В областном краеведческом музее открылась выставка охотничьих трофеев. Владелец этой редкой коллекции из 250 медальонов с рогами, головами и черепами экзотических животных Африки, Новой Зеландии, Австралии, Гренландии и из других уголков планеты – екатеринбуржец Алексей Фисенко.
Долгое время он успешно вёл крупный бизнес, лет пять назад отошёл от дел и всецело отдался любимому увлечению – трофейной охоте. И чего только на его музейной выставке нет – головы винторогих антилоп, яка, буйвола, бегемота, всяких видов оленей, лежит как живой крокодил, висят шкуры белых медведей… Описывать всё это нет смысла, кому интересно, сходите и посмотрите. Каждый трофей, конечно же, – отдельная история. А мы с Алексеем Григорьевичем разговорились о другом: как организован такой вид охоты в других странах?
– Да очень просто: заплати деньги, и всё остальное – документы, которых необходимо множество, организация охоты, разрешения на вывоз трофеев и прочее – за принимающей стороной. Первый раз в Африку я поехал в 2014 году и считаю, что там самая интересная охота, потому что очень разнообразен животный мир.
– Как решается проблема с оружием? У нас свои стволы запрещено передавать в чужие руки, а свои везти – дело весьма хлопотное.
– Оружие предоставляет хозяйство, где организуется охота. Как правило, английского производства. Для крупных животных я беру карабин калибра 375 (9,2 мм. – Прим. ред.), для средних – 243 (6,2 мм). Стреляю только с упора и, как правило, делаю только один выстрел, обычно с дистанции в 300 метров. Но есть и маленький рекорд: взял страуса за 500 метров, – примерно, конечно. Причём в Африке, например, широко используются пламегасители – отдача меньше, звук от выстрела тише, другие звери не пугаются.
– А как в целом организуется процесс?
– Первым идёт проводник, затем местный профессиональный охотник, потом клиент, замыкает колонну ещё один проводник. Идём гуськом, если зверь вдруг заметит, то первого и одного человека. Если увидит всех, может испугаться и уйти. Обычно группа состоит из пяти-шести человек. Есть несколько неукоснительных правил. Во-первых, не трогать детёнышей и самок, да они для трофейной охоты и неинтересны. Выбирается обычно самец преклонного возраста. Во-вторых, стрелять только по команде от профи «шют» (стрелять – англ.). Если разговаривать нельзя, достаточно небольшого толчка в колено.
– А насколько опасна охота в Африке?
– Охота – вообще опасное занятие, но мы же имеем дело с профессионалами. Тем не менее очень опасен бегемот. Днём он бултыхается в водоёме, а вечером выходит на сушу и, если что-то его напугает или встревожит, то мчится обратно в воду, сметая и вытаптывая всё на своём пути. Опасен дикий буйвол, запросто на рога поднять может. Конечно, не очень весело, когда по ночам слышишь рык льва, а спишь в тростниковой хижине, но в хозяйствах всегда на ночь выставляется часовой, и мы же при оружии, есть тепловизор, да и свет включить можем.
– Африка – континент неспокойный…
– В ЮАР очень даже всё спокойно, в Камеруне, Зимбабве тоже. Само собой, в Сомали я бы не поехал. Да я в городах и не бываю, только прилетел – сразу в охотхозяйство.
Кстати
Свою огромную коллекцию Алексей Фисенко хранит в специально арендуемом помещении. Особых условий медальоны и чучела не требуют: предпочтителен минус, чем плюс, определённая влажность и очень важно следить, чтобы моль не появлялась, иногда посыпать нафталином.
– А какой у вас самый «трудный» трофей?
