Театр начинается с… Людей. Именно о них «Областная газета» рассказывает в Год театра. Мы заглядываем за кулисы театров области, заходим в гримёрки, мастерские, в цеха, в репетиционные классы, спускаемся в оркестровые ямы и пытаемся посмотреть на театр глазами уникальных людей разных профессий.
В новом выпуске речь пойдёт о профессии, люди которой (как это ни парадоксально) всегда находятся в тени – осветители. Евгений ЗАХАРОВ является начальником электронно-осветительного цеха Екатеринбургского ТЮЗа. Он пришёл в этот театр 18 лет назад.
«Мы догнали мир»
Разговор наш откладывался из-за большой занятости Евгения – на прошлой неделе театр выпустил премьеру «730 шагов» по мотивам романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», где наш собеседник выступил художником по свету.
...Вместе с Евгением мы следуем на малую сцену, там как раз идёт подготовка к вечернему показу.
– На монтировку и направление светового оборудования именно к этому спектаклю уходит где-то четыре с половиной часа, – говорит Евгений. – Помимо направки фонарей, которые расположены на софитах, порталах, в ложах, идёт работа по подключению и запуску всех станков, электрических частей на иконах… Вообще на подготовку каждого спектакля мы тратим в среднем от двух с половиной до шести с половиной часов. Сложные спектакли – те, где используется поворотный круг или подъёмная площадка. Интересная ситуация, например, со спектаклем «Э!», там в качестве декорации используется гигантская люстра. Она собирается из специфических лучей, потом на люстру мы одеваем 60 свечей – всё проверяем, закручиваем, закрепляем. Это уже пять часов…
– Зрителю сложно представить, что за каждым показом такая трудоёмкая работа. Получается, расположение светового оборудования никогда не повторяется?
– Именно. Для каждого спектакля свои фонари, своя направка. Это живой организм. Сложность ещё и в том, что у нас есть утренние, дневные и вечерние постановки. Мало настроить свет на каждый спектакль – потом его ещё надо разобрать и начинать делать следующий. А когда мы готовим премьеру, можем проводить в театре и по 12–15 часов, это зависит от сложности задач.
Чтобы как следует всё рассмотреть, конечно, просим Евгения разрешить нам подняться под самый потолок, на колосники. Оборудование, что мы видим, очень современное…
– То, что стало с малой сценой после реконструкции театра - наша большая гордость, – улыбается Евгений. – К примеру, появились цифровые приборы – так называемые «головы» (на вид просто разные фонари, но на самом деле всё гораздо сложнее) – они позволяют управлять светом уже не вручную, а со светового пульта. И да, появились новые пульты, на которых программировать гораздо быстрее, и получается уже совсем другой уровень света. Я бы сказал, что мы после ремонта догнали мир. Правда, сейчас снова потихоньку начали отставать, надо понимать, что эти технологии развиваются очень быстро, а стоимость таких приборов велика…
Фокусы, превращения и фейерверк
Спускаемся и по извилистым коридорам отправляемся на большую сцену. Однако, минуя парадную лестницу, по узким ступенькам поднимаемся сразу на четвёртый этаж. Останавливаемся у таблички «Осветительная ложа».
– Мы сейчас находимся на техническом этаже, откуда и идёт во время спектакля управление всем световым оборудованием, – поясняет Евгений. Заходим в центральную ложу – видим тот самый современный световой пульт, небольшое окошечко, откуда большая сцена – как на ладони.
– Это, наверное, моё любимое место в театре – регулятор большой сцены. Мне нравится отсюда смотреть, ну и, конечно, вести спектакль. Когда после третьего звонка гаснет свет в зале, и… начинается волшебство. У спектаклей бывает от 70 до 200 световых картин – мы внимательно следим за репликами, партитурой.
А на большой сцене идёт подготовка к гастролям – к спектаклю Театра им. Вахтангова.
