На Международном конкурсе имени П. И. Чайковского ежегодно открывают новые имена, но достаточно редко происходят сенсации, заставляющие и музыкальное, и (что особенно ценно) не музыкальное сообщество обратить на себя внимание. Но в этом году это произошло. К инструменту вышел юный, никому в мире музыкальных критиков и тонких ценителей не известный юноша – нескладный, скромный. Это был 24-летний французский пианист Люка Дебарг.
Досье «ОГ»
Люка Дебарг. Родился во Франции 23 октября 1990 года (24 года). Учился на литературном факультете Парижского университета. Сейчас обучается в Парижской высшей школе музыки им. Альфреда Корто в классе профессора Рены Шерешевской. Лауреат Международного конкурса имени П.И. Чайковского (2015 год)
Его невероятное выступление обсуждали все – и хотя по итогам он получил IV премию (был недостаточно каноничен), но именно он остался в памяти. Кстати, именно Люка Дебарг получил Приз ассоциации музыкальных критиков Москвы с формулировкой: «Музыкант, чьи выступления на конкурсе стали заметным художественным явлением и чьи уникальное дарование, творческая свобода и красота музыкальных трактовок произвели большое впечатление на публику и критику».
Сейчас Люка собирает полные залы, даёт концерты с лучшими оркестрами. Вчера он выступил в Свердловской филармонии – билеты на концерт, включая все доставленные в проходы стулья, было невозможно купить. Поразительно, но этот виртуоз и музыкант от бога впервые в жизни сыграл с оркестром… Как раз на конкурсе Чайковского.
Международный конкурс имени П.И. Чайковского – конкурс академических музыкантов, проводимый с 1958 года с периодичностью раз в 4 года.
– Не верится, что впервые вы сыграли с оркестром прямо там, на конкурсе. Сейчас у вас много выступлений как сольно, так и с самыми именитыми оркестрами – недавно, например, в Петербурге вы выступали с Гергиевым…
– Но сольные программы, безусловно, мне играть комфортнее. Объясню, почему: когда ты работаешь над сольной программой, ты работаешь над музыкой, мыслишь о музыке. Ты всецело себя ей отдаешь. Но когда приходится работать с оркестром, сознание больше работает над тем, как сыграться, как стать единым целым. Здесь ты уже не можешь позволить себе увлечься, позволить момент импровизации, с головой окунуться в музыку. Здесь очень важна техника.
– А когда вы играете сольно – техника исполнения не важна?
– Термина «техническое мастерство» для меня в принципе не существует. Музыка не зависит от того, как играют пальцы, её качество не определяется количеством времени, проведённым за роялем. Музыка от механического нажимания клавиш в заданном порядке отличается наличием в ней жизни, души. Техника может быть совершенной, но музыкант остаётся роботом, который просто играет по клавишам. Я не уделяю этому внимания. Я не хочу чувствовать себя, как акробат в цирке, на которого все внимательно смотрят и только того и ждут, когда же он совершит ошибку, сорвётся, упадёт, попадёт не на ту клавишу! Знаете, сейчас мир вообще очень зациклен на техническом совершенстве – все только и ждут, когда же случится сбой в технике или где-то ещё, и цепляются к этому. Я не могу гарантировать, что однажды у меня не случится сбой, но это не самое главное. Если у пианиста есть что-то ещё, помимо умения нажимать на клавиши, ему этот сбой простят. Технические ошибки не простительны только тем, кто просто хочет правильно сыграть все ноты, потому что у них цель – правильно сыграть все ноты.
– Именно этим вы и зацепили публику. Вы показали непосредственно музицирование, от которого многие уже отвыкли… Тем удивительнее тот факт, что музыкой вы начали заниматься очень поздно – в 11 лет.
– Обычно родители решают, что дети должны заниматься музыкой – в возрасте четырёх-пяти лет. Я решил иначе: я показал родителям, что буду заниматься музыкой, независимо от их желания. Они не особо меня поддерживали в этом, считали, что профессия должна приносить доход. Есть такое мнение, что рано начинают изучать музыку, чтобы разработать аппарат, развить пальцы, поставить руку. Это как раз в продолжение нашего разговора о технике… Да, дети могут разработать руку и стать спортсменом в игре на фортепиано… Но не музыкантами. У многих это отобьёт всю любовь к музыке. Я не понимаю, как ребёнок пяти лет может играть этюд Шопена – что он в нём понимает? Те пианисты, перед которыми я преклоняюсь, не начинали в раннем возрасте. Это должен быть осознанный выбор. Я начинал заниматься музыкой, просто подбирая её на слух. Просто слушал. Ноты второстепенны, техника второстепенна, если ты умеешь слышать музыку.
– Доказав родителям, что будете заниматься музыкой, вы бросаете это дело и изменяете музыке с литературой. Поступаете в Парижский университет. Эти два искусства для вас как-то связаны?
– Оба эти искусства – манера существования, способ выражения чувств. Способ связи с миром. Оба они для меня важны. И знаете, я действительно хотел бы больше времени заниматься изучением литературы, но не могу сказать: вот эта часть моей жизни посвящена литературе, эта часть – музыке. Нет. Это всё гармонично внутри меня сосуществует.
– Люка, у вас сейчас насыщенная культурная программа. Вас так полюбили в России – вы даёте концерт за концертом… Какое впечатление у вас от страны?
– В России очень внимательная публика и тёплый приём. Это константа. Где бы я ни играл – в Иркутске, в Москве ли, где-то ещё, музыку любили, принимали и умели слушать.
– А если не только о зрителях? В целом от страны какое впечатление?
– Очень мало времени прошло… Обычно должно пройти время, чтобы оценить свои впечатления. Они накапливаются, и только потом я могу сказать, что из этого действительно было важным и оказало на меня влияние.
Кстати, Люка не только исполнитель – он пробует себя и в роли композитора, сочиняя произведения для скрипичных инструментов. Дебарг пообещал вскоре представить их публике...
