Председатель Регионального духовного управления мусульман Свердловской области Радифулла-хазрат Гиндуллин: «Мы потеряли иммунитет к сектантству»

Интервью с председателем Регионального духовного управления мусульман Свердловской области Радифуллой-хазратом Гиндуллиным.

Фото: Станислав Мищенко

В Свердловской области исторически много представителей мусульманства – на территории Среднего Урала начиная со средних веков жили татары и башкиры, чьей традиционной религией являлся ислам. В рамках проекта больших интервью о больших религиях «Областная газета» беседует с председателем Регионального духовного управления мусульман Свердловской области Радифуллой-хазратом ГИНДУЛЛИНЫМ. С 2014 года он руководит мусульманской общиной региона – и за это время количество её приходов увеличилось почти вдвое.

Мусульманская община растёт

– Радифулла-хазрат, сколько в Свердловской области насчитывается мусульман?

– Цифры называют очень разные – от 300 до 700 тысяч человек. Но если считать вместе с приезжими из стран СНГ, то общее число может быть в районе одного миллиона. В этом году мы планируем провести научный мониторинг ситуации совместно с религиоведами. Тогда мы будем точно знать, какой процент мусульман проводит обряды жизненного цикла — имянаречение, свадьбы и похороны, какой процент посещает соборные службы по пятницам, а какой процент соблюдает все религиозные нормы. В исламе всё, как и в других религиях: есть истинно верующие, а есть так называемые «сочувствующие», кто является мусульманином по этническому фактору и не более того.

– Чем сегодня живёт мусульманская община, окормляемая Региональным духовным управлением мусульман Свердловской области?

– За последние три года число наших приходов увеличилось с 19 до 33. Строятся и восстанавливаются мечети в Арамили, Кировграде и других городах области. Четыре года назад нами были очерчены приоритетные задачи РДУМСО: популяризация традиционного для средней России ханафитского толка Ислама, ознакомление коренных мусульман нашей области – татар и башкир – с российским мусульманским богословским наследием, открытие среднего конфессионального учебного учреждения. Что касается первой задачи, то выполнение ее осуществляется разными путями. Два раза в год РДУМСО проводит курсы повышения квалификации имамов. В программе курсов как богословские предметы и темы, которые освещают преподаватели ведущих Исламских вузов страны, так и юридические, социальные, геополитические вопросы, освещаемые специалистами государственных и муниципальных структур, преподавателями светских вузов. Получая самую актуальную и злободневную информацию из уст компетентнейших специалистов, наши имамы далее работают с широкими массами верующих, ведя духовно-нравственное просвещение в самом широком смысле.

Кроме того, Духовным Управлением при поддержке Администрации Губернатора проводится ставшая уже традиционной ежегодная Межрегиональная конференция «Ислам на Урале: история, настоящее, вызовы». В конференции принимают участие ведущие специалисты России в области религиоведения, профилактики радикализма, богословы, представители государственной и муниципальной власти, имамы и неравнодушные мусульмане.

Мы активно контактируем с вузами, воинскими частями, окормляем колонии и тюрьмы, где отбывают наказание мусульмане.

Что касается учебного заведения, то на кафедре теологии Уральского горного университета работает исламское отделение, которое готовит бакалавров и магистров исламской теологии.

– С подростками вы тоже работаете?

– Да, у нас при мечетях созданы воскресные классы, где мы преподаём татарский язык и традиционную исламскую культуру. В этом плане медвежью услугу нам оказывают уроки религиозных культур и светской этики, которые идут в школах. Раз уж вы так хотите, чтобы ваш ребёнок изучал родную религию, то приведите его лучше в мечеть или храм. Там он почерпнёт гораздо больше, чем ему расскажут учителя, которые всю свою сознательную жизнь воспитывались в атеизме.

Мечеть "Айгуль" в Берёзовском
Мечеть "Айгуль" в Берёзовском, где служит Радифулла-хазрат, построена на деньги представителей разных религий. Фото: Станислав Мищенко

Прививка от радикализма

– В последнее время законодатели всё чаще предлагают оградить радикальных мусульман, террористов и тех, кто воюет в Сирии, от остальных заключённых. Вы поддерживаете эту инициативу?

