Война воспитала в Сергее Мельничуке обострённое чувство справедливости

Иной раз даже представить сложно, скольких людей коснулась та война — война в Афганистане. И среди наших коллег в редакции «ОГ» тоже, как оказалось, есть люди, прошедшие Афган. Один из них — заведующий сектором юридического обеспечения Сергей Мельничук.

— Сергей Алексеевич, в каком году вы попали в Афганистан?

— В 1985 году, летом, мне тогда было 27 лет, я уже был офицером. А вернулся оттуда тоже летом, спустя два года. Туда приехал старшим лейтенантом, а выходил в звании капитана. Сейчас я подполковник запаса.

— А в каких войсках довелось служить?

— Отдельный отряд специального назначения Главного разведуправления Генерального штаба Вооружённых сил СССР в провинции Нангархар городе Джелалабад.

— Что входило в задачи вашего спецподразделения?

— Я был заместителем командира роты по политчасти. Род деятельности подразделения — воспрепятствование поставкам на территорию Афганистана оружия и боеприпасов, живой силы. Устраивали засады на караванных тропах, налёты по имеющейся агентурной информации на склады с оружием, на базы моджахедов — в таком духе. Были ещё, кроме этого, другие задачи, даже на войсковую операцию как-то послали, но это не наш профиль. У нас — налёт: на вертолётах, на «броне» высадились, подошли быстренько, пока там никто не успел очухаться, выполнили задачу – и обратно.

— А сколько всего у вас было боевых выходов?

— Где-то около девяноста. Но у нас они непродолжительные были. Вылетели на вертолётах, высадились и максимум в течение дня там находились, но обычно час-два, потом обратно. Если задержались — это уже всё, потери. Потому что моджахеды собираются, к ним силы подтягиваются со всех окрестностей. У нас упор был на стремительность и быстроту проведения операций.

— Есть какие-то эпизоды, которые вам вспоминаются особенно часто?

— Ничего не хочу вспоминать и рассказывать — до сих пор сплю плохо после этого.

— Как складывались отношения молодых солдат со старослужащими? Дедовщина, конфликты были?

— Ну, что скрывать — бывало, но боролись с этим. Молодых старослужащие называли духами. Дух, ну-ка, улетел отсюда… Конечно, учили, те, кто служил уже, передавали свой опыт, хотя не всегда в той форме, в какой нужно.

— Как эта война повлияла на ваши взгляды?

— Я считаю, что у меня и у всех, кто там был, обострённое чувство справедливости. Если видишь, что что-то неправильно делается, бывает, что просто переворачивается всё внутри. Тяжело, как говорится.

— Наверное, в нынешней вашей профессии это только помогает?

— Да, стараемся, чтобы всё было в рамках законодательства.

— Как думаете, стоит рассказывать о таких событиях, как война в Афганистане?

— Конечно, стоит. Об этом нельзя забывать. Мы туда не сами поехали, не виноград собирать нас туда послали. Есть такое понятие — Родина. Родина приказала — ты ответил: «есть!» Тогда мы не думали, команду дали — всё, вперёд. Сейчас, конечно, немножко по-другому всё это воспринимается — а надо ли это было? Ну, а тогда мы защищали Родину. Перед тем, как наши войска зашли в Афганистан, из разведданных было достоверно известно, что американцы собираются сделать то же самое — хотят ввести туда свои войска. Мы их просто опередили.