- Опубликовано в №146 от 11.08.2016
На 92-м году ушёл из жизни Эрнст Неизвестный. Всемирно известный скульптор, которого вряд ли надо представлять. Такая вот игра слов – один из самых известных скульпторов современности – Неизвестный. Впрочем, сам он к шуткам о своей фамилии относился крайне отрицательно.
Вчера и сегодня новостные сообщения пестрят сухими фактами его биографии. «Родился в Свердловске, участвовал в Великой Отечественной войне. Ранен… Награждён… Эмигрировал». Удивительно, как столь насыщенная жизнь вдруг может сжаться до нескольких газетных строк. Ведь его жизнь – это даже не одна эпоха. Это невероятное, а порой и трагическое столкновение нескольких эпох. И каждая из них в полной мере им как творцом прочувствована, осмыслена, отлита в его монументальных работах.
Скульптура «Орфей» – одна из самых узнаваемых работ Неизвестного. Она олицетворяет персонажа древнегреческой мифологии, который разрывает себе грудь и словно играет на струнах души. Скульптор создал её в 1962 году. В дальнейшем по её эскизам была выполнена статуэтка телевизионной премии «ТЭФИ». Фото: enstudio.com
Подборка самых известных работ Эрнста Неизвестного - в нашем фотоальбоме
Рождение
Его семья – удивительный сплав. Дед – крупный уральский промышленник, печатавший тайком в своей типографии брошюры социалистов, а отец и два дяди в Гражданскую войну встали на сторону Белого движения. Дед художника носил фамилию Неизвестнов, а окончание в ней изменил отец, чтобы откреститься от побывавшего в тюрьме брата. Мать, Белла Абрамовна Дижур – несостоявшаяся невеста поэта Николая Заболоцкого,сама писала стихи. В члены Союза писателей её принимал сам классик советской литературы Павел Бажов.В такой семье 9 апреля 1925 года родился Эрнст. По воспоминаниям, он с самого детства проявлял интерес к творчеству, учился рисованию в художественной студии Дворца пионеров, участвовал во всероссийских конкурсах детского творчества. Хрестоматийная биография талантливого советского ребёнка.
А потом была война.
«Во время войны я поступил по конкурсу в Школу дарований при Ленинградской Академии средних образований – среднюю художественную школу. Я получил возможность на полном государственном содержании учиться в ней. И когда началась война, из Ленинграда школа эвакуировалась в Самарканд. И я поехал туда. В Самарканде я учился у блестящих педагогов, с педагогами мне повезло невероятно. Я был очень тяжело болен там, был освобождён от армии, но навязался, буквально навязался армии, и добровольцем ушёл на фронт…», – пишет сам Неизвестный в интервью «Энциклопедии русской Америки».
Смерть
Потом Эрнст Неизвестный первый раз умер.
Случилось это в Австрии в 1945-м, в конце апреля, всего-то за две недели до Победы – мир уже жил её предчувствием. С простреленным позвоночником, парализованный и не дышащий, лейтенант Неизвестный показался врачам неживым. Родителям в Свердловск уже отправили похоронку и орден Красной Звезды, которым бойца наградили посмертно...
«Санитары таскали меня – молодые мальчишки. Ну, может быть, положили неаккуратно – что с мёртвым считаться? И вот – что-то произошло, сдвинулось, и я заорал», – вспоминал Неизвестный в интервью ТАСС.
Эта боль останется с ним на всю жизнь.
У Эрнста Иосифовича был тяжёлый взгляд. «Он словно пронзал пространство», – отмечали его друзья. Фото: Архив Художественного музея Эрнста Неизвестного
Второе рождение
Героем, инвалидом, а главное – пережившим второе рождение – он возвращается в родной Свердловск. Первое время ходил только на костылях, восстанавливался долго и мучительно. Но опять же – не в его характере сдаваться. Эрнст начал преподавать черчение в Суворовском училище в Свердловске, а затем продолжил учёбу: в 1946–1947 гг. обучался в Академии художеств в Риге, в 1947–1954-м – в Московском художественном институте им. В.И. Сурикова и на философском факультете МГУ.
Известный
Неизвестный быстро становится узнаваемым, его творческая манера выделяется. Но в 1962 году известность приобретает скандальный оттенок. В Манеже во время выставки произошёл знаменитый инцидент с Хрущёвым – тому не понравилось, как Неизвестный «уродует лица советских людей». Скульптор не испугался напора главы государства и в достаточно дерзкой манере ему отвечал.
