Илзе: пуанты и ЭКСПО

«Уральские сезоны», творческая лаборатория танцевальных коллективов Большого Урала, – совместный проект Благотворительного фонда Илзе Лиепа и Свердловской детской филармонии. Фото предоставлено Свердловской детской филармонией

«Уральские сезоны», творческая лаборатория танцевальных коллективов Большого Урала, – совместный проект Благотворительного фонда Илзе Лиепа и Свердловской детской филармонии. Фото предоставлено Свердловской детской филармонией

Пять лет назад она написала книгу «Метод Лиепа», рассказав, в частности, и об отце – выдающемся танцовщике. Мало кто знает, сколь коварно обошёлся с ними театр: Большой согласился принять Илзе в труппу только при условии, что из неё уйдёт Марис («Слишком много Лиеп в одном театре»). Как же надо было потом в жизни и профессии оправдывать этот «хитроумный change»...

Отец ни разуне сказал: «Будь лучше всех»

– Оправдала ли я такой обмен? Честно говоря, никогда с этой точки  зрения не смотрела на мой приход в Большой. Я ведь была маленькой бесправной девочкой, в абсолютно зависимой профессии. Может, меня и брата счастливо вели в профессии те смыслы, которые нам дал в жизни отец? Ни разу он не сказал нам: «Будь первым», «Будь лучше всех». Не настраивал на первенство. Зато убеждал: надо сделать максимально из того, что ты можешь. В деле, которое стало твоим призванием, изо дня в день ты делаешь одно и то же, необходимую, тяжёлую, иногда скучноватую работу – делаешь-делаешь-делаешь, и может быть, когда-нибудь тебе будут дарованы некие откровения. Ради них ты и существуешь в нашей профессии. А их – сосчитать по пальцам. Отец говорил: у него за всю жизнь было пять гениальных спектаклей. Не партий – спектаклей. При этом он имел в виду не гениальность своего танца (хотя наверняка станцевал гениально), он имел в виду свои внутренние ощущения.

Я счастлива, что по этому же пути Господь и меня направил. Правда, с достаточно жёсткими испытаниями в начале карьеры. Я же пришла всего лишь в мимический ансамбль Большого театра...

– «Куда поставят – туда и стой»?

– Так даже и не поставят никуда. Был период, когда элементарно негде было делать балетный экзерсис. А я на тот момент ещё не умела сама заниматься. Да и характера у меня такого, как у Андриса, нет. Он, даже став лауреатом золотой премии на международном конкурсе, попав в кордебалет, в течение нескольких лет каждый день в 9 часов вечера, когда заканчивались репетиции Большого театра, приходил в пустой зал – и делал экзерсис, репетировал вариации, которые на тот момент казались никому не нужны. Безумная одержимость профессией! Кстати, отец говорил: «Я был сумасшедшим, но этот...» и ставил многоточие, имея в виду одержимость Андриса. И опять же: одержимость не во имя регалий, статуса... Любые наши трудности – это наш путь. И если ты не пребываешь в гордыне «я всё смогу сам», а обращаешься «Господи, помоги мне, объясни – для чего и как мне идти» – это не может быть не услышано! Апостол Павел говорил (не дословно цитирую, но точно по смыслу): «Я кимвал, то есть пустой горшок, но я всё могу о возвышающем меня Господе, когда он рядом со мной».

– Илзе, боюсь задать вопрос... И не спросить не могу. Вы берёте столь исповедальную ноту в разговоре о профессии, которая в традиционном представлении всего лишь...

– «Развлечение»? Не бойтесь назвать это слово. Иоанн Кронштадский, например, вообще считал танец бесовским искусством, которое отвлекает человека от истинных смыслов жизни. Коверкает душу. И у меня возникал вопрос относительно профессии – надо ли заниматься танцем? Искала человека, у кого можно было бы спросить совета. Нашла духовника (он и остаётся со мной), который объяснил: это твой путь. Но моя жизнь ведь интересно развивалась вне Большого театра. Нет, я была солисткой Большого, но всё, что я делала интересного, творчески прорывного – это был мой личный путь, усилия, проекты, будь то гастроли, постановка балета, работа с каким-то хореографом. В какой-то момент, например, для меня открылся проект моего брата Андриса «Русские сезоны. ХХI век. Все балеты Фокина».

