С некоторых пор в Крымском музыкальном театре зрители стали спрашивать билеты «на спектакль, где девушка рыженькая дирижирует». «Она у нас пока одна, – отвечали в театре. – Так что везде будет». Эльмира МУХТЕРЕМ и сегодня – редчайший случай женщины-дирижёра. Их и в мире-то единицы. Гастроли Крымского театра в столице Урала дали возможность поговорить с женщиной в мужской профессии.
«Армия» в театре? Ну нет!
– Есть ли разница в мужском и женском дирижировании? В традиционном представлении за пультом должен стоять мужчина – волевой, строгий, во фраке…
– Но когда-то женщина не садилась за руль и не участвовала в работе парламента. Лет десять назад женщины начали осваивать профессию дирижёра. До этого мы знали разве что Дударову… В дирижёрских жестах разницы нет. Но управлять громадным коллективом вроде бы сподручнее мужчине – волевой посыл, волевой жест. Даже окрик, если что-то сыграно не так.
Зато женщина может так: «Ребятки, что это были за аккорды?» И музыкантам-профессионалам неловко. Другая тактика. Она хлеще, действеннее, чем «в лоб». Нас в консерватории тоже учили профессиональной жёсткости. И первый год я старалась: взгляд зверский, только шашки на боку не хватало (смеётся). Но «армия» мне в моей профессии не понравилась. На второй-третий год вернулась к самой себе: «Гобой, ну что же вы?! Постарайтесь. Вы же – шикарный музыкант!» И смотришь: на следующий день играет как Бог…
Иногда смотрю на Ютубе видеоуроки дирижирования. В Дудамеля, выдающегося венесуэльского дирижёра, после них просто влюбилась – интеллигентное обращение, такт. Та же «Травиата» или «Трубадур» как звучат у него! А иногда не вижу ни оркестра, ни дирижёра, но по звучанию понимаю: за пультом – тиран, диктатор.
Да, профессия тяжёлая. Ты как полководец: 40 музыкантов в оркестре и на сцене – под 120. Балет, хор, солисты. Иногда актёр выходит на сцену с температурой. Значит, ему требуется повышенное внимание дирижёра. При этом надо держать весь спектакль. Каждую его секунду. Отвлёкся, глаза опустил – а тут была реплика на номер. А мы не вступили. Спектакль валится в секунду. Как карточный домик.
После спектакля выхожу – костюм насквозь мокрый. Стопы горят – ведь три часа на ногах. А тело лёгкое. Паришь…
Зал встал и пел стоя
– Позабавлю вас: в антракте «Собора Парижской богоматери» кто-то с сожалением произнёс: «Феб погиб – всё, «Belle» уже не споют». И не спели-таки… Не все поняли: это разные мюзиклы.
– Знаете, где бы мы ни выступали, везде ждут «тот» «Собор Парижской богоматери» с хитами «Belle», ариями Эсмеральды, Квазимодо. Он на слуху. Но музыку к этому спектаклю композитор Вадим Ильин написал именно для нашего театра. Эксклюзив! Нигде в таком варианте спектакль больше не идёт. Полтора часа захватывающей музыки, красивой, синкопированной – впечатлений не меньше. Мы поняли это ещё на премьере: разочарованным не ушёл никто. А в связи с недавней трагедией во Франции, когда горел Нотр-Дам, ожиданий у зрителей ещё больше.
Мысль «замахнуться» на знаменитый французско-канадский мюзикл, конечно, возникала. Во мне «жучок» сидит и беспокоит: почему не поставить «Собор» Риккардо Коччанте или не менее популярный «Ромео и Джульетта»? Уговариваю режиссёра, он соглашается, находим музыкальный материал. Но – камнем преткновения часто становятся авторские права. А боязни творческого риска – её нет!
– На «Трёх мушкетёрах» зал встал и пел вместе с актёрами. Трижды поднимали занавес… Но вам из репертуара, что театр привез на Урал, что больше дорого? У дирижёра же свой взгляд на детище театра?
– Всё-таки «Собор Парижской богоматери». Рок-опера. В жанре сложно и интересно всё: и рок, и опера. Хиты дирижируются легче. В «Мушкетёрах» только начинает звучать «Пора-пора-порадуемся…» – я стою и пританцовываю как неваляшка. А тут каждую ноту бдишь… Извиняюсь за некорректное сравнение (но так понятнее): можно купить вещь и подешевле, но дорогая и выглядит, и воспринимается благороднее.
«Если нет репетиций – заболеваю…»
Эльмира МУХТЕРЕМ – седьмой дирижёр Крымского театра за его 65-летнюю историю. Театр, в котором она уже 25 лет, был выбран сразу и окончательно, а вот дорога к дирижёрскому пульту шла зигзагами:
– Начинала артисткой хора. Через полгода как-то на репетиции дирижёр предлагает: «Распойте хор». А это 30 человек. Руки трясутся. Начинаю. И сработала «школа» консерватории. Всё получилось. В тот же день дирижёр: «Так, пишем заявление – будешь хормейстером».
