После 22 июня 1941 года эшелоны везли на фронт солдат и вооружение, а с запада на восток – оборудование заводов, рабочих, инженеров, конструкторов, учёных. К осени 1942 года Урал принял 830 предприятий, из них 212 – Свердловская область. Так Урал стал опорным краем державы, снабжал армию танками, самолётами, снарядами, «Катюшами».
24 июня 1941 года в стране был создан Совет по эвакуации, председателем которого стал Николай Шверник, а зампредом Алексей Косыгин. Через три дня ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли под грифом «Совершенно секретно» постановление «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества». Было предписано эвакуировать в первую очередь важнейшие промышленные ценности (оборудование, станки, машины), сырьевые ресурсы, трудовые коллективы предприятий. Этим же документом отменялись очередные и дополнительные отпуска, кроме декретных, вводились обязательные сверхурочные работы с полуторной оплатой. К ним разрешалось привлекать лиц, не достигших шестнадцати лет, правда, переработка допускалась лишь на два часа максимум. А вот беременные женщины и кормящие матери от сверхурочного труда освобождались.
Филиал стал заводом
В июле 1941 года в Свердловск была эвакуирована часть номерного, 209-го, Ленинградского электромеханического завода имени А. Кулакова, выпускавшего телеграфную, телефонную аппаратуру, приборы для кораблей Военно-морского флота. Расположился он в одном из учебных корпусов Уральского политехнического института. Уже через месяц на фронт ушла первая партия изделий.
Номенклатура выпускаемой продукции была небольшой, но уникальной. С конвейера завода сходили буквопечатающие телеграфные аппараты, звукометрическая станция СЧЗМ-36 (станция с чернильной записью, модернизированная) и изделие 1001 – телеграфно-шифровальный аппарат, за создание которого инженер-конструктор Павел Судаков был удостоен Сталинской премии.
Звукометрические станции разрабатывались для борьбы с крупнокалиберной артиллерией противника, но во время Великой Отечественной войны стали использоваться для обнаружения минометных батарей. В частности, с помощью СЧЗМ-36 удалось засечь и уничтожить немецкую мортиру «Толстая Берта» после первого же обстрела Ленинграда. Это орудие калибра 420 мм успело выпустить десять снарядов по осаждённому городу и замолчало навеки. Между прочим, аппараты, подобные нашей СЧЗМ-36, у немцев появились лишь в 1943 году.
В 1942 году свердловский филиал ленинградского завода стал самостоятельным предприятием и получил название Союзный завод №707. Тогда же он начал выпускать детали к реактивным снарядам «Катюш». После войны завод собирались вернуть в Ленинград, но потом решили оставить в Свердловске. Сейчас это Уральский электромеханический завод госкорпорации «Росатом».
Людской поток
Уже к 30 июля 1941 года в Свердловскую область прибыло 40 тысяч человек. Для приёма и размещения эвакуированных при Свердловском облисполкоме было создано управление по эвакуации, а в городах – инспекционные службы. Жилищную проблему решали за счёт уплотнения, строительства упрощённого, временного жилья. Людей размещали в бараках, полуподвальных помещениях, в землянках. К примеру, на Синарский трубный завод в Каменске-Уральском с августа по октябрь 1941 года прибыло более семи тысяч человек. К концу 1942 года в посёлке трубников проживало уже свыше одиннадцати тысяч человек. Скученность была огромная. В рабочих общежитиях на одного человека приходилось полтора квадратных метра площади.
Уральский алюминиевый завод в Каменске-Уральском (этот город и Каменский район до 16 июня 1942 года входили в Челябинскую область) строил в 1941 году бараки-времянки по типу теплиц: изогнутые деревянные каркасы обшивались рубероидом, внутри устраивали полати в несколько ярусов.
Научный сотрудник музея истории Екатеринбурга Светлана Хайрутдинова проиллюстрировала ситуацию с жильём в военные годы в Свердловске выдержкой из дневников воспитателя железнодорожного детского сада №3 Свердловска Веры Поповой, которые были изданы в 2005 году отдельной книжечкой.
«…В жизнь вошло новое слово «уплотненцы», – пишет 17 сентября 1941 года Вера Попова. – Размещаемся теперь всемером в одной комнате, так как другую отдали семье из четырёх человек, эвакуированной из Москвы с военным заводом. Соседи разделили комнату занавеской и шкафами на две части, теперь там живут уже две чужие семьи. В результате в квартире постоянно живёт 19 человек… Тесно, но все под крышей, в тепле».