– Вспоминаю прочитанное где-то: однажды ваша мама сказала вам – «Если в театре нет творчества, ищи в другом месте». Это, видимо, про такие случаи?  Роли в драматическом  театре, кино. Потрясающая работа в фильме «Михайло Ломоносов»: в роли жены Ломоносова нет ни малейшего зазора между вами и ролью, платьем, эпохой...

– Послушайте, вы сейчас открыли для меня удивительную вещь. Я говорила вам про жизненные ориентиры, что дал отец. Но вот вы сейчас напомнили слова мамы, и я вдруг поняла – не только отец, а вся семья жила этими устремлениями. Мама пожертвовала своей карьерой, а была ведь немыслимой красавицей и актрисой абсолютно того типа, что был востребован тогда. Когда она приехала с отцом в Лондон, газеты написали: «Приехала русская Мерилин Монро». Мама, получается, говорила нам, детям, то, что отец доказывал своим творчеством. «Нет балетных постановок – снимайся, иди в кино».

И потрясающе: то же самое мне сказал однажды Андрис. У меня был трудный в жизни момент, выйти из которого помог разговор с братом. Я была на гастролях в Лондоне, он работал в Нью-Йорке. Созвонились. Представьте, что такое в то время международный разговор! Мы разговаривали с Андрисом больше часа. Я жаловалась: мол, с театром ничего не получается, в Большом не дали партию, не вижу смысла... А он, выслушав, как бы подвёл черту: «Слушай, ответь себе на вопрос, чего ты хочешь – карьеры или творчества? Карьеры? Ну тогда бейся в ту же дверку – может, она и откроется. Но мне кажется, смысл твоей жизни – творчество. Тогда чего ты убиваешься? Творчество – оно везде».

Из спектакля «Князь Владимир»
В спектакле «Князь Владимир», который был показан сначала в Большом театре, затем в Екатеринбурге, сама Илзе исполнила роль княгини Ольги. Рядом, на одной сцене с ней, танцевали юные уральцы. Фото: Алексей Кунилов

Как занавес влюбился в кулису...

– Несколько лет назад вы удивили театральный мир тем, что написали и издали «Театральные сказки». Вряд ли балерина Лиепа села однажды и подумала: а не написать ли мне сказку...

– Это был момент, когда я была лишена творчества на балетной сцене. Была в положении, ждала ребёнка, мою дочку Надю. Тогда наши школы танца выпускали газеты, и как-то в преддверии Рождественского концерта наша редактор сказала: «Послушайте, Илзе, а напишите для газеты сказку». Я была ошеломлена. Как человек пишущий (а это дар из юности и тоже от отца, потому что мы писали друг другу письма, и это приучило к ручке, бумаге, к выражению себя в слове) – так вот, я понимала: сказку нельзя выдумать. Сказка не пишется, не придумывается, она рождается. Должна прийти.

Я не торопилась с ответом, но однажды случилось чудо. Ждала встречу, которая задерживалась. В руке был блокнот, вот как у вас сейчас. И, вспомнив о сказке, я написала первую фразу: «Жили-были балетные туфельки».  А дальше этот мир стал у меня зримо возникать... Я вспоминала Льва Николаевича Толстого, который выходил плача из комнаты: «Если б вы знали – у меня только что умер князь Андрей». То есть в какой-то момент герои начинают жить своей жизнью. Так же было и у меня. Рождалась тема сказки, герои – а дальше я уже была не властна над ними. Они иногда даже удивляли меня – поведением, мотивацией поступков.

А ещё стало понятно: в сказках оживает мир моего детства. Мир театра, в который я вошла в возрасте пяти лет в партии сына Чио-чио-сан в одноимённой опере. С теми людьми, с теми запахами, атмосферой полутёмных коридоров, которые окаймляли сцену, со старой костюмерной, винтовой железной лестницей, куда мы ходили в антракте. Для нашей семьи, для Андриса и меня, Большой театр – не просто марка, символ. Это всё наше детство. Костюмеры водили нас в буфет. На откидном стульчике в кулисах мы сидели, болтая ногами, когда отец уходил на сцену...

