«Сердце мира»: за поступками любовь

Наталия Мещанинова и её фильм «Сердце мира» в этом году получили Гран-при «Кинотавра». Картине также достался приз за лучшую мужскую роль – его получил актёр и соавтор сценария Степан Девонин. Ещё жюри отдало фильму приз Гильдии киноведов и кинокритиков им. Даниила Дондурея. Более того, Наталия также была соавтором сценария «Войны Анны» – картины Алексея Федорченко. «Сердце мира» выйдет в прокат 27 сентября. Но увидеть фильм можно будет раньше, намеждународном кинофестивале в Сан-Себастьяне, а также в Москве на смотре «Стрелка» (с 19 июля). «Облгазета» поговорила с Наталией о её новой картине и «Войне Анны» – возможно, о двух главных фильмах этого года.

«Сердце мира» – история о молодом ветеринаре Егоре, который живёт на притравочной станции в лесу. Вот он вроде спокойный, неприметный персонаж, работающий с собаками, лисами и барсуками. Кажется, ему проще с ними, чем с людьми. Но если копнуть поглубже, то у Егора всё гораздо сложнее. Инфантильный и словно когда-то эмоционально не выросший, он всё же пытается как-то встроиться в семью, которая окружает его на станции, потому что своей у него нет.

Над сценарием фильма работали три человека – Наталия Мещанинова, Степан Девонин (он также муж Наталии) и Борис Хлебников. Прошлое соавторство с Хлебниковым – нашумевшая картина «Аритмия» – также стала лучшей на «Кинотавре». Сейчас они вновь работают вместе над новым сценарием, поэтому моё письмо застало Наталию в Мурманске. Разговор пришлось переносить на неделю – когда она вернётся в Москву.

«Война Анны»

– Наталия, позвольте начать всё-таки с «Войны Анны». После показа на «Кинотавре» Алексей Федорченко отметил, что когда предложил вам поработать над сценарием – вы отказались, а через год согласились. Почему?

– На самом деле я сперва согласилась. Потом было несколько попыток что-то написать. И после очередной неудачи позвонила ему и сказала: «Лёш, я, наверное, ничего не понимаю в историческом кино и не смогу написать того, что бы мне нравилось и при этом было достоверным». Он же просил сделать эту историю максимально документальной, не вымышленной. И он сказал: «Ничего, я подожду». Год он меня не трогал. Но всё это время я думала о сценарии. Потом взыграла профессиональная гордость: если я не могу написать, то что тогда могу вообще? Я позвонила ему, согласилась, и в течение двух месяцев мы написали сценарий.

– Но история вас изначально зацепила?

– Конечно. Это человеческая, сложная вещь. Она не может оставлять равнодушным. Девочка просидела в камине два года… Дело было ещё и в том, что погружено это всё должно было в реалистичный военный фон, а я в этом ничего не понимала.

– Алексей рассказывал, что вы написали великолепные диалоги к фильму на разных языках, но они в итоге не вошли в картину. Он ещё сказал, что не знает – расстроились вы или нет.

– В этом смысле всегда доверяю режиссёру. Да и я сама как режиссёр тоже иногда поступаю с материалом довольно резко и безапелляционно. Проблемы в этом нет, я не хватаюсь за каждое слово. И в итоге я не видела финальный монтаж! Всё время так выпадало, что во время показа я должна была быть где-то в другом месте. Черновой монтаж видела, но не знаю, как в итоге фильм изменился.

– Если говорить честно, вас удивил тот факт, что призов на «Кинотавре» «Война Анны» не взяла?

– Да… На «Кинотавре» всегда есть кулуарные разговоры, и многие были уверены, что ему дадут один из значимых призов, если не вообще Гран-при. Когда мы сидели в зале, у меня было такое ощущение: у нас – у фильма «Сердце мира» – приз за лучшую мужскую роль, а Гран-при – «Войне Анны».

– Алексей поздравил вас?

– Конечно! Мы дружим, нам ничего не нужно делить между собой. Но думаю, это в какой-то мере расстроило его и продюсеров. Вторых, наверное, больше. Поскольку призы дают хороший «сарафан». Сейчас им будет тяжелее выстраивать с фильмом прокатную стратегию. Я иногда общаюсь с Артёмом Васильевым (один из продюсеров «Войны Анны». – Прим. «ОГ»), и они сейчас ищут способ, чтобы у фильма был нестандартный прокат. К сожалению, я не уверена, что у фильма будет хорошая прокатная судьба. Но не надо отчаиваться.

