- Опубликовано в №20 от 3.02.2017
1 февраля в екатеринбургском Ельцин Центре вдова первого Президента России Наина Ельцина по случаю 86-летия со дня рождения Бориса Николаевича решила прочитать несколько отрывков из своих ещё не опубликованных мемуаров. О будущей книге известно немного. Её Наина Иосифовна готовила несколько лет при поддержке журналистки Людмилы Телень. Выход воспоминаний запланирован на конец марта нынешнего года, тираж составит несколько тысяч экземпляров. Люди, посетившие презентацию, заинтригованы.
Наина Иосифовна, немного смущаясь, сразу предупреждает гостей, что не любит публичности и давно не читала вслух. «Только внукам и правнукам». И перед тем как начать, объясняет собравшимся, почему всё-таки решилась на это: «Рассказать о нашей жизни — это мой долг перед памятью мужа».
Первые собранные материалы — архивные данные о предках Наины Иосифовны.
— Люди моего поколения были людьми без прошлого. Мы не знали, кто наши бабушки, прабабушки. Когда вышла книга про родословную Бориса Ельцина, мне самой захотелось узнать о своих предках. Когда узнала, стала рассказывать своим внукам, детям. Начала что-то записывать. В общем, как-то что-то слепилось, — говорит экс-первая леди. — Почитаю немного рвано, посмотрим, что получится.
Вдова первого Президента России Наина Ельцина читает отрывки из мемуаров. Фото: Любовь Кабалинова / Президентский Центр Б.Н. Ельцина
Анастасия. Наина. Девушка.
Отрывок воспоминаний касается имени виновницы встречи.
— У меня интересная история связана с именем. Действительно, имя Наина странное и редкое. На самом деле, имя, которое мне дали при рождении, Анастасия. Но меня часто в семье звали Наиной. Папе нравилось, что я опекаю младших. Ему казалось, дети не смогут выговорить «Анастасия Иосифовна». А вот Наина Иосифовна произнести легче… Так и пошло. Для своих я Ная, а по документам Анастасия. Мне нравились оба имени, — читает Ельцина.
Миновали студенческие годы, все по-прежнему называли ее Наиной. Однако из-за путаницы на работе пришлось выбирать.
— Приезжаешь в командировку со служебным удостоверением, там написано «Анастасия», а коллеги зовут Наиной, сразу начинаются вопросы. Или входит главный инженер института в комнату, — а я работала в «Союзводоканале», — и обращается ко мне «Анастасия Иосифовна», а я не реагирую. Мне это надоело, и как-то по пути домой зашла в ЗАГС… В общем, дело оказалось несложным. Написала заявление и принесла документы. Борис был в командировке. Только когда получила новый паспорт, показала его ему. Он никак не отреагировал, улыбнулся и не сказал ни слова. Просто потом довольно долго обращался ко мне «девушка», не называя ни Ная, ни Наина. Если бы он тогда попросил вернуть имя «Анастасия», я бы без сомнения сделала это, но он не попросил, — продолжает Наина Ельцина.
Разлука. Куйбышев. Холодильник.
Во второй части монолога Наина Иосифовна рассказывает, как росла и крепла любовь между ней и Борисом Николаевичем. Это были непростые отношения. «На протяжении институтских лет мы не выпускали друг друга из виду», — читает она. Не вдаваясь в подробности, сразу переходит к воспоминаниям о разговоре, который состоялся между ними после защиты диплома Ельциным.
Вдова первого Президента России Наина Ельцина: «Это были непростые отношения». Фото: Любовь Кабалинова / Президентский Центр Б.Н. Ельцина
— Хорошо помню, как пришла к аудитории, где защищал диплом Борис. Он вышел, сказал, что получил отлично. Обнялись по такому поводу. И вдруг он говорит очень серьёзно: ну мы же должны с тобой пожениться. И я вдруг тоже очень серьёзно сказала: не понимаю, о каком замужестве речь. Я уезжаю в Оренбург, ты остаёшься в Свердловске. Разговора не получилось… Тогда Ельцин предложил: давай разъедемся на год, проверим наши чувства и встретимся на нейтральной территории. И как-то так убедительно сказал, что я согласилась. И мы расстались. Было ясно, что это надолго или навсегда, — продолжает она.
И разъехались. Стали писать друг другу письма. Год пролетел незаметно. Всё решила судьбоносная телеграмма, которую отправил друг Бориса в июне 1956 года. В ней говорилось, что у Бориса плохо с сердцем, что ей необходимо срочно приехать в Куйбышев (нынешняя Самара). Там на соревнованиях находилась волейбольная команда, в которой играл Борис Николаевич.
Наина, не раздумывая, едет. Разумеется, Борис не был болен. Поняв это, Наина была в ярости, но скоро сменила гнев на милость.