– Вы писали сказки ручкой. Нонсенс по нынешним компьютерным временам.

– Можно было бы кокетливо сказать: «Я старомодна, не приемлю современные технологии». Но тут другое. Попытаюсь сформулировать. Есть вещи, которых мы, включая и молодое поколение, ни в коем случае не должны себя лишить. Я, например, не позволяю себе читать книги через гаджеты, хотя, казалось бы, очень удобно – закачать много книг и взять с собой в дорогу маленький планшет. Но помните – «Вначале было слово...» Сколько спокойствия, величия в этой фразе! А слово – это книга. У неё есть форма, запах, шуршание переворачиваемых страниц. Книга – партнёр, с которым ты вступаешь в диалог. Читая – не дай Бог – Евангелие в гаджете, ты разговариваешь со стеной. Нет диалога, остаёшься один. Не хочу!

И потом – бумага позволяет видеть процесс творения. Мои рукописи похожи на – помните у Винокура – «Тут играйте, тут не играйте». Тут читайте – тут не читайте. Зачёркивания, вставки, замены слов. Увлекательно и полезно для качества текста.

– Сказка – ложь, да в ней намёк... Любая ваша история, она к чему-то?

– Да, сказки – точно, не развлекательны. Они о серьёзном – о благородстве, выборе, несчастной любви. Как занавес влюбился в кулису. Как коты воевали с театральными механизмами. Как юбочка полюбила колет. Как ложи поспорили, какая из них главней... А одну сказку я написала по заказу дочери. Спросила у неё, о чём бы ей хотелось прочитать. А она тогда увлекалась лягушками. Так родилась сказка про лягушку-балерушку.

«От олимпийцадо монаха –один шаг»

– Илзе, с вашим именем сегодня тесно связывают пилатес*. Это примерно то же, что делала Джейн Фонда? Или что-то совсем другое?

– Больше 12 лет назад мы открыли балетные школы. Есть школа в Петербурге, несколько школ в Москве. Школы доступны каждому, здесь может заниматься каждая девочка. Но это не кружок, нацеленность на очень серьёзное обучение. А для этого мало собрать команду педагогов – нужно ещё настроить её. Как оркестр. Стали искать методики. Сегодня это единственная школа, которая существует по ЗАКОНАМ гармонии – когда во время экзерсиса рука, каждый пальчик, каждая фаланга движется по своей траектории. Движение по законам гармонизирует душу. Даже если женщина во взрослом возрасте начинает заниматься хореографией – у неё меняется лицо.

*Пилатес – динамические нагрузкив медленном темпе,без надрыва и напряжений, комплексная методика, предполагающая максимальную координацию между телом, умом и духом

– Не только осанка – даже лицо?

– Однажды в Париже, после службы в православном храме на знаменитой Rue Daru, нас пригласили на чай, и мой приятель, русский парижанин, сказал: «Обрати внимание – ты сразу узнаешь за столом смолянок, выпускниц Смольного института». Так и было. Воспитание, заложенное в детстве, в том числе и хореографическое, они несут через всю жизнь. Поэтому мой лозунг – каждая девочка должна заниматься балетом.

Впервые я узнала про пилатес из фильма про балерину Наталью Макарову – она делала там упражнения. Но тогда я подумала: это что-то для звёзд балета, в Америке, к нам не имеет никакого отношения. Знаете, когда пал железный занавес, к нам, к сожалению, хлынула вся пена. Например, фитнес, который можно уравнять с «макдональдсом». Такая дешёвая вредная еда. Один раз съешь гамбургер – может, и ничего, но если это станет образом жизни – будем иметь потерянное поколение. Узнав пилатес, метод полной координации между телом, умом и духом, поняла, что помимо фастфуда есть нечто, способное развивать тебя интеллектуально, давать тебе здоровье и интересное пространство жизни.

