Главным триумфатором этого чемпионата России стал свердловчанин Максим КОВТУН. Пропустив сезон, он сумел вернуться красиво – сразу с золотом национального первенства. Только сам фигурист знает, чего ему это стоило. После произвольной программы в пресс-центре к Максиму выстроилась внушительная очередь журналистов, будто все вспомнили, что такой спортсмен существует. Было видно, что Ковтун уже отвык от такого внимания к своей персоне. Но теперь всё изменится. Тем более что впереди у Максима чемпионат Европы и, надеемся, мира, где он постарается сделать так, чтобы о нём говорили снова и снова.
– Максим, что почувствовал, когда смог стать четырёхкратным чемпионом России?
– Я в первую очередь очень рад, что у меня получилось выполнить свои тактические задачи. Ну и показать, что я есть… Огорчают ошибки, которые были в обеих программах. Мне очень хочется добиться лёгкости в катании, чтобы зритель был за меня спокоен, а не напрягался перед каждым прыжком: «А-а, стой!». Ну я бы сейчас, по крайне мере, так на себя смотрел, если бы за себя переживал (смеётся). Нам предстоит колоссальная работа, и я к ней готов.
– Насколько было тяжело эмоционально возвращаться в спорт, ведь тебя не было почти год. Многие просто не верили, что ты сможешь, поставили на твоей карьере жирную точку…
– Это долгая история. Скажу, что в том году у меня происходили очень нехорошие события. После чемпионата России, с которого я снялся, в моей жизни был ад, я не знал, что делать дальше. У меня была полная каша в голове, много проблем в разных сферах моей жизни. Сейчас я понимаю, что это был переломный момент, который позволил переосмыслить мою жизнь, моё внутренне состояние. Я просто сел и понял, что не могу смириться с тем, что моя жизни идёт ко дну. Раньше, когда что-то не получалось, были мысли: ну не пропаду. Там позовут, тут позовут. Столкнувшись с реальной жизнью, понял, что не совсем так. Везде люди борются за своё место – каждый сам за себя. Я понял, что со временем чувство нереализованности меня просто сожрет, и я буду до конца жизни себя гнобить за то, что не сделал в спорте всё, что могу. В этот раз я просто не хочу упустить свой шанс. Честно и детально об этом сложном периоде в моей жизни расскажу, уже когда закончу карьеру.
– Что конкретно изменилось в твоей системе подготовки, благодаря чему удалось за небольшой срок достигнуть высоких результатов? Ведь, по сути, по баллам (ещё на Кубке России) ты обогнал в этом сезоне всех российских фигуристов.
– В институте, перед тем как готовить дипломную работу, мне предложили вести дневник: на каждой тренировке записывать элементы, которые сделал и какие нет – падения, «бабочки». Также нужно было писать комментарии: что было сделано, какие у меня были ощущения, какие трудности преодолел, вес. Всё это я потом анализировал. После того как прошёл период, необходимый для института, я всё равно продолжал записывать. Уже полгода это позволяет мне держать голову собранной. Также мы стараемся максимально стабилизировать элементы. Например, в последнюю неделю перед чемпионатом у меня не было ни одной ошибки на четверных сальхове и тулупе – к этому мы шли дольше всего. И такая работа позволяет на соревнованиях, когда присутствует волнение, погружаться в тренировочное состояние. Даже если сильно мешает адреналин, это теперь можно перебороть. Сейчас в нашей схеме работы эмоции вообще не играют особой роли. Раньше было так: пришёл в шикарном настроении – классно отпрыгал. В этом не было механизма. Потому что когда настроение было плохим, тренировку я срывал. Сейчас тренировка всегда проходит по одинаковой схеме. Надо подняться на десять ступней – неважно, плохо мне или хорошо, я это сделаю. Сейчас это чёткая механическая монотонная работа – одно и то же каждый день. Даже если в какой-то день мне очень тяжело, этот механизм я выполняю в любом случае, как робот. Это более продуктивная работа.
