Последние годы у неё очень плохо с глазами. Почти не видит. Следствие двух с лишним десятилетий на сцене под слепящими софитами. Муж – народный артист РФ Николай Голышев – купил большой телевизор. Она смотрит балет и фигурное катание. Пытается смотреть. «Не всё вижу. Чаще додумываю, дорисовываю знакомые движения, –с горькой полуулыбкой говорит Нина Меновщикова. Единственная в истории уральского балета народная артистка СССР. Легенда.
«Вот это Чайковский!»
Про «балериной не станет» – фраза от врача. В годы войны, когда от недоедания, болей и слабости в коленях она падала прямо на улице, он посоветовал «отдать девочку в танцы». Смерть трёх детей в семье заставляла прислушаться хоть к какому доброму совету. И хотя для балета по возрасту она была «переростком», а потому никаких особых мечтаний не было – случай, получается, определил судьбу. Правда, отныне и навсегда пришлось жить на сопротивлении.
Почти 30 главных партий на сцене Свердловского театра оперы и балета. Маша в «Щелкунчике», Никия в «Баядерке», Одетта-Одиллия в «Лебедином озере», Китри в «Дон Кихоте», Медора в «Корсаре», Ширин в «Легенде о любви». А ещё Золушка, Жизель, Эсмеральда… Её Аврора в «Спящей красавице», подобно фарфоровой статуэтке, была классикой жанра. Её Сольвейг в «Пер Гюнте» сравнивали с игрой акварели. Её Золушка в балете Прокофьева была печальна, но не унижена. А Эгина Меновщиковой в «Спартаке» заставила изумиться самых искушённых балетоманов. Дело даже не в том, что лирическая балерина открыла вдруг в себе и предъявила публике новые качества – экспрессию, энергию, напор. Балерина открыла новые черты в самой Эгине. Её куртизанка-повелительница в свой предсмертный час познала силу подлинной любви. Такого акцента не было даже в знаменитой постановке Большого театра.
– А что было делать? – разводит руками Нина Ивановна. – Роль на сопротивление. Когда меня, небольшого росточка, субтильную, лирическую танцовщицу по природе своей, назначили на роль Эгины (в провинциальном театре нет жёсткого деления на амплуа), я поняла: традиционную обольстительницу, у ног которой всё и вся, с моими данными танцевать нелепо. И я придумала. Один-единственный акцент. В последней сцене со Спартаком Эгина протягивает к нему руки. А он отворачивается. Эгина уязвлена как женщина. Однако отсюда и возникает в ней новое чувство…
Кстати, её приглашали работать в Большой театр. Дважды. Сам Михаил Чулаки, известный композитор, директор главного театра страны. Но она мудро оценила: «Ну куда мне с росточком в 156 см тягаться с примами Большого». Для балерин скромные физические данные – преграда. Но… не препятствие. Для таланта. Даже в условиях «железного занавеса» балерину с далёкого Урала Москва включала в правительственные гастрольные труппы. Именно как явление таланта. Нина Ивановна вспоминает: когда-то в Ирландии ей («туземке из-под Урала с голубыми глазами» – анонсировали её местные газеты) довелось участвовать в необычном вечере. Российские и британские танцовщики в очередь, каждая страна – свой фрагмент, танцевали «Лебединое озеро». Дирижёр был один, и ему пришлось подстраивать оркестр под темпы танца русских и британцев. А они были разные. Посланцам Туманного Альбиона он попенял: «Ну что вы так растягиваете музыку?». Когда же станцевала Меновщикова, буквально вскричал: «Вот это Чайковский!».
Сцена и... характер
Из воспоминаний Николая ОСТАПЕНКО, партнёра Нины Меновщиковой:
«В танце она была удивительной. У неё был редкий в балеринах скрытый темперамент. Иная на сцене гром и молнии мечет, эмоции изображает – а зритель в зале остаётся холодным. У Меновщиковой даже глаза были говорящие. В «Соборе Парижской Богоматери» она танцевала Эсмеральду, я – Квазимодо. Вот вроде всего-то стоит её Эсмеральда передо мной, никаких па, никаких движений рук, но в глазах – целая жизнь. Боль. Страдание. Недоумение… Мне оставалось только читать её глаза и реагировать. Тем удивительнее, что в самом расцвете карьеры Нина Ивановна стала отказываться от ролей. Многие балерины – особенно сегодня – хватаются за всё подряд. Твоё – не твоё. Сможешь – не сможешь. Лишь бы побольше урвать. А она, помню, отказалась от той же Эсмеральды. «Знаете, – говорит, – есть у нас молодая балерина Лиля Воробьёва. Это её партия…»
«Железный занавес»и «звонкий» кабриоль
Балетный век – 30 с небольшим. Когда первая балерина свердловского балета Меновщикова закончила танцевать, ей предложили должность в городском управлении культуры. Другой почёл бы за честь и шанс. Она же искренне возмутилась: «Как?! Я всю жизнь тружусь – и вдруг стану бумажки перебирать?». И… вернулась в балет репетитором.
