После свершившегося пять дней назад зимнего солнцеворота световой день в наших широтах начал понемногу прибавляться. В народе говорят: «Солнце повернуло на лето, а зима — на мороз». Подтверждая это, предновогодняя неделя порадовала нас 25-градусными холодами. Некоторые коллеги утверждают даже, что нынче у нас на 5–7 градусов холоднее, чем должно быть в эти дни по данным многолетних наблюдений за погодой.
От плюс трёх до минус 47...
Однако называть нынешние морозы аномальными спешить не стоит. Согласно архивным данным Росгидрометцентра, за последние 20 лет самыми тёплыми предновогодние дни в Екатеринбурге были в 2003 и 2012 годах, когда термометры показывали всего 3–4 градуса мороза. А самыми холодными — в 2002 и 2009 годах, когда температура опускалась ниже минус 30.
Если же брать более длительный промежуток времени — последние полвека например, то в этот период отмечались куда более значительные аномалии. Самым тёплым был предновогодний день 1994 года, когда столбики термометров в столице Урала поднялись на три градуса выше нулевой отметки. А самыми холодными – 30 и 31 декабря 1978 года, когда в окрестностях Свердловска зафиксировали 46,7 градуса мороза.
Но если плюсовая аномалия 1994 года никаких негативных последствий не принесла, то минусовая 1978 года стала причиной чрезвычайной ситуации, которая едва не закончилась крупномасштабной катастрофой. О том, что тогда произошло, наша газета писала в апреле 2016 года.
Там был настоящий ад
Иван Ватрич, который в декабре 1978 года исполнял обязанности начальника 35-й военизированной пожарной части в Заречном, рассказывал корреспонденту «Облгазеты»:
– В ночь с 30 на 31 декабря 1978 года (где-то в час сорок минут ночи) мне позвонил командир дежурного расчёта и доложил о пожаре в машинном зале второго энергоблока АЭС. Я сразу позвонил диспетчеру автоколонны, чтобы за мной прислали машину, оделся и выбежал на улицу. Мороз в ту ночь стоял небывалый даже для Урала – минус 47 градусов! Через несколько минут автомобиль помчал нас вместе с заместителем главного инженера БАЭС по эксплуатации на техническую территорию. Когда я вбежал в здание второго энергоблока и поднял глаза к потолку, то просто оторопел: надо мной вместо потолка было звёздное небо. «Значит, бетонные плиты перекрытия рухнули и накрыли наших ребят», – с ужасом подумал я, но, к счастью, ошибся. Пожарные внизу, в машинном зале, где и произошло возгорание, разматывали рукава, подсоединяли стволы… Горело разлитое по всему полу турбинное масло. Самое ужасное, что оно уже начало протекать и в кабельные каналы, по которым проходили электрокабели, находившиеся под напряжением в 6 тысяч вольт.
По словам ветерана, там был «настоящий ад» – помещение закрытое, без окон, дышать было просто невозможно. Поэтому огонь тушили пятью стволами, на каждом – звено из трёх человек. Один, отработав минуты две, выбегал наружу подышать, а другой тут же сменял его. Тушили методом прерывистой струи: бросив порцию воды на огонь, пожарный сразу отбрасывал в сторону ствол, чтобы по струе удар электротока высокого напряжения не получить…
Всё было готово к эвакуации населения Заречного
Общее руководство операцией взял на себя прибывший ночью на станцию начальник пожарной охраны УВД по Свердловской области Геннадий Гуляев, а к утру на БАЭС прилетел и первый секретарь Свердловского обкома КПСС Борис Ельцин. Насколько всё было серьёзно, можно судить по тому, что днём 31 декабря из Москвы позвонил председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгини спросил, какая нужна помощь из других регионов для ликвидации пожара. Но премьера заверили, что свердловчане справятся сами. Кроме сотрудников 35-й пожарной части на борьбу с огнём прибыли их коллеги из других частей, курсанты Свердловского пожарно-технического училища. Было задействовано более 50 единиц техники.
Тушили пожар более 20 часов. Оперативный персонал самой Белоярской АЭС в это время делал всё возможное, чтобы не допустить радиационной аварии, тем не менее одновременно проводились мероприятия по подготовке к эвакуации населения города Заречного и близлежащих посёлков. Уже были готовы и автобусы, и грузовые машины. К счастью, этого не понадобилось — к вечеру 31 декабря пожар в машинном зале полностью ликвидировали, а на другие помещения огонь не распространился. Аварийная система остановки ядерного реактора сработала чётко, и никаких, даже малейших, выбросов радиации не произошло.
Мороз морозом, но причина — человеческий фактор
Участие в ликвидации пожара принимал и Юрий Назаров, который руководил в те годы Свердловской областной испытательной пожарной лабораторией. Именно ему поручили позже выступить на научно-практической конференции в Москве с докладом о причинах ЧП на Белоярской АЭС и предлагаемых мерах по недопущению подобного впредь. «Областной газете» Юрий Иванович рассказывал, что, по его мнению, причиной происшествия был человеческий фактор.
– Видимо, ещё при монтаже здания второго энергоблока одна из 24-метровых железобетонных балок перекрытия была уложена на опорные пилястры со сдвигом в несколько сантиметров. В ночь с 30 на 31 декабря 1978 года был сильнейший мороз, под 47 градусов, а по закону физики при понижении температуры все тела сжимаются. Вот балка и сжалась до такой степени, что соскользнула с опоры и рухнула вместе с плитами перекрытия. При обрушении бетонные конструкции перебили и маслопровод, и электропроводку. Далее – короткое замыкание, искра, возгорание разлившегося масла, а затем пламя перекинулось на оплётку высоковольтного кабеля. Только благодаря усилиям пожарных пламя было сбито, и нарушения электроизоляции кабеля не произошло.
Выводы из этого происшествия, конечно, сделали. В короткий срок на всех АЭС страны заменили все электрокабели на более современные, с негорючей изоляцией. Досконально проверили на прочность все имеющиеся здания и сооружения. А пожарные получили новую технику, позволяющую вести пожаротушение объектов, находящихся под высоким напряжением, прерывистыми ударами высокократной пены. Кстати, за разработку и внедрение устройства для образования высокократной пены начальник пожарной охраны УВД по Свердловской области Геннадий Гуляев ещё до происшествия на БАЭС был награждён орденом Красной Звезды. А за отличие при ликвидации последствий аварии 1978 года его, как и Ивана Ватрича, отметили орденом Трудового Красного Знамени. Остальных проявивших отвагу на пожаре наградили медалями.
- Опубликовано в №240 от 27.12.2018
