В «Ночь музеев» мы побывали в редакции журнала «Урал», где было представлено несколько удивительных экспонатов. В том числе лист рукописи мирового классика – Джерома Сэлинджера, автора знаменитого романа «Над пропастью во ржи»… Рукопись поступила в «Урал» в 1967 году, но, что удивительно, была тогда отвергнута. В архиве редакции журнала сохранился лишь один лист машинописного текста с резолюцией тогдашнего главного редактора журнала Вадима Очеретина – «Отказать»… История показалась нам невероятной, и мы решили попробовать разобраться в ней – ответить хотя бы на часть вопросов, которые возникают у внимательных читателей.
О чём роман?
Роман (несмотря на то, что от текста остался лишь один лист, в журнале уверяют, что это роман) пришёл в редакцию «Урала» осенью 1967 года. Текст – на русском языке. Автор воспользовался услугами переводчика, и его имя обязательно указывали в тексте – обычно на титульной странице. Но она, увы, не сохранилась (там же, видимо, было и название романа). Текст начинается с обрывка фразы: «…пожалуй, не обязательно. Прежде чем войти под своды музея, они прошли сетью улиц и каналов старого еврейского квартала. Джо шёл за отцом и пытался увидеть этот город его глазами…». Дальше речь идёт о том, как отец и сын (Джо) бродят по музею Амстердама, и отец рассматривает картины. Вдруг эта история резко обрывается, и мы узнаём точное время действия – апрель 1945 года. И место – американский военный госпиталь, развёрнутый в Германии.
«Джо обречённо пытался описать всё это капитану медицинской службы. Он бы не стал, конечно, делать этого, но капитан приходил в палату снова и снова. Он должен поставить долбаный диагноз, так он говорил, этот капитан, на шапке которого красовались нашивки и красный крест. Впервые подсев к Джо на койку, он представился: «психиатр, если не психоаналитик» (…) и хотел выудить из головы штаб-сержанта шестого пехотного полка Джо Корниша, когда же именно пустились в пляс его мозги, если они вообще были».
Итак, мы имеем представление о сюжете. Конец войны. Контуженый солдат, у него, кажется, спутана память, и в её лабиринтах события прошлого и настоящего сливаются воедино. Любопытная параллель – сам Сэлинджер был призван в армию в 1942 году, принимал участие в высадке десанта в Нормандии… Его полк сражался на передовой и за первый же месяц потерял две трети состава. Сэлинджер спасался от безумия написанием текстов, но в конце войны всё-таки попал в госпиталь с диагнозом «боевое переутомление» – говоря проще, острое психическое расстройство. В общем, текст неизвестного романа весьма автобиографичен.
И ещё одна любопытная деталь – обратите внимание на фамилию главного героя – Корниш. Именно так назывался маленький городок в штате Нью-Гемпшир, где Сэлинджер провёл большую часть своей жизни.
Зачем Сэлинджер посылал рукопись в «Урал»?
Вопрос, пожалуй, самый непростой. Обратимся к биографии писателя. В 1951 году выходит в свет роман «Над пропастью во ржи», чуть позже – повесть «Выше стропила, плотники» и новелла «Фрэнни и Зуи». С 1965 года писатель полностью прекращает общение с прессой, живёт затворником в Корнише, вообще нигде не печатается и сочиняет только для себя. Он не даёт интервью, редко-редко выходит из дома. Сын писателя и его литературный агент после смерти классика рассказали, что он занимался духовными практиками.
Но вот же она, рукопись – лежит перед нами, с росчерком: «Отказать». Выходит, спустя два года после ухода от мирской суеты писатель вдруг решает поведать миру ещё одну историю? И отправляет её не абы куда, а в СССР, причём не в Москву или Ленинград, а в Свердловск, в литературный журнал «Урал».
