Даже коровы УГМК работают на полную мощность

Андрей Козицын возглавляет компанию с момента её основания. На встрече он чаще всего употреблял два слова – «работа» и «понимание». Фото: Алексей Кунилов.

Андрей Козицын возглавляет компанию с момента её основания. На встрече он чаще всего употреблял два слова – «работа» и «понимание». Фото: Алексей Кунилов.

Наша встреча с генеральным директором Уральской горно-металлургической компании Андреем Козицыным состоялась в прошедшую субботу. Он редко общается с прессой и в обычной жизни почти не доступен, но нам помогла дата — в эти дни компания празднует 15-летие. Использовав праздник как повод, нам удалось поговорить на более важные темы.

Справка «ОГ»

  • Уральская горно-металлургическая компания создана 20 октября 1999 года.
  • Компания объединяет более 40 предприятий различных отраслей промышленности, входит в число ведущих вертикально-интегрированных холдингов страны.
  • Крупнейший производитель (40 процентов) рафинированной меди в России.
  • Ключевые активы УГМК сосредоточены в горнодобывающей отрасли, цветной металлургии и металлообработке. Управлением ключевыми активами компании занимается ООО «УГМК-Холдинг».

Риски медного короля

— Андрей Анатольевич, какое влияние оказали или могут оказать на вашу компанию санкции, введённые против России странами Европы и США?

— Всё, что происходит на Земле, касается всех. В том числе и нас. Впрямую санкции, которые применили к нашей стране, нас пока не затронули. Если это продолжится, то и мы, и наши партнёры их почувствуем. С одной стороны, сегодня для экспортёров ситуация складывается благоприятно — валюта дорожает. С другой стороны, наступит время перекредитования длинных денег, и те проблемы, которые возникнут у госбанков на денежных рынках (а мы работаем с Газпромбанком, ВТБ и Сбербанком), возможно, повлекут за собой изменения в условиях выдачи кредитов. Деньги могут стать дороже.

— Компания многое пережила за эти 15 лет…

— Нас многому научил кризис 2008 года. Экономика всех стран стала развиваться значительно медленнее: и Америки, и Европы, и Китая. Стагнация перевернула мозги. Не буду говорить за всех, но мы точно научились считать деньги. До кризиса была эйфория, после него все стали ходить по земле ногами. Прежде всего, мы стали трезво и очень бережно работать с финансовыми ресурсами.

Если, не дай бог, случится подобное 2008 году, то все будем думать только о том, как остаться хотя бы в себестоимости затрат и не закрыться. Ни о социальных программах, ни о развитии мы тогда не то что не думали, а даже не могли. Я это запомнил навсегда — 28 декабря 2008 года тонна меди стоила 2 800 долларов. При такой цене ни одно производство в мире не состоятельно. В этой ситуации мы думали только о том, как выжить, и больше ничего.

— Как складывается ценовая ситуация сейчас?

— Говорил и говорю, производитель и потребитель к цене биржевого товара имеют очень условное отношение. Медь торгуется на бирже, и цену там устанавливают спекулянты. Цена на наш товар подвержена серьёзным колебаниям. Работают фонды, которые берут одни позиции, продают другие. В большой степени это связано с ценами на нефть. Вчера, например, медь была 6 630 за тонну. За сутки упала на 151 доллар. Что это? Как это связано с производством и потреблением? Никак. Если сегодня купить наличную медь, то получить её можно только через 2 месяца, и это в лучшем случае. Меди нет, а цена падает. Как это объяснить? Идёт чисто спекулятивная игра. То, чем мы занимаемся, очень трудно спрогнозировать. Мы зависим от цены.

— А тут еще и политические риски — санкции.

— Придумывая санкции, политики сказали бизнесменам — вы туда не ходите. Но позвольте: люди 10–15–20 лет строили отношения, тратили свои деньги, здоровье, жизнь, в конце концов. А тут кто-то говорит — не ходите. Это же большая глупость. Этим политикам надо помнить, что в другой части мира кто-то может сказать: возьмите у нас. Или мы в России начнём делать сами. Товары можно заместить другими. И что тогда? Политики приходят и уходят, а мы работаем. Жалко будет, если одномоментные политики решат что-нибудь против нашего героического бизнеса. Повторяю, это будет несусветная глупость.

«Мы не должны подменять собой власть»

— Как политики и чиновники могут создавать проблемы для бизнеса, мы знаем. Но они могут и помогать развитию промышленности.

