегодня кто-то сказал: «год ничем не занимайся кроме записи, выступлений, подготовки программ, спектаклей» – это было бы счастьем. Но, к сожалению, а может и наоборот, это пока невозможно. Сейчас важно, чтобы помещение нашего театра увеличилось по размерам. Это, во-первых, даст возможность больше репетировать, а во-вторых, замечательно бы было, если бы мы играли спектакли параллельно в двух залах.

– Елена Антоновна, ваш путь к признанию был долгим…

– Когда я только начинала, то хотела, чтоб меня знали. А потом постепенно поняла, что моя любовь к песням, на которых как раз не воспитывается большая часть страны, и предполагает, чтобы они звучали в очень камерной атмо­сфере. Мне просто необходимо, чтобы в зале среди зрителей-слушателей был хоть какой-то процент моих людей – тех, кто ездят со мной в другие города, следят за моими концертами. Это тонкий момент. Ведь если я известна и знаменита, то на мою программу только из-за этого придёт часть аудитории, которая привыкла слушать попсу. А если я буду петь ту музыку, которая им нужна, то я просто изменю себе. И такие уроки мне были преподаны в жизни. Очень давно по телевизору подряд прошли две передачи с моими выступлениями, и после этого люди буквально хлынули на концерты. Я никогда не забуду, как ехала в лифте в день выступления, и два совершенно «не моих» человека (я это по взгляду, по лицу поняла, ведь лицо же тоже о многом говорит), беседуют: «Ну да, идём вечером в филармонию…» Думаю, перед кем же мне придётся выступать! А хочется, чтобы аудитория по преимуществу была из тех людей, которые тянутся именно к нашей музыке. А такие исполнители, как я, сегодня – «не формат».

– Но в Екатеринбурге вас всегда очень тепло принимают, не так ли?

– Раньше я практически каждый год приезжала к вам. В зале филармонии мы давали по 5–6 концертов. Это были настоящие праздники. Очень грустно, что эту эстафету прервали, но не мы со зрителями, а скорее цензурные дела. Ещё я очень люблю зал окружного дома офицеров. И когда надо мной много лет назад сгущались тучи, журналистка из Екатеринбурга написала две статьи, которые буквально меня защитили. Заголовок одной из них так и звучал: «Театр Елены Камбуровой».

– Однако никакие сложности не заставили вас изменить любимому делу. А ведь когда-то, в самом начале пути, вы не поступили в Щукинское…

– Это великая мудрость: то, что нам в определённый момент кажется неудачей, в будущем обернётся удачей. Ну самый грубый пример – опоздал на самолёт, а он разбился. И здесь такая же история: если бы я поступила, то попала бы на курс, который потом стал театром на Таганке, а Таганка при всей гениальности любимовских постановок – не мой театр. К тому же поняла, что я слишком самостоятельный человек – и не смогла бы подчиняться режиссёру. У нас в театре есть спектакль «Антигоны», где я играю сразу несколько персонажей. Режиссёр в итоге не узнал спектакль, я даже финал изменила – ничего не могу с собой поделать.

– Вот ваши слова о «не формате». Для таких исполнителей сегодня есть телешоу на «Первом канале» – «Голос». Доводилось ли его смотреть, и если бы в вашей молодости была возможность поучаствовать в подобном конкурсе, решились бы?

– Этот проект знаю, там есть очень хорошие исполнители. Мы с Александром Градским дружны, и я ему уже говорила, что жаль лишь, что зачастую ребята поют стандарт – английский, американский… Да, у них прекрасно звучат голоса, но если бы они попробовали спеть просто балладу с хорошим текстом, то многие из них бы померкли. Далеко не каждый певец обладает тем разнообразием человеческих интонаций – от крика до шёпота. Но подобные конкурсы – это более короткий путь к какой-то самостоятельности, к тому, чтобы просто тебя узнали. В этом смысле мне в своё время очень повезло: случай привёл меня на радио. Это сейчас миллионы станций, а тогда было две – и одна из них «Юность». Я записала сразу десять песен, которые попали, как бы сейчас сказали, в ротацию. Просто Бог дал мне эту возможность.