Именно он и его команда задали в Екатеринбурге моду на длину мужской бороды. Его барберы получают как топ-менеджеры, но он сам говорит, что пошёл в этот бизнес не ради денег. Андрей Дворников — владелец сети барбершопов Chop-Chop и «КОРОЧЕ», парикмахерской HOLLY MOLLY и лаборатории красоты Elementica — рассказал «ОГ», как построить успешную компанию на стрижках.
— Вы были пионерами в сфере барбершопов в Екатеринбурге. Как вы пришли к этой идее?
— Тогда Chop-Сhop только появился в Москве. Я случайно увидел видеоролик. И меня осенило: надо делать. Бизнесмены просчитывают свои шаги, доходы и расходы. В нашем случае ничего подобного, кроме интуиции, не было. Проект выглядел абсолютно неочевидным. Но я понимал, что если всё получится, мы оставим всех на два круга позади.
Андрей Дворников: «С сотрудниками-мужиками работать очень сложно, они порой ведут себя как дети». Фото: Павел Ворожцов
— Какова ваша сегодняшняя роль в бизнесе?
— Раньше я был как Карабас Барабас — управлял всеми процессами за ниточки. Сейчас часть этих процессов реализуется автоматически. Так и должно быть в бизнесе. Есть поговорка, что врач не должен умирать с каждым своим пациентом. Но я нашёл в себе силы разжать силки и отпустить некоторые моменты, переложив их на других людей.
— Барбершопы на каждом шагу, а барберы стали такими же популярными, как блогеры. Вас это не раздражает?
— Сейчас уже нет. По последним аналитическим сводкам видно, рынок ещё может «съесть». Пока можно открывать новые барбершопы. Потому что появился сегмент аудитории, который созрел для этого.
— За несколько лет у вас изменилась аудитория?
— Сначала же к нам ходила одна «хипстота». Сейчас стало больше взрослых людей. В этом смысле мы являемся неким ледоколом, который прорубает путь к новой аудитории, а все остальные представители нашей сферы забирают остатки. По моим прогнозам, сейчас рынок начинает стагнировать, и появляется потребность в барбершопе какого-то нового типа. Я держу нос по ветру. Старые схемы уже не сработают. Если не предложить что-то новое, то всё закончится так же.
— Почему именно к вам идёт народ?
— Есть две тенденции. Первая: люди пугаются засилия разных барбершопов. А Chop-Chop — бренд проверенный, потому что друг посоветовал. Вторая тенденция, когда человеку повезло найти своего конкретного мастера. Тут, как правило, ему нужна одна и та же стрижка.
— Говорят, некоторые ваши мастера получают больше, чем какой-нибудь топ-менеджер в Екатеринбурге. Как вы создаёте звёзд?
— Мы в первую очередь смотрим, как человек входит в коллектив. Бывает, что отличные парни с хорошими руками приходят, но не вливаются. Затем, конечно, мастер делает тестовые стрижки, и мы оцениваем его профессионализм. Кроме того, у нас есть правила. Если мастер за месяц получает два отрицательных отзыва, то он тут же спускается до уровня стажёра и начинает месяц работать как стажёр. С сотрудниками-мужиками работать очень сложно, они порой ведут себя как дети. А вот с клиентами-мужиками проще — они не капризные, более преданные. Если ты ему один раз угодил, то он не будет ставить твою компетентность под сомнение.
— Вы занимаетесь воспитанием культуры у клиента? Но ведь многих людей устраивает уровень парикмахерских а-ля «Наташа»…
— Первые два года занимались. У нас в социальных сетях была развёрнута кампания жёсткого манифестарного типа. Когда только два Chop-Chop стали обслуживать 2 000 человек в месяц, то появились «послы доброй воли» — сами клиенты стали говорить о культуре стрижки. И мы перестали это делать. Народ сейчас идёт не за новизной, а потому что эти 2 000 человек ходят по городу и показывают всем свои причёски. И в какой-нибудь компании чья-то жена обязательно скажет: «Посмотри, какая классная причёска у твоего коллеги. Сходи-ка и ты такую сделай». И он придёт к нам за причёской. Даже не разбираясь, почему так. Если же открыть парикмахерскую экономсегмента и правильно просчитать трафик, то парикмахерская «Наташа» выйдет гораздо экономичнее и выгоднее. Вложений там с гулькин нос. А выхлоп колоссальный. Народ с работы идёт. Зашёл. Подстригся. Отдал за стрижку 500–600 рублей. Таких-то людей больше, чем тех, кто идет за эмоциями и эстетикой. Но мы пошли в этот бизнес не ради денег. Это потом мы поняли, что тут можно ещё и зарабатывать.
— Почему вы не откроете свою сеть и не начнёте продавать франшизу на другие свои заведения?
— Когда мы открывали «КОРОЧЕ», то делали это с амбицией на то, что будет франшиза. Хотели опоясать всю Россию. К нам в среднем обращаются по одному региону в месяц с просьбой продать франшизу. Но проработав год, мы поняли, что это не массовый товар. Единственный, кому я смог доверить открыться — это своему брату, у которого летом «КОРОЧЕ» открылся в Томске. Ещё у нас была попытка в Шадринске открыть, но не пошло. Chop-Chop — тоже штучный товар. Заведение на Мамина-Сибиряка и на Куйбышева — это два разных барбершопа. По духу, по интерьеру, по дизайну. Нельзя взять мастера из одного Chop-Chop, чтобы он поработал в другом. И дело не в профессионализме — по рукам они все одного уровня. Это психологические настройки. Например, на Мамина-Сибиряка барберы собираются после каждой смены попить пивка и потрещать обо всём, а на Куйбышева перед сменой ходят все вместе в бассейн. В одном больше олдскульного, классического барбершопного, в другом — больше салонного. Один — это чисто английский барбершоп, другой — американский гранж.
И так по всем заведениям. В «КОРОЧЕ» получилось по-своему. Хотели всё упростить, сделать франшизоёмко и быстро масштабируемо. Но подобрался такой коллектив, что там создалась своя атмосфера, которую не упакуешь для продажи франшизы.
— Почему всё так сложно?
— Задумайтесь только: у нас каждый мастер имеет право голоса. И мы на планёрке вынуждены найти общий знаменатель среди всех мнений. У меня практически нет текучки. Мы привыкаем к новому человеку, тратим на него своё время, энергию и потом тяжело отпускаем. Сейчас есть такое новое понятие, как эйчарбренд — это когда бренд создаётся не столько для привлечения клиента, сколько для сотрудников. Чтобы они хотели с этим брендом работать. Я спрашиваю у своего подчинённого, сколько ты хочешь зарабатывать. Если он говорит сумму меньшую, чем в среднем по салону у мастеров, то такая позиция меня не устраивает. Потому что ты — мужик. Ты должен хотеть зарабатывать больше. Ты будешь ценить то, что я тебе даю: возможность зарабатывать больше. Если у тебя этого нет, то нет и стимула у меня работать. Мне нравится, что мужики зарабатывают больше сотки. Они же кормильцы в своих семьях, и они должны не бояться жениться и заводить детей. Поэтому, когда мне говорят, почему у вас такая дорогая стрижка (1 200–1 500 рублей), я честно отвечаю: у меня работают мастера такого уровня, что они должны получать адекватно. И я горжусь этим. И если возникает какая-то конфликтная ситуация на планёрке, то мы им всегда об этом напоминаем: «Вы фактически совладельцы, поэтому просьба относиться к этому бизнесу как к своему».
- Опубликовано в №200 от 26.10.2017 под заголовком «К нам идут не только за стрижкой, но и за эмоциями»
