Доверяйте своим детям

В апреле отмечается Международный день детской книги. В связи с этой датой «Областная газета» решила поговорить со Светланой ЛАВРОВОЙ, пожалуй, одной из самых известных детских писательниц Екатеринбурга, а по совместительству… Врачом-нейрофизиологом. Мы обсудили, можно ли читать «Сумерки», опасен ли гроб на колёсиках, что стало с эпистолярным жанром и чем схожи профессии врача и писателя.

- Наверняка вы меня спросите о том, что такое хорошая детская литература? (улыбается). Но я не знаю ответа. Максимум, на что я способна: «Хорошая детская литература – это хорошая литература». Не зря же в детскую литературу «перешли» многие произведения, которые совсем не мыслились как детские, та же «Сказка о рыбаке и рыбке» Пушкина и бесподобный «Конёк-Горбунок» Ершова, да можно десятки примеров назвать. Они были «взрослые», но они были хорошие. И детская литература приняла их к себе.

— Но вы, наверное, знаете, что сегодня любят покритиковать детскую литературу за «страшилки». Мол, дети читают «Сумерки» Стефани Майер или разные серии ужастиков.

- А вы посмотрите, что читают взрослые! Да «Сумерки» — это шедевр по сравнению с той бездарной серостью из дамских романов и кровавых тупых триллеров, в которые уткнулись их родители (если они читают, конечно). Пусть читают страшилки. Совсем маленьким детям с лабильной психикой, которым снятся страшные сны и которые боятся Бабу Ягу, таких книг не надо – опасность формирования невроза. А когда ребенок приближается к подростковому возрасту, это даже необходимо. Страшные сказки, которыми пугали сто-двести-триста лет назад, и те истории про «чёрную руку» и «гроб на колёсиках», которые мы сами рассказывали в детстве, – это всё нужно. Ребёнок «проигрывает» страшную ситуацию и уже не так боится её в реальности – это если очень упрощенно и примитивно сказать. Ещё можно сказать, что это нечто вроде тренировки, зарядки: рассказали страшилку – ребёнок слегка испугался – выделилось немного адреналина – ага, понимает организм, всё в порядке, значит, если будет нужно, этот адреналин выделится быстро и в нужном количестве.

— Светлана Аркадьевна, по вашим ответам я чувствую, что говорю с врачом. Кстати, профессия как-то помогает в литературе? Ведь вы знаете всё о нервной системе, а в детском возрасте она особенно подвижна.

- Нет, профессия не помогает. Никто не знает о нервной системе не то что всё – даже миллионной доли «всего». А то, что я знаю, иногда даже мешает. Например, у меня где-то внутри вмонтировано наше классическое «не навреди», и я не могу, например, писать о проблемах онкологии, потому что кто-то из моих пациентов может прочитать, и если я взяла неверный тон, ему это повредит – не морально, а физически, может быть ухудшение. А с точки зрения художественной литературы, может быть, это было бы хорошо – так написать, жёстко и изнутри проблемы, но нельзя. Врачей сейчас все ругают, но им всё равно верят, когда заболевают, и если что-то нетактично напишет другой писатель – это ничего, а если писатель-врач – это может навредить. Я много раз говорила моим читателям: медицина – это не профессия, это мировоззрение, это состояние души, это религия даже. А профессия ничуть не экзотическая. И врач, и писатель лечат людей. Это похожие профессии.

— Хоть вы и известны как писатель-сказочник, но я вижу, что в вашем творчестве много познавательной литературы: «Загадки и тайны старых картин», «Урал — кладовая земли», «Откуда берутся слова». Выходит, на такую литературу есть спрос?

- Да, и изрядный. Меня это тревожит. Я не раз сталкивалась с тем, что мамы охотнее покупают познавательные книжки, чем художественные. Потому что ребенок прочитает, всё узнает, выучит, будет хорошо учиться, получит хорошую профессию, сделает карьеру и будет счастлив. А сказки и повести – какая от них польза? Современные родители часто считают, что важнее наполнить мозг ребёнка некими сведениями, чем развить душу. Я люблю писать «познавалки», но главным делом считаю всё-таки сочинение сказок. Это для души – моей и моего читателя.

— Часто от родителей можно услышать фразу: «Мой ребёнок ничего не читает, а сидит в Интернете». Но честно ли ждать что-то от ребёнка, например, когда родители сами давно не читали, и ребёнок это видит?

