«В 15 лет уже поздно... А в 40 – ещё рано»

Фото: Алексей Кунилов.

Фото: Алексей Кунилов.

В гостях у «ОГ» побывала писатель Анна Матвеева.

В этом году её сборник рассказов «Девять девяностых» вошёл в шорт-лист литературных премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга», а на днях в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге были представлены публике новые книги автора – роман «Завидное чувство Веры Стениной» и сборник повестей «Призраки оперы». В конце июня Матвеева будет презентовать новый роман в Москве, на Красной площади, в рамках фестиваля «Книги России»…

Сборник «Девять девяностых», попавший в финалы «Большой книги» и «Национального бестселлера», – десятая книга Анны Матвеевой

Когда-то Анна работала журналистом в «Областной газете». Мы поднимаемся с писательницей на третий этаж здания на Малышева, 101 – в редакцию «ОГ», и она сразу начинает вспоминать и сравнивать:

– Как всё изменилось за эти годы! А вот лесенки узнаю – они остались прежними… Я пришла сюда работать, когда мне было лет 19, и я ещё училась на заочном в университете. Сначала попала в отдел информации, потом писала о политике, культуре – музыке, кино, да много о чём. Хорошие впечатления остались у меня от работы в редакции – газета вообще дело интересное.

– А к литературному творчеству вы обратились тогда же?

– Я всегда что-то писала, но поначалу это было так плохо, что всерьёз об этом говорить нельзя. Получаться стало, когда я ушла с работы, – мне нужно было сосредоточиться на творчестве, что я и сделала.

– Писатель и критик Дмитрий Быков однажды сказал о ваших произведениях, что это «действительно хорошая женская городская проза, но не более того». Вас такой отзыв не обижает?

– Нет. Что такое оценка критика? Это всего лишь мнение одного человека. То, что мой роман не понравился, например, Галине Юзефович, означает лишь то, что он не понравился Галине Юзефович. Если ориентироваться на мнение критиков, лучше вообще ничего не писать. Как говорил один уважаемый мною человек, «на каждый чих не наздравствуешься». А Быков в том же самом отзыве подробно хвалил мой первый роман «Перевал Дятлова» – эта книга выдержала уже четыре издания, в октябре буду презентовать её французский перевод в Париже.

– Всё те же критики назвали жанр, в котором вы работаете, уральским магическим реализмом. Согласны с такой формулировкой?

– Это определение петербургского критика Виктора Леонидовича Топорова, к сожалению, уже ушедшего от нас, которого я очень уважала и любила. Сказал он это про повесть «Найти Татьяну», которая включена в книгу «Призраки оперы». Но он не только меня отнёс к этому направлению – там была целая группа товарищей, насколько я помню. Наверное, какая-то магия в наших текстах действительно есть.

– Давайте поговорим о вашей книге «Девять девяностых», с которой вы вышли в финал «Большой книги» этого года. В первую очередь, хотелось бы понять – для кого этот сборник? Для тех, кто жил в то время – ещё один повод для ностальгии, или же для будущих поколений – такой портрет эпохи?

– Я всегда пишу для себя. Считаю, что все настоящие книжки – о том, что интересно самому автору. А если это становится любопытно ещё кому-то, то это всегда приятное совпадение, счастливый случай.

– Девяностые для вас – время трагичное, счастливое или какое?

– Это время юности, а юность всегда прекрасна, что бы там ни происходило. Я не воспринимаю те годы трагически, хотя там было много грустного и для меня лично, и для окружающих людей, и для страны… Но тем не менее это было важное время, которое сегодня я вспоминаю с симпатией.

– Если не ошибаюсь, видела вас в фильме о свердловских рок-группах «Сон в красном тереме»…

– Да, было дело. Мне тогда было лет 17 – попросили сняться в фильме, я согласилась. Помню, как с «чайфами» поднимались на крышу ещё недостроенного здания, где должна была быть гостиница «Интурист»…

– Вообще создаётся впечатление, что ваши произведения очень автобиографичны. И «Девять девяностых» в этом плане, наверное, самый яркий пример?

– Все мои книги автобиографичны в той или иной степени – как и у других авторов. Но сказать, что один из героев в чистом виде – я или какой-то другой человек – нельзя. В прозе действуют другие законы, чем в жизни. Если же просто переносить сюжеты и события на бумагу, не работая над ними – мне это не интересно ни как писателю, ни как читателю. Это не проза, а байки. Мне нравится, когда человек работает над своим текстом, а «пришёл, увидел, спел» – это скучно. Да, бывают такие истории, которые, кажется, не нуждаются в обработке, но даже их надо уметь подать особенно.

– Вы как-то сказали, что не хотите, чтобы ваши книги читали ваши дети. Почему?

– А зачем? Это же не детская литература, хотя, если честно, они детскую литературу уже давно не читают. Но я как-то пока не готова обсуждать с сыновьями свои тексты. Придёт время, поговорим.