Впрочем, домой в войну люди приходили лишь поспать, а иногда и вообще не приходили по нескольку суток.
– Моя мама, Тамара Петровна, пошла работать на Ирбитский мотоциклетный завод в 1942 году, ей тогда исполнилось шестнадцать лет, – рассказывает председатель совета ветеранов Ирбитского мотоциклетного завода Любовь Зверева. – Смены были по двенадцать часов, а когда переводили на военное положение, то ночевали прямо в цехе. Мама вспоминала, что мучил их не только голод, но и холод. Производственные помещения отапливали буржуйками, на дрова таскали с реки сплавной лес, тяжеленные бревна. Однажды у мамы украли продуктовые карточки. Начальник цеха увидел её зарёванную и отправил к директору. Прежде чем войти в кабинет, она сняла за дверью деревянные башмаки. «Ты почему босая?» – удивился директор. «Обувь вся в масле, боюсь вам пол испачкать», – объяснила мама. В общем, директор распорядился выдать ей карточки.
В сжатые сроки
21 октября 1941 года было принято постановление Совета по эвакуации при СНК СССР о перемещении ряда предприятий в Ирбит, где работал автоприцепный завод. Когда москвичи прибыли к месту назначения, оказалось, что отведённая им промышленная площадка уже занята другими производствами.
– В итоге будущий мотоциклетный завод оказался разбросанным по трём площадкам, – рассказывает Татьяна Коновалова, работавшая в советское время директором по персоналу на Ирбитском мотозаводе. – Но это не помешало в сжатые сроки смонтировать оборудование и наладить выпуск мотоциклов, так необходимых Красной армии. Огромная заслуга в этом главного конструктора Александра Миновича Фёдорова, который приехал к нам из столицы и остался здесь навсегда.
Всего в Ирбит прибыло 586 работников трёх московских предприятий – мотозавода, механосборочного цеха моторов ЗИЛа и цеха коробок передач автосборочного завода имени КИМа.
– Отец, Василий Иванович, рассказывал, что ехали в товарных вагонах вместе с заводским оборудованием, ящиками с запчастями, – говорит Юрий Катков. – Прибыли в предзимье, первое время жили в сараях, потом дали комнату в старинном доме. Мама не работала, занималась детьми, которых было пятеро. Отец дома появлялся редко: работали едва ли не сутками.
Через три месяца после эвакуации, 25 февраля 1942 года, на фронт отправился первый эшелон с ирбитскими мотоциклами, которые были собраны из узлов и деталей, привезённых из Москвы. Потом всё производили на Урале. Всего за годы войны на фронт ушло почти 9800 мотоциклов.
Внесли свой вклад москвичи-ирбитчане и в оснащение Уральского добровольческого танкового корпуса. В 1943 году они на личные сбережения изготовили и отправили на фронт для УДТК 106 мотоциклов.
Кстати, в 2011 году, в честь 70-летия выпуска М72, Ирбитский мотоциклетный завод выпустил ограниченным тиражом юбилейную версию военного мотоцикла. Он был выкрашен в защитный цвет, имел крепёж для пулемёта, накидку из брезента, запасное колесо и лопату.
Спасительная Смычка
- Когда в августе 1941 года киевский завод «Большевик» прибыл в Свердловск, на площадке, где строили Уралхиммаш, были лишь контуры будущих цехов, гаражи, несколько бараков для жилья, – рассказывает научный сотрудник музея истории Уралхиммаша Наталья Лазукова. – Но шла война, поэтому люди сказали: «Завода нет, построим сами» и принялись за дело.
Часть станков установили под навесами, часть отправили на Уралмаш, потому что задание надо было выполнять. Использовали любые помещения. Конструкторы, к примеру, устроились в Нижнеисетском храме, там же разместили библиотеку, которую киевляне привезли с собой.
- Огромным подспорьем стала близость двух посёлков — Нижнеисетского и Мельницы, – подчёркивает Наталья Лазукова. – Там было жильё, школа, детский сад и баня, огороды. Уральцы потеснились, жили с украинцами единой семьёй. В Нижнеисетском, который тогда именовали Смычкой, был насосный завод, его помещения также использовали для выпуска военной продукции.
Уже в октябре 1941 года завод химического машиностроения поставил Уральскому алюминиевому заводу первое оборудование для выплавки крылатого металла, в котором так нуждалась страна. А 23 февраля 1942 года была выпущена первая партия миномётов.