Чуть погодя в театре ставил «Вестсайдскую историю» режиссёр Леонид Квинихидзе (фильмы «Небесные ласточки», «Соломенная шляпка», «Мэри Поппинс, до свидания!»). А мюзикл Бернстайна – это джаз, переходящий в классику. Музыка насколько тяжёлая, настолько и интересная. И наоборот. Работаем с хором до седьмого пота… Через две репетиции Квинихидзе: нет, она – главный хормейстер. И где-то в публичном пространстве роняет фразу: «Эмоциональная. темпераментная, в работе – зверь». Следом – новое предложение, на главного дирижёра.
Это было 17 лет назад. Тогда я отказалась. Отказалась и 10 лет назад, от повторного предложения. Всё-таки это две «кухни». Да, всё – музыка. Но профессии, технологии разные. Решилось всё, когда уже директор театра буквально за руку привёл меня к оркестру: «Это ваш главный дирижёр».
Первый спектакль – «Ханума». Спустилась в оркестровую яму. Поставила руки. Первый аккорд. И как зазвучал оркестр – эта махина! Меня как током ударило… Когда репетиция закончилась – уже понимала: даже если я чего-то не знаю по оркестру – расшибусь, узнаю, выучу. «Зажглась» с первого аккорда: это моё!
Брала партитуры домой. Учу до четырёх-пяти часов утра, бегу на репетиции, показываю. Страха перед новой профессией уже никакого. Одно желание – постичь (позже окончила ещё и оперно-симфоническое отделение в Ростовской консерватории).
Кто думал, что настолько захлестнёт. Я в этом купаюсь. Если выходной, репетиций нет – заболеваю, чего-то не хватает. Начала детально изучать инструменты – флейту, кларнет, фагот… Музыканты ведь всё чувствуют, ловят каждое твоё движение – руки, пальца. Дирижёр не говорит, показывает. Если джазовое произведение – могу даже начать танцевать…
Мюзикл на Крымском мосту
– Вы и коллеги рассказывали о трудных временах театра до возвращения Крыма в Россию. Не знали, что такое госзадание, не было современной аппаратуры…
– В год ставили две премьеры – сейчас шесть. Пошёл другой репертуар – мюзиклы (а прежде были только оперетты). В ноябре будет первая оперная премьера – «Травиата», и билетов уже нет… Да, здание одно, артисты те же, но словно два разных театра. С открытием границ и композиторы стали предлагать нам свои сочинения, первым был великолепный мелодист Ким Брейтбург. На гастроли мы привезли только из его сочинений – «Дубровский», «Леонардо», «Мост над рекой». Ушёл страх перед творческим риском, мы перестали бояться экспериментировать. Будем бояться – не будем расти.
– В дни обменных гастролей (вы – на сцене Свердловской музкомедии, она – в Крыму) много говорилось о взаимопомощи двух театров. Даже обмене нотами. А главный дирижёр нашей Музкомедии Борис Нодельман, по слухам, хотел вырваться сюда на ваши спектакли. Встретились за дирижёрским пультом мужчина и женщина?
– Да мы уже два года общаемся с Нодельманом! Друг друга не видели, только по телефону: «Борис Григорьевич, дорогой…». Он в ответ – с той же интонацией. Нотным материалом, действительно, обмениваемся. И никакой творческой ревности и зависти.
И вот – обменные гастроли. Они там – мы тут. В один из дней провожу репетицию, вдруг – голос сзади: «Товарищ маэстро, на ковёр!» Так обычно приглашают к начальству для выволочки. Поворачиваю голову – незнакомый мужчина. Но тут память начинает подсказывать: голос-то знакомый! А это Борис Григорьевич, отдирижировав в Севастополе три спектакля, вернулся на несколько дней в Екатеринбург специально. «Я же не мог, – говорит, – не посмотреть работу коллеги». Обнял меня. Оркестр аплодирует.
Он посмотрел четыре наших спектакля. Опять улетел в Крым. Но успел подсказать действительно много ценного: где «прибрать» трубы, где «приподнять» скрипачей. Это всё профессиональные советы, и они дорогого стоят. От России – Крыму.
– А правда, что «Мост над рекой» (уральцы видели этот спектакль) театр собирается представить на Крымском мосту?
– Есть такая идея. Когда Брейтбург предложил театру этот мюзикл, вроде ничего особенного в нём не было: 1950-е,сельская тема… Но там есть текст: «Соединим этот мост…». Случайная фраза оказалась актуальной! И так попала в сердца, что зрители плакали. А когда состоялось присоединение Крыма к России, возвращение домой, глава Республики Крым Сергей Аксёнов сказал: «Сыграем спектакль на Крымском мосту!» Вопрос решён…
Опубликовано в №170 от 19.09.2019
