Свердловский омбудсмен Татьяна Мерзлякова встала на защиту журналистов в период пандемии

Пандемия COVID-19 не обошла стороной журналистов Свердловской области. В силу специфики своего труда работники пера и микрофона ежедневно встречаются с людьми, многие из которых уже переболели коронавирусом или находятся в группе риска. То же самое можно сказать об их родственниках или коллегах. И не всегда медицинская маска и социальная дистанция помогают избежать заражения. Но если молодые журналисты находят в себе силы, чтобы добиться оказания положенной медицинской помощи, то ветеранам журналистики это не всегда оказывается по плечу.

«Мы помогли 20 ветеранам журналистики»

В середине ноября большой утратой для уральских СМИ стал уход из жизни известного екатеринбургского журналиста Юрия Плотникова, который умер из-за коронавируса. Долгое время он работал на телевидении и преподавал в Гуманитарном университете основы телерадиовещания, операторского искусства и видеомонтажа. За 44 года он подготовил не одно поколение специалистов для региональных и федеральных телеканалов.

– Смерть Юрия Плотникова стала для меня полной неожиданностью, – рассказывает «ОГ» Уполномоченный по правам человека в Свердловской области, секретарь Свердловского творческого союза журналистов (СТСЖ) Татьяна Мерзлякова. – С самого начала пандемии мы внимательно следим за здоровьем наших возрастных коллег, фиксируем все случаи их заражения COVID-19 и незамедлительно направляем на лечение. К сожалению, ни он, ни его родные в СТСЖ не обращались. Если бы я знала об этой ситуации, то непременно бы приняла участие.

Вмешательство свердловского омбудсмена помогло сохранить жизнь бывшему редактору «Областной газеты» (в 1996–1997 годах) Юрию Глазкову. 24 ноября он опубликовал на своей странице в Фейсбуке пост о том, что заразился коронавирусом. Заболевание подтвердил тест, который нашему коллеге пришлось сдать платно: в поликлинике по месту жительства ему никто не ответил.

«Увы, ни по каким телефонам (поликлиники, облздрава, местного Роспотребнадзора) дозвониться не удаётся, – написал Юрий Глазков в соцсети. – Звонить в скорую недостаточно оснований. Может, кто-то знает по своему или чужому опыту, как всё-таки организовать встречу с врачом? Да, самочувствие сносное, температура (умеренно высокая) была с четверга по субботу. Главное, что беспокоит, это то, что только полностью засунув нос в кофемолку и сильно втянув воздух, понимаю, что это таки кофе, а не чеснок».

Как только Татьяна Мерзлякова узнала, что Юрий Глазков заразился коронавирусом, ей пришлось подключить всю систему свердловского здравоохранения, чтобы журналиста направили на КТ лёгких и другие анализы. В итоге бывшему главреду «ОГ» лично позвонил заместитель министра здравоохранения и навестил участковый терапевт — общими усилиями с болезнью удалось справиться. Почти все заболевшие коронавирусом журналисты-ветераны лечились в Свердловском областном клиническом госпитале для ветеранов войн.

– Первые обращения с просьбой о помощи в диагностике и лечении коронавируса ко мне начали поступать ещё в июне, – говорит омбудсмен. – С тех пор мы помогли 20 ветеранам свердловской журналистики, в основном это сотрудники екатеринбургских редакций. Они народ очень стеснительный, думают о себе в последнюю очередь. Например, Юра Глазков спросил, не отнимет ли он эту помощь у кого-то другого? Не отнимет – нам всем хватит возможностей сегодняшнего здравоохранения.

«Первичная помощь – тяжёлый случай»

Как и большинство заболевших коронавирусом уральцев, пожилые журналисты сталкиваются с организационными проблемами в первичном звене здравоохранения, особенно в Екатеринбурге. Многие из тех, кто обращался к Татьяне Георгиевне, прикреплены к ЦГКБ № 1, но никто из врачей больницы ни разу не пришёл к ним. Оказалось, была острая нехватка медперсонала на выход – врачи либо сами болеют, либо их нет вообще.

– Первичная помощь – тяжёлый случай. Даже я иногда просто в шоке, – продолжает Татьяна Мерзлякова. – Если я не выхожу на прямую связь с главным врачом поликлиники по ватсапу, то у меня иной раз ничего не получается. Был случай, когда журналист три дня вызывал скорую, и пока он лично не сходил на приём к фельдшеру в ФАП, до него никому не было дела. Что это, как не бессистемность первичной помощи? Потом уже, когда подключались другие звенья здравоохранения, всех своевременно лечили и выхаживали. До того как здравоохранение Екатеринбурга станет подчиняться областному минздраву, нам надо срочно выстроить систему взаимоотношения с населением. Здесь на пиаре долго не проедешь. Мы сами поняли, как тяжело нам направить кого-то на лечение.

Сложности с коронавирусом возникают и у провинциальных журналистов. Действующие работники районных СМИ в областное отделение Союза журналистов не обращались, но четыре ветерана попросили о помощи. Бывший главный редактор газеты «Режевская весть» поначалу тоже не обращалась к омбудсмену, пока её не перевезли из Режа в Артёмовскую ЦРБ с 75 процентами поражения лёгких. Знакомая Татьяны Мерзляковой, врач, позвонила ей и честно призналась, что они не справятся. Пришлось подключать территориальный Центр медицины катастроф, сотрудники которого экстренно доставили бывшего главреда в Екатеринбург. Теперь её здоровью ничего не угрожает.

– Когда дело доходит до лечения, ни у кого из наших ветеранов, да и молодых коллег, не возникает вопросов к качеству оказания медицинской помощи, – добавляет свердловский омбудсмен. – Все в один голос благодарят медиков – фельдшеров реанимобилей, врачей районных поликлиник. Но это уже после того, как они оказались в больницах. А вот в первичном звене всё очень плохо: как мы видим, оптимизация здравоохранения ни к чему хорошему не привела, но надеюсь, что после пандемии работа медорганизаций будет скорректирована.

• Опубликовано в №239 от 22.12.2020 под заголовком «Даже я иногда просто в шоке…».