«Я спросил: «Кто вам сказал, что вы разбираетесь в искусстве? Это – ваш враг». Он хитренькими глазками любовно смотрел на меня. Мне кажется, что ему нравился мой мат, моё безобразие и, вообще, бесстрашие полное», – рассказывал позже Эрнст Иосифович о том инциденте.
По воспоминаниям скульптора и других очевидцев истории в столичном Манеже, Хрущёв, выслушав Неизвестного, сказал: «В этом человеке есть дьявол и ангел. Дьявола мы уничтожим, а ангелу поможем».
Памятник на могиле Никиты Хрущёва на Новодевичьем кладбище выполнен в двух цветах – белом и чёрном. В основе образа лежит идея о борьбе двух противоположностей. Сделать памятник Неизвестному предложил сын Никиты Сергеевича – Сергей Хрущёв. Он был установлен в 1975 году. Фото: Жанна Писарева
Неизвестный иллюстрирует Достоевского, создаёт знаменитый барельеф «Прометей и дети мира» в Артеке. Всемирную славу ему приносят гравюры к произведениям Данте. Затем первая международная награда – премия за монумент «Цветок Лотоса», установленный на Асуанской плотине в Египте. Совместная выставка с Марком Шагалом в Лондоне. Крупная экспозиция в венском Музее современного искусства, широко освещаемая в СМИ. Когда Хрущёв умер, его родственники именно к Неизвестному обратились с просьбой сделать надгробный памятник на Новодевичьем кладбище – по некоторым данным, этого хотел и сам Хрущёв…
Неизвестный в Асбесте
Одна из первых работ Эрнста Неизвестного установлена у Центра культуры имени Горького в Асбесте.
– Скульптуры Неизвестного появились у нас в год открытия нашего ДК, в 1956 году. Тогда Эрнст Иосифович учился в архитектурном училище и приехал в наш город на практику вместе с группой студентов, – рассказала «ОГ» худрук ДК Лариса Мешавкина. – Один из его преподавателей оформлял стены нашего Дворца культуры, однокурсники рисовали пленэры карьера, а он, поскольку специализировался на монументальной скульптуре, сделал такие работы. Впоследствии Эрнст Иосифович пытался их не признавать, потому что они были учебными, он только начинал работать в таком масштабе. Но в 2013 году состоялся официальный акт признания – Анна Грэхем и Союз художников спустя столько лет всё-таки уговорили его это сделать.
Записала Елизавета Мурашова
«Если бы остался в России, я бы умер или от скуки, или от водки, – говорил позднее Неизвестный. – В свое время мне хотелось быть Микеланджело в России. Для этого нужны были заказы от высшего эшелона власти. Но когда я столкнулся с этим эшелоном, понял, что не смогу работать в этой среде, с этими куркулями, не смогу принять их правила игры и говорить с ними на их языке. Что ж, я этому научился и делал это вместе с ними, – но это было такое насилие над собой».
Действительно, помимо успехов множились и проблемы – у Неизвестного начались конфликты с руководством советской культуры. По словам самого скульптора, идея с его эмиграцией на Запад принадлежит тогдашнему руководителю КГБ СССР Юрию Андропову,который был поклонником его творчества. Кроме того, Андропов был заинтересован в международной известности советского искусства.
«Маски скорби» – три скульптурные композиции, которые посвящены пострадавшим от политических репрессий. По замыслу автора, монументы должны были установить в Екатеринбурге, Воркуте и Магадане, но пока удалось поставить только в Магадане. В 2014 году было принято решение поставить «Маски скорби» на 12-м километре Московского тракта под Екатеринбургом – композицию могут установить уже в 2017 году. Фото: artinvestment.ru
В 1976 году Неизвестный уехал в Австрию, откуда ненадолго перебрался в Швейцарию, но в благополучной Европе ему было тесно, и через год он уже был в Америке – стране, с одной стороны, декларирующей свободу, а с другой – определяющей строгие форматы не только национального, но и мирового масскульта. И что интересно, творчество Неизвестного мало изменилось с тех пор. Скольких перемололи безжалостные американские жернова – бунтарь Неизвестный оказался им не по зубам. Дело в том, что за океан он приехал сформировавшимся человеком и художником. Неизвестный разве что с удовольствием пользовался появившимися техническими возможностями, но творческих принципов не менял. И пока позволяло здоровье, очень много работал.
«Мама звала его Эричка...»