— Со стороны Федерации, если что-то и будет происходить, то только в части поддержки сельхозпроизводителей. Сейчас государство уже субсидирует для них две трети кредитной ставки. Если оно будет субсидировать все 100 процентов цены пользования деньгами, то это серьёзно поможет отрасли. Но, по моему мнению, чтобы это не превратилось в очередную непонятную историю, залоги по кредитам, где государство субсидирует кредитные ставки, должны быть личными. Государство много тратит, но не всегда понятно, что произошло за эти деньги. Где что выросло и выросло ли на ту сумму, на которую вложились.

По субъекту Федерации: есть закон Свердловской области о льготах по налогам на имущество и прибыль. Но эту помощь очень сложно получить. Русский язык такой богатый, тем более законодательный русский язык… Принципы и понятия настолько размыты, что получить льготы почти невозможно. Особенно нам, металлургам. Наверное, в чьём-то понимании мы недостаточно инновационны. Тем не менее закон такой есть, и нужно с ним работать.

— Часто приходится слышать, что государство мало делает для развития промышленности и относится к предпринимателям как к «недопосаженным бизнесменам».

— Есть условия, в которых мы работаем. Они могут нравиться или не нравиться. Если в этих условиях ты собираешься заниматься бизнесом и работать, то занимайся бизнесом и работай. Если не хочешь или не можешь, то тогда надо заниматься чем-то другим. Мы много говорим о государстве и бюджете, но если сравнить с Европой, особенно со шведами или финнами, то налоговая нагрузка на бизнес у нас заметно ниже, чем у них. Особенно по фонду оплаты труда. Часто говорят, что государство должно что-то, бизнес — ещё что-то. На самом деле никто никому ничего не должен, а каждый решает для себя — насколько он хочет сделать территорию, на которой находится, привлекательной для жизни людей.

Металлурги работают в основном в моногородах. Если мы не будем улучшать условия жизни, то через 10–15 лет там никого не будет, а на предприятиях некому будет работать. Простой пример — Красноуральск. 20 лет назад там жило 42 тысячи человек. Сегодня 28. Пройдёт ещё 20 лет, и будет посёлок. Чтобы этого не произошло, мы серьёзно, вместе с главой, вместе с правительством области занимаемся этим городом. Здесь глупо делить или говорить о том, кто кого должен озадачивать. В моём понимании, бизнес сам должен озадачиться тем, как создать условия для жизни людей в этих моногородах. Условия должны быть конкурентоспособными в сравнении с другими территориями. Иначе люди разбегутся. Если у нас всё получится, то есть смысл и надежда, что завод там останется.

— Градообразующие предприятия фактически становятся властью в моногородах.

— Мы не должны подменять собой власть в моногородах. Надо уметь взаимодействовать. Возьмите, к примеру, Кировград. Глава Александр Оськин — один из самых инициативных в Свердловской области в моём понимании. Он делает Кировград совсем другим. Кто не был — съездите, посмотрите. Если глава работает профессионально, то многие проблемы можно решить.

— Андрей Анатольевич, у вас много разных наград. Первая — медаль за спасение человека, а ближайшая к нашей встрече — присвоение звания «Почётный гражданин Свердловской области». А кого бы наградили вы, например, за вклад в развитие промышленности?

— Мы работаем в 14 субъектах Федерации. Я везде наградил бы губернаторов. Самый тяжёлый хлеб, кто бы что ни говорил об этой должности и этих людях, всё-таки у них. Это огромная ответственность и мало возможностей для реализации задуманного. Это самые несчастные люди, потому что они отвечают за всё. Дай бог им здоровья.

«С учётом санкций съедим всё»

— Подведём промежуточные итоги?

— УГМК исполнилось 15 лет. Наверно, можно было бы работать ещё лучше, но жизнь вносит свои коррективы и всегда нас поправляет. Мы в движении. Если ничего экстраординарного не произойдёт, то где-нибудь в 2019–2020 годах можно будет подводить первые итоги. Почему тогда? Потому что я кое-что знаю и вижу перспективы. Это правильно — видеть перспективу. Иначе зачем работать? Неинтересно.

— Это касается не только металлургии?

— Да, у нас много разных бизнесов. С ними всегда можно расстаться с учётом ситуации. Бизнес должен быть самодостаточен. Все проекты компании такими и являются. Делаем самолёты…

— Самолёты?

— У нас завод в Чехии. Будет новый региональный самолёт. Наш рынок — весь мир. В Таможенном союзе конкурента нашему воздушному судну нет. В России в ближайшем времени будут летать уже 50 наших самолётов.

— Тогда с неба на землю. Зачем вам ещё и аграрное предприятие?

— Я уже говорил, что мы научились ходить по земле ногами. В нашем агропредприятии тоже всё в порядке. Коровы работают на полную мощность. Товар не залёживается. А с учётом санкций и близости большого города — съедим всё.

Областная газета Свердловской области