– На тренировках с тобой сейчас больше Александр Успенский занимается или Елена Водорезова?
– Елена Германовна – на каждой тренировке, Саша является помощником. Но он очень много в меня вкладывает, на каждой разминке вместе со мной. Занимается раскаткой, скольжением. Более того, не предупреждая меня, к нам часто кто-то приходит на лёд. Так меня постоянно пытаются держать в зоне дискомфорта, чтобы такое состояние стало для меня нормой. Это может быть любой человек – хорошо ты к нему относишься или плохо, но это чужой человек твоей тренировке. Это свидетель каких-то моментов. Бывает, мне говорят прийти на прокат. Я прихожу – на тренировке может сидеть только Елена Германовна, а может вся Федерация фигурного катания, включая Когана, Горшкова и всех остальных. И мне это неважно, я должен катать одинаково.
Ведь на соревнованиях комфорта в принципе не может быть – всегда что-то не так, всегда что-то болит, что-то мешает. Нужно не обращать на это внимание.
– Когда от тренера Инны Гончаренко возвращался к Елене Водорезовой, она какие-то условия выставила?
– Да. Похудеть за три недели. К тому моменту, когда я пришёл в ЦСКА и мне сказали об условиях, я уже начал процедуру похудания и уже скинул три килограмма. Нужно было ещё 11–12. И я это сделал. У меня была цель, и если бы я её не выполнил, меня бы просто не взяли на тренировочный сбор. Понятно, что если бы я даже приблизился к нужному весу, меня бы взяли, но я хотел показать серьёзность своих намерений. У меня есть хороший друг – диетолог и тренер по боксу в Челябинске, он мне помог в том, чтобы я и похудел, и не потерял силовые качества. У меня были тренировки, идеально правильное питание, никакой еды после 6 часов. Баня была, где не жалеют. И вес начал уходить. Тяжело стало, когда ушло 6 кг, был небольшой застой, но потом снова вес стал уходить. Вес, который я набрал – это не была мышечная масса: я не катался, образ жизни не соответствовал спортсмену – ненужные килограммы как быстро набрались, так быстро и ушли.
– Был момент за этот год, что хотелось всё бросить?
– Нет, ни разу. Даже когда осенью были контрольные прокаты в Новогорске, я вышел на лёд только-только после травмы. Я ходил на костылях, мы об этом никому не говорили. До проката я держал внутренний настрой, катался с больной ногой, просто не стал делать прыжки, которые мне доставляли сильную боль. Там мне нужно было сделать всё по одному или два раза – чётко, без каких либо ошибок. И показать свою программу. И с учётом такого механизма работы у меня получилось это сделать даже с больной ногой.
– Максим, ты поменял свою жизнь – полностью отказался от соцсетей, от общения со многими людьми. Тебе эта перемена тяжело далась?
– Порядок сразу наступил. В квартире у меня идеальный порядок, на тренировке, также в общении с людьми. Есть самые близки люди – родственники, друг, подруга, по пальцам пересчитать: в Москве не больше четырёх человек. Те, кто действительно меня любит, всегда поймут, почему я не отвечаю на звонки. Сейчас не тот момент, чтобы налаживать какие-то контакты.
– Раньше мама ездила с тобой на соревнования, эта традиция осталась?
– Нет, сейчас даже если есть возможность родителям приехать, отказываемся от этого. Даже чемпионат России они смотрели не в прямом эфире, а уже в записи. Мы договаривались, что когда начинается наш вид, они уходят гулять – без телефона, без связи. Они очень переживают, и я очень переживаю, когда они смотрят. Поэтому так проще. Насколько знаю, у Евгении Медведевой то же самое. Маме я посвятил свою победу, у неё был день рождения 17 декабря.
– Как будешь отмечать Новый год, с семьёй?
– Да, я поеду домой в Екатеринбург, к родителям. Мы сядем в машину и поедем в деревню – туда, где есть метровые сугробы и нет связи (смеётся). Билеты уже куплены.
- Опубликовано в №239 от 26.12.2018