- Если ребёнок сидит в Интернете, это не значит, что он не читает. Возможно, он читает не то, что нам бы хотелось, но велика вероятность, что он именно читает. А соцсети, которые тоже ругают – это ведь и добро, и зло. Ребята в них пишут – ну да, это не сочинения об Онегине, но это то, что им интересно и что их волнует. Тут некоторые взрослые сожалеют об упадке эпистолярного жанра – да нет никакого упадка, просто требования к письмам изменились, это должна быть или краткая и ёмкая эсэмэска, или потрясающий блог. А фанфики! Очень многие пишут в этом «неуважаемом» жанре, который на самом деле весьма полезен – они же действительно учатся писать художественные произведения! А вот у нечитающих родителей, увы, редко бывают читающие дети.

— Сегодня мир мобилен, а значит, и литература должна быстро меняться: детских книг становится всё больше и больше. Можно ли сказать, что сегодня мы лишены книги, которую бы все читали, как когда-то «Мойдодыр»?

- А я не любила «Мойдодыр», хотя вообще Чуковского люблю и уважаю безмерно. Мне «Мойдодыр» казался слишком нравоучительным. Так что, какая уж это общая книга. И я не согласна, что литература должна быстро меняться. Мир мобилен, но человек стабилен. Да, мы выше и толще наших предков, но с точки зрения физиологии мы не отличаемся от кроманьонцев. Биохимические процессы точно такие же. Думаете, мы быстрее соображаем или быстрее двигаемся? Нет, наши прапрапрадеды, уворачиваясь от пещерного медведя или подныривая под занесенный меч крестоносца, должны были соображать и двигаться быстрее. Думаете, мы умнее? Нет, мы просто выучили больше сведений и наловчились ими орудовать. И в литературе так же. Быстрее темпоритм в современных произведениях (параллельно убыстрению нашей речи), но основные сюжеты остались те же, основные страсти те же, даже проблемы те же. Меняются частности, мелочи. Ну, сюжеты подинамичнее… хотя перечитайте «Сердца трёх» Лондона – куда уж динамичнее!

— Вы много ездите по разным регионам и имеете возможность сравнивать разные литературные процессы. Как выглядит Екатеринбург на региональной карте?

- Когда я года два назад была в Праге, журналистка пражской газеты брала у меня интервью и сказала замечательную фразу: «Когда я готовилась к интервью, я смотрела в Интернете про детскую литературу на Урале и была поражена, сколько у вас детских писателей! У вас что ли земля такая особенная?». Я гордо ответила: «Да!». И ехидно улыбнулась – земля там, не земля, а мы есть! И в самом деле, даже если говорить только о Екатеринбурге, а не обо всём Урале: возглавляет список всем известный классик Владислав Крапивин, интереснейшие авторы – Ольга Колпакова и Андрей Щупов, в последние годы к ним присоединились Елена Ленковская и Евгения Перлова, Екатеринбург очень неплохо смотрится на общем литературном фоне. Да, у нас нет регулярно выходящего детского журнала, они рождались и умирали в лихие девяностые и нулевые, и никто не дожил до сего дня. Зато есть рубрика «Детская» в журнале «Урал», и честь и хвала Надежде Колтышевой, «маме» этой рубрики, только она знает, как это было непросто и как это остаётся непросто. И есть альманах «Детская» при этом же журнале, в котором печатаются не только и не столько местные авторы, а детские писатели всей нашей родины и зарубежья. И есть Крапивинская премия, единственная детская премия, в которой призёров выбирает живой и любимый классик – не «свадебный генерал», а писатель, на самом деле читающий лонг- и шорт-листы — Владислав Крапивин.

— Недавно у нас было интервью с небезызвестным для вас детским писателем Станиславом Востоковым, который посоветовал родителям при выборе книг обращаться в детские библиотеки. На что советуете ориентироваться вы? Предполагаю, скажете: на Крапивинскую премию, членом жюри которой являетесь…

- Ясовершенно согласна со Станиславом Востоковым, библиотекари лучше разбираются в литературе, чем продавцы книжных магазинов. Премии – это тоже критерий, конечно, например, в финал Крапивинской премии и другой любимой и прекрасной премии Книгуру плохие книги не проходят (я надеюсь). Юному читателю можно предложить, посоветовать книгу, но выбрать он должен сам. Я помню одну ситуацию: на каком-то мероприятии стою перед книжным прилавком в Озёрске, там продаются разные книги, подходят мама с подростком. Подросток хватает «Занимательную ботанику» и говорит: «Вот эту я хочу». Мама поднимает его на смех: «Ты что, маленький? Цветочки, листики… Давай возьмем вот эту, тут приключения, тут герои – твои сверстники, посмотри, вон погоня, или вот фантастика…» «Я вот эту хочу!» — упорствует подросток. Мама всё-таки купила приключения с героями-подростками, а сын отвернулся и сказал: «Я вообще не буду её читать ни за что» и, уходя, погладил обложку «Ботаники». Ну и кому эта мама лучше сделала? Доверяйте своим детям.

• Опубликовано в №74 от 27.04.2018