Анастасия Ваулина: как выскочить из «недели сурка»?

В год 60-летия «Урала», единственного в регионе толстого литературного журнала, «ОГ» решила представлять его, читая вместе с молодыми авторами. Августовский номер читаем с журналистом, редактором и поэтом Анастасией ВАУЛИНОЙ.

– В поэтической подборке «Урала», как всегда – многоликой, выделяются вольные вариации переводов с японского скульптора и графика Николая Предеина. Он и сам пишет хокку, знает толк в жанре. Здесь же, действительно, вариации – собственный взгляд на японских классиков, которые уже были переведены на русский. Построение подборки позволяет сравнивать переводы...

– Интересно, что вы начали с хокку. Именно в этом жанре состоялись мои первые шаги в поэзии, и потому отношение у меня к нему особо трепетное. В японской поэзии нужно вести себя тихо, стоять не шелохнувшись, вслушиваясь и вглядываясь. Главное – не спугнуть момент, позволить первому комару напиться крови, дождаться всплеска прыгающей в воду лягушки, различить торопливость в шевелении пьющей росу бабочки. Любое неосторожное движение в этих заключённых в три строки картинках – и хрупкое мгновение, которое запечатлел автор, исчезнет; любое вмешательство, казалось бы, недопустимо. Но при этом мне, как ни странно, симпатичны тексты Николая Предеина, который, добавляя и строки, и смыслы, умудряется не нарушить момент. Сохранить его красоту и глубину и беззвучно, словно это внутренний голос, рассказать о том, что значимо.

Надо сказать, это далеко не первый случай, когда жанр хокку в современной поэзии принимает непривычные формы (или когда другие поэтические формы заимствуют черты этого жанра). Чтобы далеко не ходить за примером – нашего Юрия Казарина, по его рассказам, кто-то назвал «уральским хокку­истом». Его небольшие тексты с природными образами (только вместо сакуры – рябина) и импрессионистичностью действительно во многом соотносятся с японской поэзией. Вы же читали «Каменские элегии»?

– Предеин и Казарин – равновеликие, но разные величины. И их «японский акцент» различен. Но рада, что японская традиция укореняется на уральской почве. Привычные к гигантским российским масштабам во всём, мы научаемся ценить мгновения. Теперь – о литературе и… ЧМ по футболу. Недавнее событие «разогрело тему». А взявшись читать рассказ «Вратарь по жизни», обнаружила, во-первых, точные публицистические наблюдения (о жуткой несопоставимости зарплат футболистов и, например, профессоров). Но главное – точные оценки характеров: кто-то по жизни нападающий, кто-то – вратарь. «Стоя на воротах, гол не забить. Зато можно отбить».

– Согласна, рассказ богат и меткими наблюдениями («Только мат бывает трёх­этажным. Хорошие слова никогда не клеятся. Они с чувством собственного достоинства стоят отдельно друг от друга, спокойные, готовые выразить мысль»), и выразительными спортивными метафорами («Как можно воплотить всю свою страсть в игре, когда тебе запрещают ради гола врезать кому-то по ноге?»). Произведение из тех, что читаются на одном дыхании, потому что то и дело невольно поддакиваешь: «Ну правда же! Так оно и есть!» И вскользь показанные этапы взросления человека в самом невнятном возрасте от 8 до 14, и правдиво воссозданные типы ребят в компании, и в нескольких фразах переданные взаимоотношения аж трёх поколений, и даже немного религии – серьёзные темы затрагиваются в рассказе легко, лихо. Так легко и лихо, как проходит лето девчонки-подростка. Сюда вплетены и благоухающие, почти физически воспринимаемые обонянием пейзажи, и портреты, и ретроспективы. И даже футбольные правила! А ещё отдельно – потому что всегда восхищаюсь этим – выделяю непринужденное чувство юмора автора и добрую, снисходительную само­иронию героини, благодаря чему обе – и автор, и героиня – ещё более располагают к себе. «В конце концов, Дрон мне не так уж и нравился. Тем летом мне нравились ещё два мальчика и покойный Джо Дассен. Так что одним меньше – не беда».

– Анастасия, у вас двое детей, поэтому предвижу особый, почти прикладной интерес к рубрике «Детская». Читали «Хороший автобус» вместе с детьми? С каким настроением вошли в «Детскую» и с каким – вышли?

– «Плохие деревья, плохие дома, такие плохие кусты. Такие плохие, какие дома, особенно эти кусты», – либо это потрясающее совпадение, либо Евгения Чернышова, как и я, любит творчество группы «Гражданская оборона». Да настолько любит, что герой её рассказа пёс Джек говорит буквально цитатами из одноимённого текста Егора Летова. Как минимум из-за этой намеренной или ненамеренной интертекстуальности «Детскую» я читала с большим интересом. Вообще, я вовсе не эксперт в детской литературе, и материнство меня им не делает. Но субъективно давно определила для себя критерий хорошей литературы для детей: если мне интересно – значит, книге быть в нашей домашней библиотеке. Хотя бы потому, что маленькие имеют привычку просить перечитывать одно произведение примерно тысячу раз подряд, и если оно мне не нравится, вечернее чтение превращается в пытку. К сожалению, «Хороший автобус» ещё не прочла детям (сейчас у нас на «повторе» детский писатель, поэт и драматург Андрей Усачёв), но обязательно прочту – тысячу раз. Примерно.

– Пассаж из нового рассказа Анны Матвеевой «Кресло справа»: «Жизнь похожа на компьютерную игру, где ты сразу и автор, и единственный игрок… Я перехожу из одного дня в другой как с уровня на уровень, где победой становятся вечер пятницы и смс о зачислении зарплаты». Забавно. Но согласитесь: в почти бытовом сюжете Матвеева удивляет очень мудрыми наблюдениями?

– Анна Матвеева написала рассказ, который остался комом в горле. Да, это очень бытовая – и очень страшная история. А нужны ли здесь эффектные повороты сюжета, вроде крушения самолёта, когда автор достаточно талантлив, чтобы показать крушение человеческой души? «Хаос – это когда ты потерял все пройденные уровни разом, откатился к самому началу игры и теперь думаешь: правильно ли я жил до сих пор?» Кстати, упомянутая «игровая» метафора бросилась и вам, и мне в глаза, потому что автор намеренно скупо использует подобные средства в рассказе. И эта скупость выразительна: в описании будничной, унылой картины жизни главного героя, его «недели сурка» она очень кстати. Тем сильнее на этом плоском фоне выдаётся встреча, вокруг которой строится повествование – точнее, даже не сама встреча, а переживания героя, вызванные ею. Вы заметили, что привычная заезженная пластинка его жизни, звучащая на повторе каждую неделю, прокрутилась в этот раз, как всегда? Внешне ничего как бы и не изменилось, несмотря на то, что всё перевернулось внутри. Герой ничего не сделал, за исключением попытки заглянуть в сумочку спутницы в поисках документов (чтобы удостовериться, не та ли она, кем он был увлечён в юности). Попытка длилась пару секунд и напугала самого героя своим несоответствием привычному алгоритму. Больше ничего! И это бездействие, нерешительность (или нежелание? или страх?) совершить действие – бесит, ведь поступок мог изменить жизнь героя. Мысленно кричишь ему: «Ну сделай хоть что-то, чтобы перестать быть несчастным, прямо сейчас!» Вот эту последнюю фразу неплохо бы для профилактики каждый день говорить себе каждому из нас.

• Опубликовано в №157 от 31.08.2018