Наталья Неизвестнова, двоюродная племянница Эрнста Неизвестного:
– Эрнст Иосифович был всегда нетривиальным человеком. Дома, в Свердловске, он бывал редко. Приезжал только по крупным поводам: иногда радостным, иногда печальным. С его родителями я общалась часто. Его папа бывал у нас почти каждый день. Кстати, он был очень разговорчивым человеком. И когда Эрнст издал книгу воспоминаний и в ней написал, что папа был молчаливым человеком – я очень удивилась. В 1991 году мы посетили их в Америке, и тогда я спросила у Беллы Абрамовны: почему Эрик так написал? Она ответила – «Пойми, дома Эрнст бывал редко, а рассказчиком он был превосходным, и в его присутствии папа молчал». Помню, что его отец часто говорил – «Люся, наш сын – гений», а она отвечала ему – «Ося, ну что ты такое говоришь?», а он опять повторял эту фразу. В 82 года отца Эрнста не стало. Белла Абрамовна переехала в Америку и написала моей маме в письме: «Лена, я чувствую себя мышью, которая породила гору». В Екатеринбург он приезжал два раза в 90-х. Заходил в гости, мы общались. Он тогда сказал такую фразу – «От английского у меня болят скулы. Как я рад говорить на родном языке». Кстати, дома его звали Эрик, а мама звала его Эричка. У них были очень тёплые отношения, которым можно только позавидовать…
Эрнст Неизвестный умер в Нью-Йорке. Где он будет похоронен, пока неизвестно – но скорее всего, в Штатах, рядом с матерью.
Здесь, на Урале, где он родился и вырос, куда вернулся после первой своей смерти и куда постоянно возвращался мыслями, создан единственный в России музей Эрнста Неизвестного, где в четверг 11 августа открывается памятная выставка.
Воспоминания
Виталий Волович, народный художник России, заслуженный художник РСФСР, академик Российской академии художеств:
– Я познакомился с Эрнстом Неизвестным в далёком 1948 году. Помню, как он приехал к нам в художественное училище в Свердловске и сразу же произвёл на меня очень сильное впечатление. Он был коренастый, маленького роста, и у него была полная уверенность в себе, в отличие от нас, от мальчишек. Эрнст был всего на три года старше меня, но к тому времени он уже прошёл фронт и повидал жизнь. Но нас больше поразили его рисунки. Он обучался в Латвии, и работы, которые он привёз, были крепкие, конструктивные и очень мощные.
Потом я много лет работал в Москве и часто ходил к нему в гости. Иногда мы собирались с Мишей Брусиловским,Геной Мосиным и ходили к Эрнсту в мастерскую. Это всегда были незабываемые впечатления. Помимо того, что он был одарён как скульптор, он ещё был очень одарён интеллектуально. Он подчинял тебя мгновенно. Даже если ты был не согласен с ним – возражать было бесполезно. Однажды мы втроём пришли к нему в мастерскую, сразу после выхода его знаменитых офортов с иллюстрациями к «Преступлению и наказанию». Тогда он рассказывал нам о них. И этот рассказ был так же значителен и глубок, как и сами рисунки.
Он один из выдающихся художников XX века. И особенность его заключается в том, что он художник-гуманист. Это не просто слова. Дело в том, что современное искусство отодвинуло человека из центра своих размышлений на периферию, а Эрнст оставался художником, который всю жизнь испытывал восхищение мощностью человеческого тела и разума. И конечно, в силу того, что он был художником современным, его образы – это люди, истерзанные обстоятельствами жизни, но в них всегда прочитывалась нравственная мощь и они всегда были в состоянии борьбы. Это гимн человеку. Недаром его называли Микеланджело XX века. Он автор скульптур, которые в самые разные времена были знаками жизни: человек, срывающий маску. Орфей, разрывающий сердце. Человек, проходящий сквозь стену. Древо жизни. И одна из самых поразительных вещей XX века – это его изображение Христа. Смысл этой серии в том, что он впервые изобразил не Христа, распятого на кресте, а крест, изнутри разрывающий человека. Кстати, одна из этих скульптур находится в Ватикане.
Разговаривать с ним было невероятно интересно. Помню, как в 1976 году он уезжал из страны, и мы вместе с Борей Жутовским (российский художник, писатель. – Прим. «ОГ») поехали к нему в мастерскую. Мы были у него весь день, он рассказывал нам о событиях своей жизни, своих наблюдениях, идеях. До сих пор я жалею, что не записал это на диктофон. Это была речь, полная таких глубочайших смыслов и такой интеллектуальной мощи, что это могло стать отдельным произведением. Он обладал уникальной способностью говорить идеями. Но это жизнь, что ж поделаешь…
Он реализовал себя, реализовал себя полностью – а это самое главное для художника. Он оставил ярчайший след в истории. Громадный художник.