– Я считаю, что грубым администрированием эту проблему не решить. Результативно всегда просвещение. Наши законодатели должны понимать, что чем больше внимания они уделяют традиционному исламу, тем меньше будет отход верующих в радикальные течения, в первую очередь молодёжи. Только лишь силовыми методами эту идеологию не победить. Специфика радикального ислама заключается в том, что после развала Советского Союза на территорию России в массовом порядке вбрасывалась ваххабитская и салафитская литература. И создание федерального списка экстремистских материалов только частично решает эту проблему. Давно уже назрел вопрос, чтобы материалы туда вносились после экспертизы специальной богословской комиссии, а не любым федеральным судьёй, которые подчас бывают некомпетентны в этом вопросе.

–  "Облгазета" рассказывала, что председатели трёх духовных управлений мусульман Среднего Урала подписали в Берёзовском соглашение о создании консультативного совета для решения общих задач по просвещению жителей области, исповедующих ислам, и противодействию радикальным течениям... Можно сказать, что радикализм идёт на спад?

– Нет, на это нужно время. Активное противостояние радикальной идеологии началось 5–7 лет назад. Большинство экстремистов идут воевать в бандформирования не по идейным соображениям, а просто потому, что не могут найти свою социальную нишу, прокормить себя и свою семью. Поэтому они прибегают к религиозным суррогатам. Ведь путь религии – очень трудный, это путь пестования своей души. А некоторые направления в исламе очень примитивно толкуют религию. Это можно назвать тинейджерством или детской болезнью левизны в исламе, перефразируя Владимира Ленина. Мол, ты бороду отрасти, брюки заверни, и ты наш брат. Оболочка исламская, а внутри – махровая гоповатость.

– C настоящим исламом у них нет ничего общего? 

– Безусловно, радикализации молодёжи способствует и информационное цунами в Интернете: на пропаганду экстремизма вкладываются огромные деньги западных спецслужб. Мы себе такого позволить не можем, поэтому открываем глаза молодым людям традиционным путём – богословскими беседами и общением. За 70 с лишним лет советской власти мы потеряли иммунитет к сектантству. Думать надо глобально, а действовать – локально. Когда молодые мусульмане оказываются в Сирии, то поиски мнимой справедливости заканчиваются для них огромным разочарованием – вместо неё они видят разгул страстей, сребролюбие, сластолюбие, властолюбие и больше ничего.

Мода на ислам

– Несмотря на недоверие россиян к исламу, мода на него растёт…

– К сожалению, да. Мы сталкиваемся здесь с тем, что основной процент мусульман, посещающих мечети, – это выходцы из республик Средней Азии и Кавказа. Многие из них чисто по традиции посещают мечети, а вне приходов они ведут светский образ жизни. И весь ислам у них часто сводится к стучанию кулаком в грудь, мол, мы мусульмане, а эти – нет. Я таких приверженцев ислама называю кухонными мусульманами. Ислам – это прежде всего высочайший уровень культуры, как и в любой другой религии.

Основные требования к женской одежде в исламе
Фото: Станислав Мищенко

– Неэтнических мусульман это тоже касается?

– В какой-то мере. Мы приняли постановление о недопустимости формализма для перехода в ислам. Даём срок в полгода, чтобы человек познакомился с религией и принял её. Очень часто бывает так, что выходцы из бывших советских республик склоняют своих подруг принять ислам, чтобы пожениться. С одной стороны, это невежество, а с другой – бытовой экстремизм. Это вообще нарушение Корана: в Священной Книге сказано, что «нет принуждения к религии». Формально девушка примет ислам, сказав три раза «шахаду», но в душе-то она не становится мусульманкой. Если она для проформы произносит символ исламской веры, лишь бы в семье всё нормально было, то становится лицемеркой. Религия стала модой, и неприкаянные люди идут в ислам. Но в исламе слово – как нотариальный документ, заверенный печатью. Поэтому бездумно произносить «шахаду» нельзя. Тем более, с точки зрения ислама, мусульманин может жениться на представительнице любой религии.

