Они рискнули. Отважились. Дерзнули. Можно вспомнить еще про «безумство храбрых». Как ни банальна цитата, она будет точна и оправданна в данном случае, потому что обратиться к пьесе Виктора РОЗОВА после киношедевра «Летят журавли» – заведомая дерзость и отвага. Скажу больше: авторы спектакля вызвали дополнительный «огонь на себя». Место действия во второй части сюжета, обозначенное у Розова абстрактным «в эвакуации», в спектакле Свердловской драмы предельно конкретизировано сопровождающим титром – «Урал». Происходящее на сцене мгновенно приблизилось к каждому в зале.
Оно и в пьесе было приближено – героичностью героев. «Вечно живые» Розова и созданный по его же сценарию фильм – история «о войне без войны». Ни грохота снарядов, ни пуль, ни танков – а судьбы юных Бориса и Вероники растоптаны. Их едва возникшее чувство – тоже. Борис, добровольцем ушедший на фронт, нелепо погибает при выходе из окружения. Вероника душевное спасение от обрушившегося ужаса войны находит под защитой другого, нелюбимого… В любом случае оба – из числа так называемых «простых людей». Не образцы для подражания. Повторюсь: не герои. Как все. Как многие. И хотя известно, что хамоватый Хрущёв, мало что ведающий про лирику и романтизм, назвал Веронику обидным словом, абсолютное большинство читателей и зрителей были и остаются под впечатлением высокой драмы этой любви. Не исключительной по житейской коллизии. Но редкой по поэтике. Присказка-считалочка Вероники про «журавлики-кораблики» вырастает в мощный образ летящих журавлей, над которыми не властна даже война…
В фильме «Летят журавли» визуальный поэтический образ задан великолепным оператором Сергеем Урусевским. В спектакле это делает художник-постановщик Владимир Кравцев. Уже в фойе театра, до начала спектакля, зритель натыкается на противотанковые заграждения, всем известные «ежи». Но здесь они… белые. Выстроенные по диагонали, как журавлиный клин, они создают двойную ассоциацию. Беспощадность войны и всепобеждающий свет Любви. Образ повторится потом и на сцене. Будет сопровождать всё действие, аккумулируя обе краски, две крайности – черное и белое. Такова графика времени. И графика судеб, пришедшихся на эти годы. Цвет появится на сцене только дважды. В букетах, что вспыхнут в руках главных и неглавных персонажей этой истории в День Победы. Да еще в эпизоде вечеринки у Анны Николаевны Монастырской. В бокалах с рубиновым вином. В сплошном серо-черном мареве сценографии они – словно капли крови…
Деталь? Да. Но принципиальная для спектакля. В фильме «Летят журавли» герои, строго говоря, поделены на плохих и хороших, и «плохие» представлены почти карикатурно в той же сцене вечеринки у Монастырской (кто не помнит эти смачные личины?!). Театр отказался от банального «чужой среди своих». Тем более от карикатурного акцента. Так или иначе войной ранены все. Каждый по-своему. Откровенных мерзавцев, с сознанием собственной непогрешимости и вседозволенности в любое время, – единицы. В спектакле такой практически единственный и есть – администратор филармонии Чернов (Игорь Кожевин). Остальные – люди. Нормальные. С собственной драмой. Марк (Ильдар Гарифуллин) с его любимым Рахманиновым «сбит» в самом начале карьеры пианиста. Та же Монастырская (Полина Саверченко), вопреки ожиданиям, – не вульгарная тетка с загребущими руками, а молодая женщина, вдова писателя, для которой интеллектуальные вечера глубоко в тылу, в эвакуации (да-да, вот он Урал!) – способ поддержки себя и близких хотя бы воспоминаниями о мирной жизни, способ сохранить в себе Человека. Чтобы свет и мощь Платонова и Мандельштама пересилили мрак войны.
Дуэт Бориса и Вероники – главный акцент у Розова. Лирический. Он остается красной нитью и этого спектакля. И силен, красив именно в лирике – довоенной части сюжета (как неожиданно здорово сделана утренняя прогулка влюбленных по Москве, с эхом каблучков по мостовой!). Война же – в прямом и переносном смысле испытание для героини и актрисы. В этой части роль Вероники для Анны Минцевой – пока «на вырост». Пока здесь больше обозначения чувств, чем самих чувств. А наши ожидания от образа Вероники слишком велики, чтобы согласиться с этим. Зато соглашаешься с другим. Когда, уже после гибели Бориса (Александр Хворов), звучит его письмо к Веронике-Белке (помните: случайно обнаруженное в игрушке-белке, подарке к дню рождения возлюбленной?), вдруг отчетливее становится не признание в любви, а вот эти слова: «Бывает, наша частная жизнь – счастливая, радостная – ничтожна перед жизнью всей страны…». Фокус спектакля и режиссерского замысла (постановщик Дмитрий Зимин) смещается с истории семьи Бороздиных на историю страны. И, возможно, в силу сегодняшнего контекста – не архивных, а нынешних сводок военных действий – в зрителях, в зале резонирует именно это.
«Летят журавли» приурочен к Дню Победы. Спектакль по мотивам пьесы и киносценария Виктора Розова – реквием. Скорбный и светлый. В память о той войне. О тех, кого она забрала или калечила. Зрители, знающие легендарный фильм до мельчайших подробностей в кадрах, репликах, интонациях, неизбежно будут сравнивать. И тогда, казалось бы, зачем было театру рисковать? Но очевидно же: сегодня нет качественной драматургии о войне. Ушло поколение, прошедшее ее, имевшее право и талант рассказать о ней так, как сумел Розов (известен факт: цензор, читавший пьесу, признался: «Читал вашу пьесу, читал и плакал, но… запрещаю, запрещаю». Пьеса пролежала «в столе» 13 лет). А потому: чем плодить «датские» скороспелки, разумнее обратиться к классике. Да, кто-то будет сравнивать. Пусть. Ассоциации бередят душу, сохраняют эмоциональную память. А кто-то из молодых, возможно, узнает историю Бориса и Вероники впервые. И совсем по-другому взглянет однажды в небо, на журавлиный клин… А почти параллельно с «Летят журавли» Свердловская драма представляет в эти дни премьеру «А зори здесь тихие…». Они опять рискнули. Снова отважились…
- Опубликовано в №96 от 05.05.2023
