Официальным преемником комсомола считается Российский союз молодёжи, одно из самых массовых молодёжных объединений. Но в отличие от своего предшественника, РСМ полностью убрал идеологическую составляющую, оставив при этом за собой право работать с ребятами разных возрастов. Мы поговорили с председателем Свердловской областной организации Российского союза молодёжи Еленой ЗВЕРЕВОЙ о том, откуда берутся деньги на проекты, что заставляет подростков приходить в общественные организации и почему молодые люди больше не смотрят телевизор.
– Сейчас, накануне столетия комсомола, снова обострились споры о том, много ли мы потеряли, утратив его…
– Нельзя сказать, что раньше было очень хорошо, а сейчас очень плохо. Просто в СССР была система работы с молодёжью, причём понятная как для самих участников, так и для руководителей. Все знали, куда шли, с чем шли, зачем шли. Сегодня, к сожалению, такой системы нет. Есть уполномоченные государством структуры, есть ряд фанатично преданных выходцев из комсомола, стройотрядов и других объединений, которые волокут на себе общественные организации, потому что им обидно терять уникальный опыт Свердловской области по работе с молодёжью.
– Думаете, сможем вновь прийти к единству?
– Я, как настоящий оптимист, думаю, что придём. Но пока мы как лебедь, рак и щука. У нас в области огромное количество талантливых ребят, сильных организаций, есть чем хвалиться. Ребята представляли свои проекты в Японии, сейчас идёт национальная премия «Студент года», на которой выбираются молодые люди, которые будут лицом области. Мы честно рассылаем сообщения во все информационные агентства, но никто об этом не пишет. Парадокс заключается в том, что нас знают на федеральном и международном уровне, а мы не умеем рассказывать о своём достоянии, и в собственной области о нас рассказывать не хотят ни в СМИ, ни на телевидении. А средств оплатить ролики или репортажи у общественников просто нет.
– В массмедиа вообще немного говорят о молодых людях, Екатеринбург не исключение.
– Да, раньше я без проблем могла узнать, что происходит с молодыми людьми: подходила к радио, включала «Пионерскую зорьку», и там рассказывали о том, что 5«Б» класс школы №12 в Москве победил в конкурсе или соревновании. А сейчас вы об этом знаете? Даже если в Интернет заберётесь, никогда в жизни не найдёте. Подростки не смотрят телевизор, потому что им там нечего смотреть. Идут «Умники и умницы», но следят за ними победители олимпиад, это единицы.
– Но есть Интернет, сейчас все там.
– Да, они и на улице с девайсами, и в метро с девайсами. Ребята думают, что если пропустят сообщение, то жизнь остановится. Нам следует взять актуальные технологии и сделать их полезными. Может быть, нужно придумать какую-то систему, чтобы полезная информация приходила прямо на телефоны. И не просто давать сведения, а мотивировать. Было бы здорово, если бы в области появился портал, рассказывающий ребятам о том, где они могут найти себя, раскрыть свой потенциал, присоединиться к реальной социальной практике. При огромных информационных возможностях мы находимся в вакууме. Молодой человек не знает, где может применить силы.
– Для чего молодые люди приходят в РСМ?
– Молодёжная организация – это способ самореализоваться. Часто к нам приходят ребята, которые в школе или техникуме не на виду, и им важно проявить себя. Любому человеку нужно доказать, что он что-то может и умеет. Главный принцип Российского союза молодёжи – это равный равному. Когда Вася, член РСМ, рассказывает Пете о своей работе, второй думает: «О, я тоже так хочу». Увидел проект и загорелся. Иногда мы проводим программы в школах, заинтересовываем ребят реальными делами. В течение года через наши программы проходит порядка 100 участников. Кто-то остаётся в РСМ, кто-то участвует разово. Обычно люди, приняв один-два раза участие в программах, понимают, интересно им это или нет. Членов организации у нас на сегодняшний день 14 тысяч, это ребята, которые написали заявление, приняли устав и взяли на себя обязательства продвигать социальные проекты для детей и молодёжи. Мы являемся самостоятельной организацией, проекты нам не спускают из Москвы, мы реализуем как федеральные программы, так и авторские, которые востребованы у нас, в Свердловской области. В муниципалитетах работают местные организации и наши представительства, в школах и на заводах.