Наталия Мещанинова на съёмочной площадке «Сердца мира». Фото: Кинокомпания СТВ

«Сердце мира»

– Если говорить про «Сердце мира», то вы как-то отмечали, что в основе лежит ваша личная история. Что послужило щелчком для написания такого сценария?

– Щелчка никакого не было. Мы очень долго и муторно пытались придумать фильм про эко-террористов. Потом при ближайшем рассмотрении выяснилось, что у нас уже давно не существует этой субкультуры. Да и я сама поняла, что мне не очень интересно рассказывать про этих ребят. В итоге мы стали думать, что неплохо было бы рассказать о людях с другой стороны. Но это не моя биографическая история. Это, скорее, мои ощущения от моего племянника, который по судьбе похож на главного героя. Да и дело тут не в этом. Просто когда начинаешь разрабатывать персонажа, начинаешь думать, за что эмоционально зацепиться. И я цеплялась за своего племянника. Степан (Девонин) цеплялся за своих родственников, которые как-то пересекались с героями фильма. Но ничто из этого не легло напрямую в историю. Это складывалось вместе из разных ощущений. Это работа, которая предполагает большой сбор с разных сторон и впечатлений, и материала.

– Притравочная станция – не то место, где можно случайно оказаться. Вы посещали их, накапливая материал?

– Ещё задолго до того, как мы начали писать сценарий, сами приезжали со своими собаками на подобные станции и наблюдали за происходящим. Поэтому когда решили погрузить героев в этот мир, мы уже его знали. Нам этот фон казался (и кажется до сих пор) богатым для рассказов. Он очень разный, неоднозначный, и люди к нему по-разному относятся. И это очень хорошо перекликается с основной линией нашего героя. Сейчас, например, мы с Борей Хлебниковым пишем историю про моряков. Недавно я вернулась из Мурманска, где мы больше узнавали об их жизни, проводили интервью, наша помощница даже ездила в рейс, что понимать больше про отношения на корабле.

– Интересный вопрос, кстати: вы вновь работали с Борисом Хлебниковом. Как у вас распределялась работа?

– Ни Боря, ни Степан не пишут. Мы придумывали вместе сюжет, друг другу рассказывали что-то, докапывались до смысла. Продирались через проблемы драматургического толка. Мы встречались несколько раз, устраивали мозговой штурм. Я как режиссёр всё время направляла историю в нужную для меня сторону. Боря читал варианты и выступал как редактор. Мы окончательно закопались в своих умозаключениях, а он приходил и задавал нам необходимые редакторские вопросы.

– Главный герой фильма – Егор – крайне необычный персонаж. Охарактеризовать его не так-то просто. В первую очередь, он, наверное, инфантильный в своих реакциях…

– По характеру он такой и задумывался. Нам было сложнее решить вопрос о том, как развиваются его отношения с семьёй. И как он реагирует на это. Нужно было выстроить его внятным для нас, чтобы понять, как рассказывать. Не очень понятно было, как об этом писать. Инфантильный, не выросший, странный человек. Это как? Проще всего сказать общие вещи. Сложнее – конкретизировать проявления его характера или поступки. Это кропотливая работа.

– Но по характеру он не кажется безвольным.

– Он не безвольный. Потом понимаешь, что со своей семьёй он обращался очень круто. И продолжает это делать. Он хочет нравиться, он хочет, чтобы его любили. Угодливый. Но это не противоречит тому, чтобы ему быть нервным – и человеком, который в какой-то момент действует вопреки общечеловеческой логике. У его поступков – своя эмоциональная логика. Понятно, что большинство людей поступило бы не так.

– Финал в сценариях часто меняется. У вас же, кажется, история, которую можно продолжить: герой, несмотря ни на что, несмотря на свои жёсткие «косяки», возвращается в семью – и что дальше? Такой финал сразу был?

– Был другой финал: он возвращается домой, а там перепуганная от его действий семья. Он запирает себя в клетке… А нет, подождите. Он возвращался, его видели издалека и вызывали полицию. Они скручивали его и уводили. Семья его отвергала. Но в итоге мы поняли, что это не то. Получалось, что его ещё раз отвергли за то, что он м***к. И что дальше? Единственный выход был в том, что его – кривого, косого и нестабильного – примут обратно. И не потому, что он повёл себя хорошо и все его простили, а потому, что есть любовь. А он и не знал, что она есть. И за всеми поступками семьи стоит любовь. Ему дают понять, что он остаётся в семье и не будет выгнан, избит, сдан в полицию. Он будет так же тут жить, но уже в другом статусе. Для меня это главная вещь в фильме. Домысливать там нечего – он идёт обратно.

• Опубликовано в №126 от 19.07.2018 под заголовком «Сердце мира»: за поступками любовь»