Мы провели огромный кастинг в Москве, выбраликоманду из 10 тренеров и за свои деньги отправили их учиться в Лондон, к лучшим специалистам. Теперь у нас есть свои профессионалы пилатеса. Он позволяет держать себя в тонусе не только физическом, но и нравственном.

– Значит, занятия физические провоцируют тебя заниматься и душой?

– Святые отцы говорили: от олимпийца до монаха – один шаг. Нужно просто «перевернуть стрелку», ориентир. И там, и там – максимальная целеустремлённость, отказ от многого, аскетизм и мужество...

– Аскетизм? Но это где-то рядом с современными подростками. «Каждая девочка должна учиться балету»? Но на Дне Екатеринбурга я видела этакие танцы-подергушки. Танцоры как в конвульсиях бьются...

– Современные стрит-данс, уличные танцы, удивительно точно показывают обществу те явления, которые в нём происходят. Иногда в танце только одно – агрессия. Она, кстати, может быть и защитой: пусть я буду «колючим», лишь бы меня не ранили. Наверное, так – у большинства. Я недавно была свидетелем конкурса уличных танцев, тех самых «подергушек», и вдруг мне стало так понятно: мы не имеем права закрывать на них глаза. Нельзя говорить: мы-де занимаемся классическим танцем (или народным), а другие пусть живут как хотят. Кстати, на том фестивале все десять коллективов-участников назывались по-английски. Получается, ребята не видят себя в своей собственной стране. Опасная тенденция. Об этом нельзя не думать. И мне захотелось пойти к тем ребятам тоже. С какой-то идеей, замыслом. Ведь в чём ценность проекта «Уральские сезоны»? Обозначить высокую планку вкуса для танцевальных коллективов России. Да, экзерсис вначале. Да, семинары. А итогом стал спектакль «Князь Владимир», показавший, какие большие задачи – пластические, нравственные – могут решать молодые в танцевальном пространстве. Они танцуют историю князя Владимира. Может, дальше откроют Интернет и прочитают про историю Руси?

Из балета Ролана Пети «Пиковая дама»
Она не боится творческих рисков ни в жизни,ни на сцене. В балете Ролана Пети «Пиковая дама» Илзе Лиепа станцевала старую графиню. Германн – Николай Цискаридзе Фото: из книги «Я хочу танцевать сто лет»

Больше, чем танец. Это айсберг!

– Наш губернатор Евгений Куйвашев пригласил вас быть в команде по продвижению заявки на ЭКСПО...

– Когда мы только начали работать с регионами (а сейчас в числе партнёров Тула, Самара, Центральный федеральный округ, Якутия), Евгений Владимирович не просто поддержал идею, а сказал: «Мы будем первыми». И поддержка была безумно ценна. Государственный человек какие-то идеи воспринимает интуитивно. Как-то он почувствовал, что за танцевальным проектом много больше, кроме танца. Огромное пространство. Айсберг. Ребята, прошедшие проект, будут знать культуру, музыку, будут любить свою страну, гордиться регионом. Мне дорого, что Евгений Владимирович всё это почувствовал и что я со своим проектом вошла в его команду, его ви́дение развития региона. Когда мы поехали в Париж представлять заявку Урала на ЭКСПО, я уже была членомкоманды.

– Книга про Мариса Лиепу, где есть и вами написанная глава, называется «Я хочу танцевать сто лет». А если когда-то появится книга о вас, по той же схеме «Я хочу...» – как бы вы продолжили?

(Илзе молчит так долго, что я уже жалею о вопросе: название книги выношено, а ей надо сориентироваться в секунды)

– Знаете, у нас этот год юбилейный – 35 лет творческой жизни у меня, юбилей у Андриса, у отца. Если сложить вместе, посчитали мы, получаются те самые сто лет. Век творческой династии. Поэтому – может быть, я хотела бы, чтоб наша династия не прервалась. Чтобы всегда появлялся кто-то из рода Лиепа, кто бы нёс это отношение – служение Танцу.

Опубликовано в №207 от 10.11.2018 

Областная газета Свердловской области