В прокат вышел фильм Глеба Панфилова «Иван Денисович», где за сценарную основу взята повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Режиссёр решил не ограничиваться лишь текстом и представил на экране, если так можно выразиться, расширенную биографию Ивана Денисовича Шухова, чей день некогда описал будущий лауреат Нобелевской премии.
Глеб Панфилов сейчас снимает редко. 87-летний классик в последние годы был сосредоточен на телевизионном формате (делал в том числе и сериал по роману Александра Солженицына «В круге первом»). А в кино его картину – «Романовы. Венценосная семья» – можно было увидеть почти 20 лет назад.
А ещё напомним: Глеб Панфилов по профессии режиссёр, а по духу – уралец. Уезжал из Свердловска в 29 лет сформировавшейся личностью. Рассказывал нам: «Это возраст, когда уже есть хребет, стержень. Если его нет — это серьёзная проблема. Поэтому я всегда буду твёрдо говорить, что уралец и что характер у меня — уральский. Я окончил УПИ, работал на заводе, два года был в горкоме комсомола, на телевидении в киногруппе работал, где снимал свои фильмы…» Кстати, ещё один уралец, в прошлом выпускник и преподаватель Уральской консерватории Вадим Биберган написал к новой картине музыку. С режиссёром он сотрудничал ещё в 60-х, со времён ленты «В огне брода нет».
Уезжал с Урала Глеб Панфилов как раз в начале 60-х годов, когда литературную жизнь страны взбудоражил рассказ (впоследствии названный повестью) Александра Солженицына. В рецензии фильма биографии и личности Александра Исаевича мы касаться не будем. Отметим лишь, что большинство критиков всё же обходят стороной «Один день Ивана Денисовича».
В произведении Солженицына в небольшом объёме укладывался один день жизни заключённого Щ-854 Ивана Денисовича Шухова («Прошёл день, ничем не омрачённый, почти счастливый»). Отточенная проза, наполненная народными и лагерными словечками, читается легко, а вот как её экранизировать… Дело даже не в языке, а в целенаправленном подробном описании всех действий, малой динамике и почти отсутствии сюжета. Автор, безусловно, делал это специально, решая свои задачи. Но сценарий дело иное. Оттого, может, никто и не смог толком «перевести» повесть в кино, чтобы текст также работал на экране, как на страницах книги.
Глеб Панфилов решил эту задачу почти радикальным методом. Он, во-первых, додумал биографию самого Шухова, а во-вторых, разбавил текст собственными деталями, которых у Солженицына не было.
Оттого логично исчез из названия один день, потому что в картине формально не один. Фильм делится на две части – война и лагерь. О войне и как Шухов оказался в лагере, в повести есть. Мало, почти пунктиром, но зато чётко понятно как (по тексту: «И показания он дал, что таки да, он сдался в плен, желая изменить родине, а вернулся из плена потому, что выполнял задание немецкой разведки. Какое ж задание – ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто – задание»). В фильме же мы наблюдаем вроде как полную историю. Как по танкам стреляли, как немцы в плен взяли, как бежал и так далее. Но война, как ни печально, выглядит немного фальшиво, хотя смущает даже другое.
Бежать к своим Шухову вроде как помогает видение. Будто его же дочь взяла за руку и повела через заминированное поле. Именно этот факт он и пытается объяснить в штабе, но не может. В итоге получается совсем странно. Показана не машина, где винтик-Шухов, как и сотни других, таких же, как он, угодили в лагеря («просто по заданию»), а какая-то неведомая материя, неловко выбивающаяся из контекста.
Но это вроде как «чеховское ружьё». Если висит на стене – значит, выстрелит. Если привиделось и помогло Шухову раз, поможет и ещё. Следующим титром мы уже оказываемся в лагере. С тех событий прошло десять лет. И вновь режиссёр меняет авторский текст. Если в повести Шухову оставалось отбывать срок около двух лет, то в фильме – десять дней. С одной стороны, ничего значительного, но с другой – совсем меняется мировосприятие самого героя. Шухов вроде как одной ногой на воле и поэтому мыслит категориями другими, чем тот, книжный Шухов.
Поэтому и показывать надо другого человека. И как бы не убеждал баптист Алёшка думать о душе, мысли уже о другом. Но о чём? И вновь режиссёрский замысел ведёт нас в свою сторону. Лагерную рутину Шухова разбавляет письмо из дома. Пишет ему одна из дочек (жена к тому времени уже умерла), что ждёт ребёнка от замужнего человека. Героя этот факт будоражит, и на волю хочется ещё больше.
Глеб Панфилов даже подтверждал в интервью, что о семье особо ничего в оригинальном рассказе нет, а нужно. Нужно, но совсем уже получается странно, что литературный персонаж обрастает биографией, изначально для него не заложенной. И в какой-то момент становится совсем ясно, что в фильме действительно остались «мотивы» повести, а Шухов у Глеба Панфилова свой, киношный и, к сожалению, какой-то другой.
Спасает ситуацию актёр, сыгравший Шухова, – Филипп Янковский. Выбор, казалось бы, не самый очевидный, но именно на нём держится вся картина. Для Филиппа Янковского это, по сути, первая серьёзная главная роль. Да, сыгранная почти в 50 лет, но к такой роли некоторые актёры идут целую карьеру (не зря Янковского недавно отметили на кинофестивале в швейцарском Локарно). Пригласить его – большая режиссёрская удача, чутьё. Филипп Янковский как большой артист создаёт своего Шухова, но и явному режиссёрскому замыслу следует – спустя десять лет лагерей он внутри остался человеком.
Фактура Филиппа Янковского, его работа над ролью заставляют следить за ним. И вроде бы в таком фильме так и должно быть, но тут слишком страшная декорация, чтобы не обращать на неё внимание – лагерь. В тексте Солженицына люди, окружавшие Шухова, раскрываются в нескольких строках, тонко и полно. Ни один из них не превращён в серую массу на фоне главного героя, а в фильме, увы, так сделать не удалось. Лагерная жизнь так и остаётся фоном, люди вокруг – лишь массовка.
Но как мы уже отметили, повесть и фильм идут разными дорогами. Хотя и киноповествование где-то следует прямо по тексту и по конкретным сценам, конец у этих дорог разный. «Чеховское ружьё», обозначенное выше, в итоге выстреливает вновь видением. Шухову является женщина в образе Богородицы (единственная женская роль отведена музе и жене Глеба Панфилова – Инне Чуриковой). Она перекрестила Шухова и заставила улыбнуться впервые за день (а может, и за более долгий срок). Удивительно, но именно в этот момент меняется интонация повествования, будто настраивая нас на счастливый конец. Будто всё у Шухова будет хорошо. И долгий срок скоро кончится, и дочери поможет, и жизнь другая настанет, и половина пайки ещё зашита в матрац.
Два года оставалось отбывать срок Ивану Денисовичу Шухову в рассказе Солженицына. Досидит ли? Справится ли? «Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три», – заканчивает рассказ автор. Невероятная интонация. А в кино Шухову, кажется, остаётся надеяться на чудо (видение?), чтобы продержаться оставшиеся десять дней. И даже в страшный карцер, куда герой в фильме неожиданно угодил, кто-то подбросит тёплую одежду. Но ведь чудес не бывает?
- Опубликовано в №183 от 02.10.2021