– А если смотреть в общем? Общественные организации сейчас интересуют ребят?
– В Свердловской области в них находится не больше 13 процентов молодёжи. Молодые люди должны иметь реальную социальную практику, получить которую они могут с помощью участия в проектных программах, причём происходить это должно регулярно. Они должны понимать, для чего это. Кстати, много чего делается и в местных организациях. В областных программах ребята из муниципалитетов могут принять участие один-два раза в год, но внутри своего коллектива работают постоянно: то идут в поход, то ветеранам помогают. И эта деятельность каждодневная. Всё начинается с инициативы. Важно научиться быть социально активным, не надо думать, что всё решится само, что кто-то что-то за вас сделает. Надо брать и делать! Важно, чтобы НКО и государство уважали друг друга, хотели понять, а не только давать указания. В Свердловской области мы пробуем выстроить диалог общественных организаций и власти. Верю, что может получиться взаимополезное сотрудничество. Но для этого НКО и государство должны взаимодействовать друг с другом. В Свердловской области пытаются это сделать, но пока всё ограничивается выдачей субсидий. Но и это уже здорово.
– Кстати, о субсидиях. Денег хватает на программы?
– Они обычно идут в пределах 100–150 тысяч. В Екатеринбурге на эти деньги провести проект на тысячу человек невозможно, поэтому привлекаем партнёров, иначе средства нам просто не найти. В последнее время хорошо откликается малый и средний бизнес. Да, обидно ходить с протянутой рукой, но так делают все общественные организации, не только мы, это факт. Например, в этом году фестиваль «Мы всё можем» собрал около 700 гостей и 300 добровольцев. Наш основной партнёр, министерство физической культуры и спорта, предоставило для проведения площадку ДИВСа. Администрация города помогла обеспечить охрану и медицинское обслуживание. Остальные средства, а это порядка 700 тысяч, ребята нашли сами, благодаря им у нас были сувениры, сертификаты, экипировка.
– Многие молодые люди сегодня участвуют в акциях только для того, чтобы получить футболку. Это плохо?
– Такая форма мотивации на сегодняшний день действительно преобладает. Я называю ребят «маечно-фуфаечными», они обижаются. Нет, это неплохо, ведь такие участники в результате приносят какую-то пользу. Жалко, что разово. Я была волонтёром на Универсиаде и Паралимпиаде. Многие ребята, работавшие со мной, прошли обучение, качественно выполняли свои функции… Но сколько из них продолжили заниматься добровольческой деятельностью, вернувшись домой? Многие руководители говорят, что на безрыбье и рак рыба. Это тоже позиция, но я не желаю с ней соглашаться. Мне хочется, чтобы ребята стремились быть полезными школе, городу, области. Но универсального рецепта, о том, как «закрепить» их, нет. Наверное, это может сделать хороший руководитель, который станет для них лидером и авторитетом, как, например, Владислав Крапивин. Это личность, вокруг которой уже 55 лет крутится работа.
– Крапивиных на каждую команду не наберёшься, к сожалению.
– Руководителей, например, сейчас готовит кафедра работы с молодёжью в УрФУ. Но мы выпускаем ребят, а они потом не могут трудоустроиться, потому что у них опыта нет. Практика длится всего 44 дня, впрочем, и на неё студентов тоже не очень охотно берут. Почему бы не сделать систему распределения? У нас столько детских клубов, молодёжных органов… Есть над чем работать. Кстати, кто проходит практику в РСМ, обычно так тут «зависают», что уходить уже не хотят. И по факту, становятся реальными молодёжными работниками, продвигающими Свердловскую область на всех уровнях.
- Опубликовано в №197 от 26.10.2018
