Театры региона продолжают показывать свои спектакли на свердловском областном конкурсе театральных работ «БРАВО!» – 2020. Екатеринбургский театр юного зрителя представил одну из самых необычных постановок – «Пиковую даму».
Режиссёр Сергей Землянский поставил «Пиковую даму» в технике wordless. Но отсутствие слов не означает тишину — наоборот, на протяжении всего спектакля звучит музыка, которая становится не фоном, а задающим ритм и стиль элементом спектакля. Звук рождается не только благодаря музыке — шаги героев, зловещий смех, удары о пол перьев, которыми Лизавета протыкает письма, и резкий, требовательный звон колокольчика графини. Они интересным образом одновременно и дополняют музыкальный ритм, попадая в него, и заменяют слова героям, выражая их эмоции даже ярче.
Вся постановка будто построена на противопоставлении двух сторон — лишь некоторые цветные элементы на костюмах офицеров или масти на картах выбиваются из общей массы чёрного и белого. Героини постановки (графиня — Светлана Замараева, Лизавета — Мария Викулина) предстают в нескольких обликах, демонстрируя при этом разную пластику, разные проявления характера. А Германн (Сергей Молочков) вообще обзаводится тёмным двойником, зеркально повторяющим и искажающим его действия.
Оформление сцены также следует мотивам двух цветов. Белая простыня, укутывающая героя в начале, словно превращается в светлый фон, на котором перемещаются фигуры графини и пиковой дамы, появляется в виде белоснежной канвы в пяльцах у Лизаветы, ложится листами писем на пол, рассыпается картами в руках играющих и наконец вновь накрывает Германна пеленой белых перьев из веера графини. Теневая часть, наоборот, проступает все отчётливее – это уже не просто силуэты на фоне, а тёмные полупрозрачные занавеси, постепенно скрывающие героев.
Пространство сцены не обрамлено декорациями, но персонажи всё равно на протяжении всего действия как бы случайно оказываются заложниками рамок, проходят меж пустых зеркальных рам, не имея возможности в них не «отразиться», будто сами становясь своими двойниками. Внутрь карточной рамы оказывается пойманной графиня, да и Германна мы с самого начала видим в смирительной рубашке.
Весь спектакль является то ли сном, то ли болезненным воспоминанием главного персонажа. Создаётся этот эффект во многом как раз благодаря повторяющимся образам, похожим между собой, и кольцевой композиции. Помогает почувствовать его и «бессловесность» – зритель хорошо знает сюжет, поэтому на первый план выступают ощущения, переживания и чувства, а порядок действий угадывается зачастую через метафоры и символы, показанные в пластике и оформлении.
Актёры, сами комментируя работу над спектаклем, говорят: «у Землянского затанцует каждый». Движения на сцене действительно выглядят как особое совмещение пластического театра и сложной танцевальной постановки — в зависимости от сюжета и персонажа их взаимодействие может напоминать то драматическое существование на сцене, то «лёгкую версию» балета или оперетты, то современный танцевальный жанр. И в этой части спектакля очень важна согласованнность с музыкой – иногда возникает ощущение, что она раздаётся не откуда-то из-за сцены, а является продолжением движения актёра, его своеобразной песней.
В зале было не так много детей, но их внимание удалось удержать все полтора часа. И это на постановке, где нет ни разноцветных костюмов, ни ярких декораций, ни слов. Постановке, в которой текст Пушкина переписан чистым языком сцены, а графиня технически не имеет возможности рассказать Германну секрет трёх карт.