– Я люблю, когда к нам в театр приезжают интересные проекты, – говорит Евгений. – Мы, конечно, помогаем, поэтому знаем эти спектакли изнутри, что тоже очень интересно. Недавно к нам в рамках Чеховского фестиваля приезжала знаменитая «Компания Финци Паска» – у них шоу на грани цирка и театра, они показывают любопытнейшие световые фокусы, световые положения, превращения, привозят с собой технику – в таких случаях мы тоже что-то подсматриваем и пытаемся использовать у себя.
– Фокусы и вообще волшебство театрального спектакля – ведь именно ваш цех за это отвечает?
– Можно сказать, и так. Мы занимаемся и дымами, и фейерверками, и сбросом конфетти, снегом, машинами с мыльными пузырями, делаем костры, взрывы, бури, цветочные сады… Надо лишь помнить, что художник может как украсить, так и испортить всё светом. К примеру, спектакль «Русалочка», который поставил у нас поставил у нас режиссёр Роман Феодори, а художником по свету был один из лучших российских световых художников – Тарас Михалевский. Там морские жители «плавают», Русалочка то и дело взмывает вверх, и если допустить ошибку, тут же будут «продаваться» и монтировщики, и артисты, которых, конечно, не должно быть видно.
– Предполагаю, что именно в ТЮЗе особенно интересно работать художнику по свету? Ведь спектакли у вас самые разные: детские, музыкальные, драматические, танцевальные…
– Да, наверное, тем более, что для каждого направления предполагается свой свет. К примеру, балет – это заливки, точки, косые, прострелы…
– Хочется попросить перевести на русский язык…
– Прострелы – это свет, который из кулис – справа и слева – как бы «простреливает» всю площадку. Также важно, чтобы фонари не светили танцору в глаза, да и много чего ещё. Детские спектакли более красочные, динамичные, насыщенные всякими дымами, пузырями. Для детей постарше спецэффектов уже требуется гораздо меньше, появляется драматический свет.
– Вот вы сказали про гастролёров, которые приезжают в ТЮЗ. А вывезти спектакль со сложным светом – это стресс для вашего цеха?
– Стресс, если площадка не подходит. Тогда приходится брать с собой очень много оборудования, его там полностью собрать, повесить, закоммутировать. Если же сцена на процентов 80 отвечает световому райдеру спектакля, то тогда всё в порядке. Вот сейчас мы готовимся к гастролям в Севастополе. И в театре, куда мы едем, оборудование проще, чем у нас, поэтому возьмём с собой немало – 23 ящика только с осветительным оборудованием. Это четверть фуры. Да и сопровождать из-за плотности графика спектаклей поедет весь наш цех, а это восемь человек (на время выхода интервью театр уже отправился на гастроли. – Прим «ОГ»).
«Принцесса цирка» как отправная точка
– Чем дольше продолжается наш проект к Году театра, тем больше понимаем, что в этой сфере почти не бывает случайных людей. Это либо династии, либо судьба…
– С театром связана мама – Галина Анатольевна Захарова. Всё моё детство прошло в Театре музыкальной комедии. Я был и на выпусках, и на гастролях – мама, кстати, тоже работала в световом цехе. Поэтому ещё в школе в третьем классе, когда дали задание написать о будущей профессии, в моём мини-сочинении речь шла как раз о театральном свете. Сбылось.
– А первый спектакль, который вас в таком возрасте зацепил помните?
– Это была «Принцесса цирка» в Музкомедии – там собиралось много люстр, планшетов и всего остального, думаю, что именно эта постановка стала такой лёгкой точкой отправления в моей голове. Учился же я в нашем Театральном институте, но на театроведа-менеджера, поскольку в Екатеринбурге нет соответствующей специальности – пришлось бы ехать в Москву или Санкт-Петербург. Поэтому свету я учился на небольших семинарах и у художников по свету, которые приезжали и ставили у нас.
– Вам бы хотелось, чтобы театральная династия вашей семьи продолжалась?
– Моя жена – Екатерина начальник видеоцеха в нашем же театре. Мы, кстати, и сидим вместе за одним световым пультом. Так что династия крепнет (улыбается).
- Опубликовано в №112 от 29.06.2019
