Моя знакомая работает в детском саду с особенными детьми. Город у нас маленький, специальная группа всего одна, поэтому туда отправляют ребятишек с сами разными проблемами, в том числе и с аутизмом. В этот садик ходит Серёжа, который изъясняется исключительно предложениями витиеватыми… И бессмысленными.
— Когда он будет наконец разговаривать? — гневно спрашивает Серёжин папа.
— Но он же разговаривает у вас, — робко отвечает воспитательница.
Все прекрасно понимают, что под «разговаривать» подразумевается «общаться с окружающими нормально». Родители мальчика только в начале пути, и каждый успех Серёжи, даже самый маленький, будет большой победой. Воспитание особенного человека — работа тяжёлая, и зачастую затратная, результаты которой не всегда видны с первого взгляда. Родственники людей с ограниченными возможностями остаются наедине со своими проблемами. Окружающий мир пока не особо отвечает им взаимностью.
Но прогресс есть. Если раньше учебные заведения делились по типам обучающихся в них ребят, то сегодня по новому закону об образовании эти границы стёрты, в школах и детских садах введена инклюзия. Ребята с ограниченными возможностями могут ходить в детские сады, школы, секции и кружки вместе со всеми. Казалось бы, от этого всего сплошная польза: особенные люди учатся общаться и приспосабливаться к миру, остальные ребята становятся гибче, терпимее. Но радужно всё только на словах, на деле система работает со скрипом.
Часто слышу от знакомой, что родители оказываются категорически против того, чтобы ребёнок посещал заведение совместно с особенным малышом. Мамы и папы не готовы объяснять своим детям, кто эти люди и как к ним относиться. Но только хочется спросить такие семьи: не вырастет ли у вас инфантильный, эгоистичный ребёнок и не боитесь ли вы, что через несколько десятков лет он сдаст вас в дом престарелых из-за немощности?
Отдельная тема — это педагоги. Далеко не каждый преподаватель оказывается готов взять на себя дополнительную ответственность за «интересного» ученика. Одно дело, когда специалист работает только со сложными детьми (он знал, на что шёл), и другое — когда педагог никогда не имел дела с проблемным малышом. Под него нужно создавать отдельную образовательную программу, и пригляда он требует гораздо большего, чем среднестатистический воспитанник. И даже те специалисты, которые решаются попробовать, чаще всего быстро «сдуваются». Пример тому — ещё один эпизод из нашего провинциального детского сада.
Артёмка ходил в обычную ясельную группу. Из-за проблем со здоровьем поведение его оставляло желать лучшего, да и с образовательной программой он не справлялся. Родители ребят стали жаловаться, что Тёма мешает другим, и потребовали, чтобы его перевели в специализированную группу. Тогда специалисты детского сада решились на эксперимент: они составили для мальчика отдельную программу и стали обучать его совместно с остальными детьми. Для маленького городка с населением в несколько десятков тысяч человек это, конечно, был своего рода прорыв. Но вот только спустя несколько месяцев педагоги поняли, что чуда не будет. Несмотря на явный прогресс у мальчика, инклюзивное образование оказалось невозможным. Тёма требовал больше внимания, чем здоровые дети, у воспитательницы не хватало сил и времени на всех. В итоге малыш был отправлен в специализированную группу. Вероятнее всего, эту проблему смог бы решить тьютор — персональный помощник в усвоении программы. Но где его взять, если речь идёт о маленьком уральском городке? Ведь этих специалистов мало и готовят их только в Москве.
В общем-то, о каком инклюзивном образовании мы говорим, если далеко не все способны спокойно реагировать, просто встретив человека с особенностями на улице? Очень показательна здесь история с сестрой-аутистом Натальи Водяновой, которую не пустили в кафе. История вызвала широкий резонанс и активно обсуждалась в СМИ, что не может не радовать. Но только было бы ли столько шума, если б речь шла не о родственнице известной модели? Сколько людей просто проглатывают обиду? Наша беда в том, что мы не видим людей с особенностями. Их нет на улицах, в театрах, общественном транспорте, торговых центрах. Любой подобный человек воспринимается прохожими как диво дивное. Это ненормально.
Формула полноценной счастливой жизни для особых людей - грамотно обустроенный быт. Фото: Александр Исаков
Прошлой весной в масс-медиа прогремела история с участником «Минуты славы», танцором без ноги Евгением Смирновым. Члены жюри Владимир Познер и Рената Литвинова заявили, что не могут объективно оценивать номер конкурсанта и считают его присутствие на программе недопустимым, хотя признали, что выступил он замечательно. Евгений совсем не похож на человека, которого стоило бы пожалеть. Он крепкий красивый парень, успешно занимается танцами, сотрудничает с известным продюсером Максимом Фадеевым. Но жюри не смогло абстрагироваться и оценить номер без оглядки на физическое состояние юноши.
Вот и получается, что, когда мы наконец встречаемся с «другими» людьми — не знаем, как себя вести. Одновременно хочется и отвернуться, и рассмотреть их. Мы не уверены, надо ли помочь спуститься колясочнику, или сделать вид, что не заметили его, чтобы не обидеть. И вообще, стоит ли говорить об этой проблеме или лучше деликатно промолчать.
Вспоминаю фестиваль гравюр меццо-тинто, открытие которого состоялось этим летом в Екатеринбурге. Одним из его почётных гостей стал Мартин Митчелл из Великобритании, по словам организаторов, он является «ангелом-хранителем» праздника и всячески поддерживает его. Мужчина передвигается на коляске. Ведущий объявил, что Мартин прилетел из другой страны в одиночку, без сопровождения, и отметил, что это не может не вызвать восхищения. И действительно, в нашей реальности, где далеко не везде установлены пандусы, где во многих местах не имеется «кнопки вызова», где ездят автобусы с высокими подъёмами — этот поступок кажется действительно подвигом. Интересно, смог ли бы Мартин легко добраться до аэропорта в России. К сожалению, уверенности высказать не могу.
Закон защищает каждого из нас. Но всегда ли в обычной жизни мы помним об этом? Фото: Павел Ворожцов
Но, наверное, я сгущаю краски, потому что не всё так плохо. О людях с ограниченными возможностями в последние несколько лет наконец-то начали говорить. Например, в сентябре в Екатеринбурге прошёл конгресс людей с ОВЗ под девизом: «увидеть ценность каждого». Участие в музыкальных, спортивных, ремесленных, танцевальных мастер-классах приняло более 700 человек из 28 стран. А ещё люди с особенностями вышли в мир: в одном из городских парков работали интерактивные площадки, на которых каждый гость представлял свою национальную культуру. Ну ведь можем же, когда захотим.
Перемены есть, но только слишком уж медленно они наступают. Хочется верить, что в случае с особыми людьми сработает пословица о том, что русские долго запрягают, да быстро едут. Для того чтобы чудо случилось, нам нужно всё и сразу. Инклюзивные школы и детские сады, чтобы каждый мог найти себе друзей. Пандусы на улицах, чтобы любой смог отправиться куда захочет. Учебные заведения для профессионалов, которые будут работать с особыми людьми. Обучение педагогов в общеобразовательных учреждениях, чтобы они не боялись браться за сложных ребят. Кружки и секции, чтобы каждый смог найти себе занятие по душе, несмотря на состояние здоровья. Больше публикаций в СМИ, чтобы общество знало об этих людях. Если это всё случится, через пару десятков лет мы будем жить совсем в другом мире, который будет открыт для всех.
- Опубликовано в №210 от 11.11.2017
