- Опубликовано в №119 от 05.07.2016
Почти неделю провела в Екатеринбурге драматург, писатель и сценарист Людмила Петрушевская: была гостем фестиваля «Коляда-plays», выступила в библиотеке Белинского. Ещё одна творческая встреча прошла в Ельцин-Центре в рамках Евразийского фестиваля современного искусства.
Те, кто пришёл послушать Людмилу Стефановну как писателя, были поначалу несколько удивлены, поскольку попали они на… музыкальный концерт. Но удивление быстро сменилось восторгом: Петрушевская — настоящий человек-оркестр, да к тому же выступала в сопровождении двух музыкантов. Она исполняла как песни собственного сочинения, так и популярные мелодии. Каждая композиция — настоящий мини-спектакль, где история героя могла быть описана в увесистом томе. Но Петрушевская мастерски подмеченными деталями, характерными чертами виртуозно укладывает её в несколько минут. Так что песня бывает не только актёрской, но и… писательской. Вообще, многогранность таланта Петрушевской впечатляет: она пишет детские сказки, создаёт мультфильмы, исполняет песни в каком-то своём уникальном жанре, близком к традиционному шансону. После достаточно продолжительного концерта неутомимая Людмила Стефановна пообщалась с корреспондентом «ОГ».
— Насколько я знаю, вы хотели стать оперной певицей. Почему этого не произошло?
— Да, я в юности занималась оперным пением, собиралась поступать в консерваторию, но, как всегда, всё решает судьба. Шла мимо факультета журналистики, и всё… Но если у человека есть потребность петь, от этого уже не уйти. Это всё равно случится в нужный момент жизни. Кстати, мои любимые певицы — Клавдия Шульженко и Марлен Дитрих. Марлен Дитрих ушла со сцены, когда ей было 74. А мне уже 78.
— Каким было ваше первое музыкальное выступление?
— Я безумно боялась сцены и зрительного зала. В студии всё было нормально, но когда дело доходило до выступления, сердце — в пятки. Но однажды я всё-таки решилась, а тут как раз приближался День театра. Поскольку я человек театральный, то подумала: «А что, надо бы выступить на нём». Когда спела четыре французских произведения, почувствовала реакцию зала, и страх у меня прошёл. Ведь важно одобрение. Когда оно есть, перестаёшь бояться.
— Скажите, как вам удаётся совмещать трагизм и оптимизм в творчестве?
— Вы знаете, не я первая. Гоголь писал страшенные вещи, и в то же время комедии, Пушкин сочинял зубодробительные эпиграммы, но написал и «Гробовщика». Писатель, в особенности русский, многогранен. Сколько ни возьми классиков — все совмещают и трагедии, и комедии, и глубокие исторические исследования. Так что я, делая это, шла по чужой дороге.
— Вы часто говорите, что именно творчество помогало вам в трудные моменты жизни…
— Да. Я росла в школе, которая первая в Москве начала устраивать театральные капустники, из которых родился КВН. В нашей школе учились все основатели клуба — и Марк Розовский, и Алик Аксельрод. А в 21 год мне поставили ужасный диагноз — «рассеянный склероз». Это — гибель через несколько лет. Я жила среди парализованных детей, девушек, у которых работала только голова, среди туберкулёзных больных, среди тех, кто умирал на моих глазах. Диагноз в итоге оказался ошибочным, но пережить этот ужас помогло мне то, что я росла в атмосфере этих капустников.