Гигантский размах
Особенно интенсивно шли эшелоны со станками и людьми на Уралмаш, Уралвагонзавод, Уральский турбомоторный, Первоуральский новотрубный заводы. К примеру, на новотрубный в течение 1941 года было эвакуировано оборудование Южнотрубного, Никопольского, двух Днепропетровских, Мариупольского, Таганрогского трубопрокатных заводов.
За годы войны Уралмаш изготовил свыше 19 тысяч бронекорпусов, 30 тысяч полевых и танковых орудий, около 6000 танков и самоходных артиллерийских установок. «Завод заводов» внёс весомую лепту в создание Уральского добровольческого танкового корпуса. Прославилось и особое конструкторское бюро №9, разработавшее под руководством главного конструктора Фёдора Петрова восемь артиллерийских систем, принятых на вооружение.
Не отставал и Уральский танковый завод, родившийся на базе Уралвагонзавода. В войну им было выпущено 25 266 тридцатьчетвёрок, 63 тысячи артиллерийских передков, сотни тысяч авиабомб, снарядов и направляющих для «Катюш». Кроме того, УТЗ изготовил около четырёх тысяч бронированных корпусов самолетов ИЛ-2.
Уральский турбомоторный, приняв предприятия Ленинграда и Харькова, разделился на завод №76 и турбинный завод. Первый за годы войны выпустил 25 тысяч танковых двигателей и запасные части для 15 тысяч танков, для УДТК создали ремонтные базы на автомашинах. Турбинный завод выпускал энергетическое оборудование для металлургических заводов, запчасти для действующих электростанций, восстановил турбины на бывших оккупированных территориях и в прифронтовых городах.
Первоуральский новотрубный в годы войны выпустил 10 млн реактивных снарядов, 465 тысяч минометных стволов, десятки миллионов метров различных труб, в том числе для авиа- и танкостроения.
Не просто фанера
Почти за полгода до начала войны постановлением СНК СССР строительство Тавдинского фанерно-плитного комбината, начатое в конце 1939 года, передается НКВД и устанавливается срок окончания работ – 1 июля 1941 года. Весной начинают прибывать специалисты других советских фанерных заводов, а после начала войны – эшелоны с эвакуированным оборудованием и трудящимися из Лахденпохьи, Парфино, Речицы и Старой Руссы. В ноябре комбинат отгружает первую авиационную фанеру. Всего оборонка, самолётостроительные и другие оборонные предприятия получили 60 тысяч кубометров бакелизированной (устойчивой к влаге и огню) фанеры и 700 кубометров авиационной. В 1942 году комбинат получил задание по выпуску артиллерийских лыж и шаров для пороховых мельниц.
Новолялинский целлюлозно-бумажный комбинат принял оборудование эвакуированного из Москвы завода №58 Наркомата боеприпасов и кардинально изменил свой профиль. Бумажный цех перешёл на выпуск патронной бумаги; один деревообрабатывающий стал изготавливать ящики для снарядов и патронов, в другом организовали сначала испытательную лабораторию, а затем отдел гальванического лужения.
Горькая нота
Непосредственные очевидцы, свидетели Великой Отечественной войны уходят. Сегодня получить информацию о военных годах можно либо из архивных документов, либо из вторых и третьих рук – от детей и внуков тех, кто воевал, ковал победу в тылу.
– Когда в 2012 году я стала председателем совета ветеранов Ирбитского мотоциклетного завода, в нём насчитывалось полторы тысячи человек, сейчас осталось 750, – говорит Любовь Зверева. – А тружеников тыла, в основном это дети войны, и того меньше – всего 70, и они очень старенькие, многие из дома не выходят.
К сожалению, не все предприятия той поры уцелели, а те, что здравствуют, не всегда хранят память о прошлом. Например, очень скудная информация о военном прошлом на сайте бывшего Свердловского шинного завода, который теперь носит название «Уралшина». Говорится лишь, что в самый разгар войны сюда был эвакуирован Московский опытный шинный завод, и в сжатые сроки налажен выпуск автопокрышек для легендарной полуторки ЗИС-5, массивных шин для танка Т-34. В отделе по управлению персоналом предприятия журналисту «Облгазеты» сообщили, что ни музея, ни совета ветеранов у них нет. Между тем «Уралшина» продолжает работать на оборонку, по-прежнему «обувает» российские танки, в том числе и «Армату». То есть заводчане продолжают дело, которое начали их давние коллеги.
- Опубликовано в №109 от 22.06.2021