– С какого же возраста нужно открывать вашу книгу?

– Не знаю, ведь каждый человек по-разному взрослеет. Кому-то в 15 лет это уже поздно, а кому-то и в 40 рано. Но каких-то возрастных ограничений у моих книжек нет.

– Кто же в таком случае ваш первый читатель?

– Мой издатель. Друзьям и родным ещё не изданное я не показываю. Правда, бывает, что я обращаюсь к каким-то специфическим сведениям, например, описываю профессию, в которой разбираюсь не так хорошо, как хотелось бы. В таком случае я могу показать черновик профессионалу – это похоже на журналистскую проверку, чтобы не допустить ошибок. А вообще мой самый строгий читатель – это моя мама. Если ей понравилось – значит, всё в порядке.

– Чтобы писать, вам нужна какая-то особая атмо­сфера? Только утро с чашкой ароматного кофе или ночь и свет луны?

– Нет, ничего такого – у меня слишком загруженная жизнь, чтобы я могла себе позволять такие вольности. Я пишу, когда у меня есть время. Другое дело, что написанное в первой половине дня, как правило, лучше того, что сделано вечером, просто потому что человек к вечеру устаёт.

– А как же вдохновение?

– Я занимаюсь литературным творчеством достаточно давно – без малого двадцать лет. Вдохновение, конечно, нужно, но дисциплина значит ничуть не меньше. Без умения усадить себя за стол ничего не получится.

– После первого сборника рассказов «Подожди, я умру – и приду» вы хотели взять паузу. От усталости?

– Мне тогда казалось, что меня стало слишком много – много книг, много публикаций, слишком много самой себя. Хотелось помолчать, но не получилось – вместо этого стала писать ещё больше. Была в давние времена в одной уральской газете очень болтливая журналистка – как-то раз она опубликовала статью во весь «подвал» под заголовком «Не могу молчать». Вот это, видимо, про меня! Ну и потом, оказалось, что это очень скучно – ничего не писать. Я продержалась месяца два, потом заново погрузилась в работу – и не пожалела.

– Вернёмся к «Большой книге». В 2007 году на пьедестале почёта премии оказались и Дина Рубина, и Людмила Улицкая… В этом году Рубина тоже в числе финалистов, и было бы неплохо, если бы в этом году вы составили ей компанию на пьедестале…

– Я не рассчитываю на победу. Искренне радовалась за Сергея Носова, который в этом году получил «Нацбест» – у нас с ним в этом смысле похожая судьба, у Носова тоже много шорт-листов, но ни одной серьёзной награды. А писатель он – замечательный, такому и проиграть не обидно. Кроме того, меня номинировали за сборник рассказов, а «Большую книгу», как правило, дают за «капитальные тома»: биографии, романы. Но вот то, что я уже второй раз попала со сборником рассказов в шорт-лист крупнейшей литературной премии – это действительно круто.

– Насколько важны для вас награды, попадания в шорт-листы крупных литературных премий?

– Это практически для всех писателей значимо. Во-первых, сразу же повышается интерес к тебе, а значит, продаётся больше книг. Во-вторых, премия – это большое финансовое вознаграждение, которое для меня тоже имеет значение. При этом я не думаю, что если мне дадут награду, я стану ещё лучше писать. Хотя, конечно, когда тебя хвалят, хочется свернуть горы. Пока что у меня есть только одна премия – Lo Stellato (Италия) за лучший рассказ 2004 года (рассказ «Остров Святой Елены». – Прим. «ОГ»). Это был единственный раз, когда я что-то выиграла. Кстати, у меня нет даже ни одной местной, уральской, премии – ни Бажовской, ни губернаторской, никакой. Даже номинаций нет, но это меня как раз не обижает, а скорее забавляет.

– Что предпочитаете читать сами?

– Я всеядный читатель. Постоянно читаю порядка 10–15 книг (не одни и те же, разные!) – что-то по работе, что-то для удовольствия. Сейчас в разделе «Удовольствие» – роман Алексея Иванова «Ненастье». Мне очень нравится всё, что он пишет, хотя именно в эту книгу я «въехала» не сразу.

– А если говорить о женской прозе?

– Нет женской прозы – есть хорошая и плохая.

– Не можем не спросить вас о вашей повести под названием «Екатеринбург», где вы, в общем-то, родной город больше ругаете. А какой же город для вас любимый, Екатеринбург или Париж?

– Странно, мне-то казалось, что в этой повести я Екатеринбург воспеваю! Я Екатеринбург очень люблю, ну а если и ругаю – это как близкого человека ругать за что-то. Ведь если ты ребёнка критикуешь или наказываешь, ты же не перестаёшь его при этом любить… А Париж – это моё тайное убежище. Там мне всегда хорошо.

Областная газета Свердловской области