– Скорее, не трудный, а запомнившийся навсегда. Мы с товарищем в Канаде охотились на белого медведя, с нами было два проводника, алеуты. Шли на катере вдоль берега, в бинокль увидели медведя. Отошли назад, выгрузили пару квадроциклов, поехали сначала на них, потом пешком стали подкрадываться к медведю на выстрел. Впереди я, сзади остальные. 500 метров – медведь лежит, 400 – лежит, на сто метров подошли – лежит! Алеут показывает: стреляй. Я лёг на снег, стал целиться. И тут медведь встал, заметил нас, стал оценивать ситуацию и двинулся к нам, причём голову опустил, и она грудь закрыла. Стрелять в голову бесполезно – там у него толстая покатая кость и пуля наверняка ушла бы в рикошет. Метров за 60 (!) его что-то отвлекло, и он наконец повернулся боком. Тут же бью в лопатку. Готов. Поворачиваюсь к своим охотничкам, а они все бледнёхоньки и … без оружия! Подстраховать бы даже не смогли. Сам виноват, не проверил. Один алеут сказал меланхолично: «У каждого охотника своя судьба…».
– Ну вот взяли зверя. А кто вам медальоны делает?
– Таксидермисты в Москве, Перми. Я ведь привожу только шкуру и голову, специально обработанные, конечно. Коллекцию свою постоянно пополняю. В этом году поеду в Камерун и Австралию…
Трофейная охота развивается и на Среднем Урале
Рассказывает директор департамента по охране, контролю и регулированию использования животного мира Свердловской области Александр Кузнецов:
– Развивать трофейную охоту в регионе мы начали в 2015 году. Интерес к ней на Урале есть – в основном у европейцев. Четыре года назад приняли четверых охотников. В 2018 году их было уже 24 человека. Основная проблема в том, что не все частные охотхозяйства обладают необходимой инфраструктурой. Наш-то охотник неприхотлив. А для приезжих должны быть как минимум все удобства, душ, горячая вода, чтобы посуду мыть не в тазике. Гостям очень нравятся наши деревянные коттеджи, баня и охота, конечно. Пока зарубежных гостей могут принимать десять охотхозяйств Свердловской области. Для немцев остаётся проблема с оружием: по причине санкций из Германии в Россию запрещено вывозить любое оружие. Так они через Финляндию к нам прилетели.
Официальной стороной дела в Екатеринбурге занимается только одна туристическая фирма: в случае приёма туристов, приезжающих для ведения трофейной охоты, надо оформлять очень много бумаг с согласованиями. Наше дело – организовать охоту. Больше всего иностранцев интересует лось с большими рогами, косуля. Охота идёт осенью, на реву. Ходят и на кабана.
Допустим, лось. Егеря находят гонные места, их сразу видно по вырытым копытами ямам, сломанным ветвям. Рано утром приходят охотник и егеря, начинают выманивать самца. У них осенью гон, и они сражаются друг с другом. Или с помощью так называемой вабы, или просто имитируют рёв самца – это несложно. Когда выйдет подходящий экземпляр – выстрел. Примерно так же выманивают, только другим манком, самца косули. Или караулят её на полях, куда она выходит кормиться. У иностранцев есть и свои, нам, может быть, непонятные принципы. Так, один охотник не стал стрелять в косулю, потому что видно было её только наполовину, ему надо было видеть её всю. И они никогда не стреляют, если зверь в движении – им надо, чтобы он стоял.
Иной раз неделя уходит, чтобы выманить подходящее животное. Вот отец и сын поляки приезжали и взяли козла с весом рогов в 1,3 килограмма, когда обычно они весят 700–800 граммов. Удача! Так вот, на деньги, что они оставили в охотхозяйстве, можно будет приобрести технику, засеять поля, построить новые кормушки, заготовить сена и поднять молодняка голов 250. Таких охотников принимать выгодно – с любой стороны.
Сергей Ястржембский, ныне охотник и путешественник, на одном из телебаттлов об охоте озвучил такие цифры: ЮАР в год принимает около 100 тысяч охотников-туристов, которые оставляют в стране миллиард долларов! В Россию приезжают в год от силы 500–600 человек. Так что нам есть куда развиваться.
- Опубликовано в №48 от 20.03.2019 под заголовком «Трофеи в музее: «У каждого охотника своя судьба…»