Для несведущего репетиторство в балете – нечто второстепенное. Нынешняя практика поспешного натаскивания никудышных учеников перед экзаменами исковеркала природу этого понятия. В балете же репетиторство сохраняет свой высочайший статус. Ни один танцовщик – будь хоть трижды остепенён и признан – не работает без профессионального взгляда со стороны. Repetitor (от лат.) – «тот, кто повторяет». Доводит до совершенства.
– Конечно, самая взыскательная работа – с солистами, – рассказывает Нина Ивановна. – Но они одни не вытянут спектакль. Как часто на своей любимой «Жизели» я наблюдала: и образ главной героини бледнеет, если нет достойного окружения. Если кордебалет не поёт, а рубит движения, «архитектуру строит»…
Известный мастер танца Олег Петров, в труппе которого Нина Ивановна работала репетитором наряду с родным Оперным, с величайшим признанием писал о репетициях Меновщиковой: «…Тело танцовщика, только-только пробуждаясь, набирает силу и эластичность и способно само уже превращать музыку слышимую в музыку зримую. В музыку танца… Она говорит о «чистой» позе и о позе, в которую внесена краска. Краска времени. Сегодняшнего или прошлого. Она говорит о позах, в которых нет «вздоха» – жизни. На репетиции Меновщиковой «спинища» должна стать «спиной», пируэт – «хрустальным», а не «плотским». Кабриоль может быть «звонким», а арабеск «не быстрым, а острым».
Но это с российскими танцовщиками легко изъясняться по поводу «хрустального», а не «плотского» пируэта. А с зарубежными? Когда качество этого самого пируэта зависит ещё и от качества, точности языкового перевода. В 1970–1980-хМеновщикова была делегирована от России на репетиторскую работу в Финляндии (школа русского балета на особом счету во всём мире). Принимающая сторона предоставила полную самостоятельность и свободу, однако с первого же урока Меновщикова столкнулась с проблемой, о которой и не подозревала. В отличие от российских балетных театров, обеспеченных профессиональными полами, что рассеивают энергию танцовщика в момент приземления после прыжка и снижают нагрузку, финские театры таких покрытий не имели. Постоянный контакт с жёстким основанием приводил танцовщиков к ранним проблемам с суставами и позвоночником. Меновщикова решила добиться замены полов на профессиональные, балетные. Эк замахнулась!.. Тогда балерина с Урала разработала для финнов особую, ещё до знаменитых ныне во всём мире методик Асафа Мессерера, систему занятий у станка, которая позволяла укреплять позвоночник. Пардон за подробности анатомии, но не решись та проблема – о каком «душой исполненном полёте» можно было бы говорить?!
И ещё однажды маленькая, хрупкая балерина из России пошла на принимающей территории против системы. Финны – трудяги, готовы дважды на дню заниматься в репетиционном зале. Но выходной – святое! Театр на ключ, все на природу. «У балетных не может быть выходных, – возмутилась русская. – Тем более перед премьерой! Иначе вместо Жизели получится… финское дерево». На неё даже пожаловались в профсоюз. Но было так, как постановила она: у балетного станка – каждый день.
Она поставила в Хельсинкской балетной труппе «Лебединое озеро», «Жизель», готовила танцовщиц для участия в хореографических конкурсах. Но когда прощались, финны всё вспоминали, как жёстко эта маленькая «Ninalle, rakkaudella» – «Ниночка, дорогая» оттачивала в их кордебалете диагональ. Думаете: мелочь? Отнюдь. Идеальный рисунок, созданный балетмейстером, чистая линия, синхронное исполнение – эталон в любом танце.
х х х
…Года три назад, в путешествии по Скандинавии, посчастливилось оказаться в Хельсинки в том самом театре. В фойе среди прочих фото знакомое лицо сразу бросилось в глаза. Фамилия читалась и без переводчика. С остальным помогли – «Класс русской балерины Нины Меновщиковой». Класс! Хоть в финском, хоть в русском это означает не только место действия…
Опубликовано в №99 от 08.06.2019
