Юрий Башмет: «В погоне за успехом теряется суть»

Юрий Башмет

Юрий Башмет: «Педагог, а потом мы, выводим детей на правильную дорожку. Они должны вырасти качественными, вежливыми, и сильными». Фото Галина Соловьёва

Екатеринбург вновь посетил народный артист СССР, лауреат четырёх Государственных премий РФ, один из самых талантливых альтистов и дирижёров в мире – Юрий БАШМЕТ. В этот раз в столицу Урала он привёз основанный им Всероссийский юношеский симфонический оркестр. Наш город стал девятой точкой в первом большом туре юных музыкантов по всей России.

Всероссийский юношеский симфонический оркестр был основан в 2012 году. Сейчас в его составе – 100 молодых музыкантов со всей страны (Всего – из 41 города. Из Екатеринбурга шесть человек). Раз в два года проходят новые отборочные прослушивания. Думаю, не нужно ещё раз делать акцент на том, что в оркестр Башмета попадают только лучшие.

Юрий Абрамович гость на Урале не самый частый, но и не самый редкий. Со Свердловской филармонией его связывает давняя дружба. Здесь его знают и любят. А ещё в Свердловске в 1987 году Башмет сыграл российскую премьеру Шнитке.

Перед концертом мы встретились с маэстро. Поговорить с Башметом можно о многом, но раз уж привёз он Всероссийский юношеский симфонический оркестр, то решили сконцентрироваться на важнейшей вещи – музыкальном образовании.

– Юрий Абрамович, города вы отличаете по музыкальным школам. Что можете сказать про Екатеринбург?

– Уральский музыкальный колледж, если сравнивать по стране, лидирующий. У вас всё хорошо. В других городах есть отдельные инструменты. Это вообще зависит от фанатично преданного своему делу учителя. Где он живёт – там вдруг инструмент расцветает. Например, в Новосибирске были очень сильные ударные инструменты, пока не ушёл преподаватель. На голову выше всех были. В Самаре – здорово скрипачи играют, на уровне Московской консерватории. Я очень удивился этому. А оказалось – преподаёт Саша Иванов, мой однокурсник, который учился у Янкелевича. У нас до сих пор играет замечательная флейтистка из Екатеринбурга, ещё с первого созыва - Саша Зверева. Она уже на четвёртом курсе Московской консерватории.

– Ваш проект существует с 2012 года. Для многих детей – это мощный двигатель, цель, к которой нужно стремиться. Но вы себе сами какую цель ставите? Подготовить профессионального музыканта для профессионального оркестра?

– Наша задача – обучать и сделать профессиональную дорожку по полной программе. Они во-первых, играют разный репертуар, во-вторых, имеют большой опыт. Не только репетиционный, но и концертный. Кстати, в этом плане достаточно подсмотреть, чем дети занимаются в перерывах между репетициями. В обычном оркестре кто-то пошёл покурить, кто-то в телефоне, домино, нарды… А у нас? По углам стоят и продолжают репетировать. «Ты выше, нет ты выше играешь», – они очень увлечены.

И они должны выйти опытными людьми. Они же учатся не только играть на инструменте. Каждый человек в оркестре должен понимать: его роль важна, но она соподчинённая. Кто-то сейчас важнее. А кто-то должен понимать, что он сейчас третий, но будет первым. Это школа жизни. Они должны быть воспитанными, интеллигентными и доброжелательными.

– Вы пришли на встречу и сказали, что спали около трёх часов. Для детей и подростков это тоже настоящий тур. Не только музыка, но и быт?

– Быт, конечно. Это тяжело для них – переезды, новые города, репетиции, концерты. Это часть профессии, но они ещё дети. Нужно это пережить. И я вижу, что они бойцы. Полная отдача. Но надо не забывать, что это лучшие музыканты в своём возрасте в своих городах. Последний раз мы слушали 650 человек, взяли 40. Больше мест нет. Но мы не просто объявляем – ты прошёл, а ты нет. Мы разговариваем, объясняем, над чем нужно поработать. Я не могу научить играть на валторне. Но иногда достаточно сказать простую истину. Если дома не можешь сыграть без ошибок, без кикса – то не приходи.

