Среди гостей фестиваля был и продюсер Александр Роднянский. Представить Александра Ефимовича в двух строках довольно трудно, как и уместить весь список фильмов, сериалов, проектов, в которых он принимал участие. При мне его благодарили за «Восток-Запад» с Бодровым-младшим, кто-то за пронзительных «Громовых», кто-то за шоу «Галилео». Он продюсировал картины, безусловно, важные и нужные для нашего кинематографа – «Водитель для Веры», «Питер FM», «9 рота», «Елена»,«Сталинград», «Левиафан», «Нелюбовь». Роднянский уже более 15 лет руководит «Кинотавром» и превратил его в главный кинофестиваль страны. Он лауреат более пятидесяти международных и национальных премий в области кино и телевидения. Что тут ещё добавить?
Впрочем, есть ещё одна важная деталь в его биографии. Четыре фильма кинопродюсера Александра Роднянского выдвигались от нашей страны на «Оскар», два попадали в номинацию. Он же продюсировал фильм Кантемира Балагова «Дылда» – отечественный претендент на «Оскар» этого года. Об этом мы с ним и поговорили.
– Александр Ефимович, сейчас идёт много разговоров о том, что «Оскар» – это, по сути, одна конкретная американская премия. И, дескать, не очень она нам и нужна. С другой стороны, наше киносообщество, которое иногда ругает эту награду, всё равно каждый год стремится попасть в лонг, потом шорт-лист и побороться за победу. Вы сами как на это смотрите?
– Вы правы. Это действительно одна конкретная американская премия, но так вышло, что американская киноиндустрия – главная в мире. А «Оскар» на протяжении почти ста лет – главная кинонаграда. И вне зависимости от того, что подчас говорят наши кинематографисты (иногда небезосновательно), «Оскар» по-прежнему открывает многие двери и решает судьбу создателей и фильмов. Если относиться к наградам с точки зрения того, для чего они были созданы, то это инструмент продвижения кинофильма. И «Оскар», конечно, продвигает профессионалов самым эффективным образом. Поэтому все кинематографисты мира участвуют в этом. Более того, каждый год количество стран, которые участвуют в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» – растёт. В этот раз в этой категории 93 страны. Пока это максимум.
– У вас в плане «Оскара» опыт богатый: последние две реальные номинации от России – «Левиафан» и «Нелюбовь» – продюсировали, в том числе, и вы.
– Да, эти фильмы имели шансы. И они попадали в шорт-лист. В Голливуде – это достижение. Дорога в номинации – значительно длиннее и сложнее, чем дорога из номинации в победу. Всего же пять фильмов-номинантов, и когда на церемонии их показывают – это уже работает как инструмент продвижения.
– За премию в этот раз борется Кантемир Балагов – молодой человек, ему 28 лет. Не боитесь, что на нём эта гонка скажется негативно?
– Нет. Я повторю, что эта награда – в первую очередь возможности. Кантемир сделал работу, и она попала в Канны. Для меня это значит больше. Главная экспертная оценка, опять же для меня – это конкурс Каннского кинофестиваля. Фильм там получил две награды. Одна из них – личная. Это большое основание. И в том числе, чтобы претендовать на участие в борьбе за выдвижение на «Оскар». Если вы посмотрите: все фавориты «Оскара» – участники Канн. Ну или Венецианского кинофестиваля. Там практически нет других картин. Если бы был фильм зрелого режиссёра, также участвующего в Каннах и получившего там призы, – отправили бы его. Но такого в этот раз не было. Кстати, когда мы с Андреем Звягинцевым начинали всю борьбу за «Оскар», то он тоже был относительно молодым режиссёром (улыбается).
– Не секрет, что в потенциальных кандидатах на выдвижение была работа Алексея Федорченко «Война Анны»…
– Я с очень большой симпатией отношусь к Алексею, но у картины шансов было много меньше. Она не была ни на одном главном фестивале, только в Роттердаме. Давайте рассмотрим главных претендентов. Это Пон Чжун Хо и его «Паразиты» (думаю, с победителем понятно). Главные соперники – Педро Альмодовар «Боль и слава», Марко Беллоккьо с «Предателем», Мати Диоп с «Атлантикой», «Отверженные» Ладж Ли. Эти картины были на Каннском кинофестивале и получали призы. Понятно, что есть ещё и другие фестивали – «Сандэнс», Лондонский кинофестиваль. Вот именно там начинается работа. Это очень понятная игра. Знаете, это как Олимпийские игры. Там спортсмен не появляется вдруг из ниоткуда. Он выиграл квалификацию, побеждал до этого на разных соревнованиях. Так и тут. Должен быть отклик в международной прессе, международная дистрибьюция. В России у других картин, которые претендовали на выдвижение, этого не было.
– Если это понятная игра, то почему тогда у нас не было «Оскара» с 1995 года?
– Но за это время было несколько номинаций. Это неплохо. Надо представлять конкуренцию. Есть разные вещи, не у всех получается. Тут можно спросить: а почему у оператора Роджера Дикинса не было Оскара? Он был номинирован аж 13 раз и только на 14-й получил награду. Такие примеры есть. Взять того же Леонардо Ди Каприо.
Голосует академия, и в разное время играют роль разные факторы. У «Нелюбви» были хорошие шансы. Рядом с нами были «Квадрат», удостоенный Золотой пальмовой ветви в Каннах и «О теле и душе», победивший в Берлине. Но в итоге победила «Фантастическая женщина» чилийского режиссёра Себастьяна Лелио. Почему? Тогда возникло движение «#MeToo», и настроение академии корреспондировалось с историей гендерного конфликта в Чили.
Для победы на «Оскаре» вот таких факторов должно совпасть огромное количество. Когда Никита Михалков получал награду за замечательный фильм «Утомлённые солнцем», Россия тогда была невероятно популярной страной. Мы привлекали интерес и поддержку. Сейчас, к сожалению, в силу разных причин, в том числе политических, мы преодолеваем к себе определённый скепсис. Но надо работать дальше. Делать более жёстко, современно, провокативно. Нужно делать картины, с которыми трудно бороться. Но это, конечно, проще сказать, чем сделать…
У Кантемира картина, с художественной точки зрения, очень необычная. Это привлекает, виден художественный почерк. Профессиональная среда обращает внимание на такие вещи.
– Когда на премию поехал Андрей Звягинцев, он отмечал, что «Нелюбовь» понятна везде. А «Дылда» понятна западному зрителю?
– Мир, к сожалению, воюет, куда ни глянь. Поэтому существует чудовищная проблема возвращения к жизни после таких конфликтов. У нас, как и в мировом кино, говорили всегда о посттравматическом синдроме глазами мужчин. Фильмов было много. А глазами женщин – очень мало. Сегодня такой момент, когда знакомые нам истории пересматриваются глазами женщин. Кантемир почувствовал интерес к женской психологии. В силу каких-то личных обстоятельств. Он сумел что-то понять. Я сам его об этом часто спрашивал. Он показал очень тонкие характеры. Я неоднократно сталкивался с реакцией женщин, которые говорили мне: «Это невероятно точно!». Он добился этого. Кантемир и его фильм – достойные игроки. И я уверен, отвечая на ваш предыдущий вопрос, что «Оскар» его не попортит. Он не для этого живёт. Его главная амбиция – следующий фильм.
- Опубликовано в №217 от 26.11.2019 под заголовком «Днём – слова, вечером – музыка»