– Традиционный ислам возрождается?

– Сейчас молодёжь в духовном поиске. В исламе есть две стороны – это поклонение и деяние. Первая – отношение между Богом и человеком, а вторая – между человеком и человеком. И считается, когда человек вторгается в права другого, – это грех более тяжкий, чем несовершение молитв. Между людьми необходимо добиваться взаимопонимания. Бойся мольбы несправедливо обиженного, сказано в Коране, потому что мольба обиженного без преград достигает Господа, и он незамедлительно принимает меры. В этом отношении молодёжь у нас здоровая. Она стремится осознать себя – так проявляется религиозность. У нас слово «душа» имеет отрицательный оттенок. Мы её называем «нафс» – это страсть в переводе с арабского, а дух – «рух» – это высшее начало в человеке. Пока молодёжь не научилась лицемерить, наша задача – показать им пути и упражнения, чтобы не потерять нравственность. Если человек кается за свой гнев пять раз кряду, то на шестой раз он сорвётся и сделает что-нибудь непоправимое. Поэтому мы должны показать ему путь, методику, как держать свои эмоции, душу под контролем разума и духа. Как одухотвориться.

– В православии сейчас активно восстанавливаются разрушенные храмы. Идёт такой процесс в исламе?

– Да, в юго-западных районах Свердловской области, где всегда жили татары и башкиры. В советские годы многие мечети использовались как клубы или склады. Сейчас перед нами стоит проблема узаконивания этих культовых зданий с юридической стороны. По многим из них не осталось никаких правоустанавливающих документов. Имамы пишут историю родного прихода и работают в архивах. Строим мечети. Пока есть и те, что располагаются в неприспособленных зданиях. В исламе считается: весь мир — это мечеть, и не важно, где вы молитесь, важен «джамаат» — мусульманская община. Мечеть — очень большие вложения, но администрация губернатора Свердловской области идёт нам навстречу и выделяет участки под строительство мечетей. Возводим их сами, привлекая финансы со стороны благотворителей и меценатов.

– Как вы относитесь к идее строительства Соборной мечети в Екатеринбурге? 

– Когда два года назад обсуждался этот проект, я был против её возведения. Просто представьте: во время великого праздника на улице Декабристов за цирком скапливались бы тысячи верующих – это мешало бы движению транспорта и вызывало бы у местных жителей негативную реакцию. Нам этого не надо, мы должны учитывать интересы всех конфессий, проживающих на Среднем Урале. Нам нужны небольшие уютные мечети в спальных районах, которые были бы удобны мусульманам в местах их компактного проживания.  

Совместно с городской администрацией рассматриваем варианты предоставления соответствующего помещения для Духовно-просветительского центра «Мирас», который до этого располагался по Космонавтов, 182.

Справка «Облгазеты»

Радифулла-хазрат Гиндуллин родился в 1969 году в Каменске-Уральском. В 1986-1988 годы учился в Свердловской государственном медицинском институте, после второго курса был призван в армию. Служил сапёром сначала в Прибалтике, потом в Армении. После армии работал в системе здравоохранения родного города. В 1993-м окончил медресе при мечети «Маулид» в Екатеринбурге и был назначен имамом-хатыбом мечети в Каменске-Уральском. С 2000 по 2005 год получал образование в Казанском Высшем Мусульманском медресе «Мухаммадия», затем снова вернулся на работу в системе здравоохранения Свердловской области. С 2007 года служит имамом-хатыбом в мечети «Айгуль» Березовского. В 2011 году закончил бакалавриат теологического факультета Российского исламского института в Казани. В 2014 году там же защитил магистерскую диссертацию. В 2014 году назначен председателем Регионального Духовного Управления мусульман Свердловской области в составе Центрального Духовного Управления мусульман России.

  • Опубликовано в №025 от 12.02.2019 под заголовком «Ислам радикалам не брат»
Областная газета Свердловской области