– Сразу оговорюсь, это лишь наши предположения, попытка некой реконструкции событий, – рассказывает «ОГ» Константин Богомолов, ответственный секретарь журнала «Урал», который занимался изучением этого вопроса. – «Урал» не был провинциальным журнальчиком. Здесь публиковали Агату Кристи, Роберта Шекли, Грэма Грина (хотя сами они зачастую не знали об этом). Думаю, события развивались так. В апреле того же 1967 года в «Урале» начинает выходить роман «Уловка-22» Джозефа Хеллера. Позже он будет издан отдельной книгой как «Поправка-22» и будет широко известен. Наверняка Хеллеру переслали «Урал» с его романом – так обычно делали. И он, возможно, хвастался им и показывал по всему Нью-Йорку, потому что никто никогда там не видел такого журнала. Сэлинджер вполне мог позавидовать шумному успеху коллеги. И отправил роман в СССР, в «Урал».
Почему «Урал» отверг рукопись?
Текст, который написала редколлегия Сэлинджеру, обосновывая отказ, сохранился чудом: писали его на русском, затем английский вариант отправили адресату, а черновик остался. Вот он:
«Сегодня для нас как никогда актуальны слова Ленина: «Большой ежемесячный журнал либо должен иметь вполне определённое, серьёзное, выдержанное направление, либо он будет неизбежно срамиться и срамить своих участников». Поэтому мы стремимся дать дорогу тем произведениям, в которых острым пером запечатлён духовный облик нашего современника. Бывает, что писатель метеором врывается в текущий литературный процесс. Но вот появляется новая книга, затем ещё одна. И становится ясно, что, как говорится, все свои жизненные патроны он уже расстрелял в своих предыдущих книжках… (…) Думается, дело ещё и в том, что вы идёте не от жизни к литературе, а от литературы к жизни. (…) Автору следовало бы внимательней присмотреться к тем общественным процессам, которые окружают его (порой независимо от его субъективных ощущений). Иногда это требует паузы. И в таких случаях не следует торопиться. Иной рукописи следует отлежаться, прежде чем она найдет свой выход из творческого тупика. Думается, мы имеем дело с таким случаем».
– Дело в том, что тогда редакцию возглавил Вадим Очеретин, – рассказывает Константин Богомолов. – Он был убеждённым коммунистом, высоко ценил в текстах однозначную позицию и партийные идеалы. Поэтому, думаю, редколлегия и отклонила текст. Увы, как происходил процесс обсуждения рукописи, никто подтвердить не может – ушёл из жизни и сам Очеретин, и тогдашний завотделом прозы Валентина Артюшина. Ещё важно отметить: тогда менялось руководство журнала, и именно по этой причине неугодную рукопись могли выбросить. Или просто положить в архив, а потом – за ненадобностью или по чьему-нибудь недосмотру – уничтожить. В редакции было несколько ремонтов, рукописи терялись… Мы до сих пор находим отдельные листки и не можем их идентифицировать. Хороший вопрос: почему резолюция кого-то из членов редколлегии (или самого Очеретина) стоит не на титульном листе? Есть предположение, что дочитали роман только до этого места. Или что это один из последних листов.
И что потом?
Неизвестно, получал ли Сэлинджер ответ. Доподлинно известно, что Сэлинджер больше не посылал никому никаких рукописей. Вряд ли его так расстроил ответ Очеретина. Что-то подсказывает, что ему уже было всё безразлично – и мировая слава, и публикация его романов, и гонорары.
Остаётся добавить: литература богата на разного рода мистификации, и слишком уж похожа таинственная история неизвестного романа Сэлинджера на одну из них. Но любопытна вот какая деталь. Согласно завещанию писателя, несколько его книг и рассказов, ранее никогда не публиковавшихся, должны быть изданы в течение 2015–2020 годов. Среди перечня произведений упоминается и «роман о Второй мировой войне» (больше никаких романов и никаких других текстов с сюжетом о войне в перечне нет). Так что вскоре мы узнаем правду.