Да я и сам через это прошёл. Когда учился в консерватории, один профессор говорит: «Ну ничего, это же для альта написано, трудно. Пусть фальшивые несколько нот, но зато душа драгоценная!». А другой говорил: «Это как старая монета – чтобы душу разглядеть, надо сначала потереть монету, постараться». Мотивация такая должна быть. Помню, как я однажды ругал в профессиональном оркестре концертмейстера валторн. Он долго молчал и говорит: «Юрий Абрамович, а вы знаете, что валторна входит в Книгу Гиннесса как один из самых сложных духовых инструментов?». Довод такой нашёл. А ты пойди и такое скажи в Америке, например, в Чикаго-симфони. Там на место в оркестре – сто человек. Выходит музыкант, ошибся, тут же останавливается и уходит.

Этот тур ещё ценен тем, что они узнают свою страну. В каждом городе – экскурсии. А когда бы мальчик из Хабаровска поехал в Углич? Или Ярославль?

– Вот вы сказали про конкурс. Сейчас в музыкальном сообществе неоднозначное отношение к ним. Часть людей считает, что на первое место часто выходит не сам ребёнок, а амбиции родителей…

– Начну с того, что у нас направление на сохранение и поддержку академического воспитания. Дальше – они могут идти по разным направлениям. Но тот, кто прошёл академическую школу, тот в любом направлении не скурвится. Потому что база есть. А кто начинает сразу с узких направлений, тот может оказаться поверхностным. И тут большая опасность, вы правы, спекуляций с детьми. Мы это часто видим по телевидению. Расскажу один эпизод из одного города. На прослушивании играла девочка. Ярко играла, но ужимки и поведение на сцене – уже телевизионного плана. Поправляла волосы, где музыка ритмичная – начинала пританцовывать. Это портит. Я не говорю, что музыкант должен быть каменным. Но в погоне за успехом теряется суть. А суть – смотреть ноты и знать время, в которое композитор это сочинял. Там, где написано «пьяно», не надо играть «форте». Примитивно говорю, но это так. А за ужимками это уходит, остаётся песок. Наше дело – дать вот эту основу. И педагоги это должны делать.

– При этом ребёнку же всё равно должны понятно объяснять, зачем ему нужны многочасовые занятия.

–  Если с самого детства начинают учить на скрипке, то сразу мечтают, что их ребёнок будет Ойстрахом. Это так сложилось в нашей стране. Я не думаю, что в Англии так же. Но без мечты и без цели заставлять ребёнка много часов заниматься – это кража детской жизни. Тут я не перестану повторять одну и ту же фразу Столярского, которую он сказал в Одессе: «Мне не нужны талантливые дети, мне нужны талантливые мамы». В моём случае так и произошло. Нужно каким-то образом подружиться с ребёнком. Помню, как я занимался, а в окно видел, как мои друзья играют в футбол. Мама подходит и говорит: «Бери свой велосипед и иди. Проголодаешься – вернёшься и, может, ещё позанимаешься». После такого я уже не мог её обманывать. Хотя… Всё равно, бывало, обманывал. Играю, а на пульте – «Три мушкетёра». Вожу смычком, а сам читаю и странички переворачиваю (смеётся). Но это всё, пока не появляется цель. Наш проект, например, очень мощный двигатель. Ребёнку нужно понимать – для чего и почему.

– После того, как вы выпускаете детей, вы за ними следите?

– Конечно. Способствуем при получении инструментов для конкурса. Или на мастер-класс отправить. По возрасту мы установили порог – до 22 лет. Часто расстаёмся со слезами… Хотя они к этому возрасту настоящие профессионалы. Вот этот состав, например, уже сыграл в таких залах, в которых многие взрослые коллективы мечтают сыграть. Дважды в Берлинской филармонии, в Венской филармонии – Musikverein. Это один из лучших залов Европы по акустике. Также в Амстердаме, в Милане. В Сингапуре, в Пекине, в Сеуле.

– Между первым набором в оркестр и последним есть разница?

– Талантов всегда много. Но всё это волнообразно. Поколение – пять лет. И каждый раз по-разному. В какой-то год были сильные альтисты, потом как-то провисли, потом виолончелисты. Но пока я, например, в Московской консерватории не вижу ни Третьякова будущего, ни Спивакова. Когда я поступил, в аспирантуре учился Гидон Кремер. Сейчас, конечно, по коридорам такие личности не ходят. Может, всё ещё впереди.

  • Опубликовано в №169 от 18.09.2019 
Областная газета Свердловской области