— Мы прогуляли по берегу Волги несколько часов, устали, сели на лавку, и обнявшись, просидели до утра. Говорили без конца. Мы ведь не виделись целый год. «Знаешь, вот теперь мы точно поженимся», — сказал мне Боря или я ему. Мне почему-то кажется, что у нас это вырвалось одновременно. Всё было решено, — зачитывает с придыханием она.
Уже потом, приехав в Оренбург, Борис официально попросил руки Наины у её родителей. Сама она от смущения и волнения даже выскочила на улицу. «Родители были рады нашему решению».
Свадьбу справляли в Свердловске 28 сентября 1956 года. Организовать торжество помогли студенческие друзья. Собралось в общей сложности более 140 гостей. Правда, родители Наины не смогли приехать из-за болезни младшего сына.
— У Бори было медное обручальное кольцо, но мне он его не надел, а вручил сразу же после свадьбы. Свадебных фотографий с торжества не сохранилось. Плёнка оказалась засвечена, — вспоминает Ельцина. — На свадьбу нам подарили маленький, купленный в складчину, холодильник «Саратов». Мы даже не мечтали о такой роскоши. Прослужил он нам долго, потом ещё и у моей сестры на даче стоял.
Пленум. Травля. Горбачёв.
В третьей части Наина Иосифовна рассказала, наверное, о самом сложном периоде жизни — об осени 1987 года.
— В дни заседаний политбюро Борис часто возвращался домой подавленный. Помню, он никак не мог заснуть, вздыхал, ворочался. Его явно что-то тревожило. «Что случилось?», — спросила я его. «Знаешь, я так больше не могу. Не хочу с этой бандой разваливать страну», — вспоминает Наина слова Ельцина. У них в семье не было принято обсуждать рабочие вопросы дома и ночной разговор стал исключением, больше к этой теме не возвращались.
После упомянутого случая прошло достаточно много времени, всё понемногу успокоилось, забылось, а зря.
В сентябре 1987 года Борис Ельцин написал письмо Горбачёву, в котором попросил освободить его от должности первого секретаря московского горкома КПСС. Борис Николаевич предупредил близких о возможных резких переменах в жизни.
— Не дожидаясь ответа Михаила Сергеевича, Борис решил выступить на октябрьском пленуме ЦК КПСС. Он не делился со мной своими планами, а его речь я смогла прочитать только спустя полтора года, когда материалы пленума опубликовали. Суть её, если коротко, была такой: перестройка идёт медленно, конкретных результатов нет. В работе по-прежнему формализм, появились славословия в адрес генерального секретаря, отсутствует конструктивная критика. После его выступления объявили перерыв. Не сомневаюсь, что во время него членам ЦК настоятельно рекомендовали осудить речь Бориса. Не обсудить, а именно осудить. Выступили более 20 человек. Тексты — как под копирку. Бориса обвинили в предательстве интересов партии, в отступничестве и в пособничестве Западу… Его выступление признали политически ошибочным и рекомендовали московскому горкому переизбрать первого секретаря, — вспоминает с надрывом в голосе Наина Ельцина.
Началась травля. Вчерашние друзья, коллеги и знакомые отвернулись. 9 ноября у Ельцина прямо на рабочем месте случился сердечный приступ, его на скорой увезли в больницу.
— Врачи обнаружили у него порез на груди. Потом сказали, что это рана от ножниц. Тогда и появилась версия о попытке самоубийства. Никогда в это не верила. Это не в его характере. Даже мысль такая у Бориса возникнуть не могла. Но если и возникла, то он точно нашёл бы не такой нелепый способ свести счёты с жизнью. В сейфе у него лежал наградной пистолет, — настаивает вдова первого Президента России.
Продолжением травли стало заседание горкома, куда Ельцин приехал из больницы, где проходил лечение. А увозили его с заседания уже на носилках… По мнению Наины Иосифовны, Горбачёв жёстко выдавливал Ельцина из политики, несколько раз предлагал ему уйти на пенсию.
— Много лет спустя в программе Познера Горбачёв сказал о своём сожалении по поводу того, что не отправил Ельцина в какую-нибудь страну заготавливать бананы. Меня это поразило. Как можно такое говорить, даже если тебя до сих пор не отпускает обида? Неужели с годами не пришло понимание, что тогда, в октябре 1987 года, политбюро во главе с генеральным секретарём безжалостно, в сталинских традициях, расправлялось с человеком, который больше других в советском руководстве поддерживал горбачёвские реформы? — уже не сдерживая слёз читает Наина Ельцина.
Эти слова прозвучали как финальный аккорд. Наина Ельцина процитировала ещё небольшой отрывок, рассказывающий о реабилитации мужа после болезни. И попрощалась с аудиторией.
