«Футболист? Вы учитесь у нас до первой двойки»

Член-корреспондент РАН, заслуженный деятель науки и техники РФ, дважды лауреат премии правительства РФ в области образования, лауреат премии губернатора… Ещё долго можно перечислять регалии профессора УрФУ и председателя Общественной палаты Свердловской области Станислава НАБОЙЧЕНКО.

— Станислав Степанович, вы посвятили Уральскому политехническому институту, а затем Уральскому федеральному университету почти 50 лет жизни. Какой день за эти годы стал самым памятным?

— День, когда меня зачислили в УПИ, — 28 августа 1958 года. Зачисление закончилось 20 августа, проходной балл был 20, а я набрал лишь 18. Металлургический техникум имени Ползунова окончил с отличием, надеялся, что в вуз примут без экзаменов. Но в тот год впервые ввели вступительные экзамены для выпускников техникумов. Готовиться было некогда: меня взяли в сборную города по волейболу, ездил по соревнованиям. В итоге в сочинении сделал несколько ошибок, а по физике не смог решить оптическую задачу. Расстроился. Но вузы тогда уделяли большое внимание спорту, перспективным спорт-сменам делали поблажки. Меня зачислили на металлургический факультет как успешного волейболиста. Замдекана сказал: «Футболист Набойченко? Вы учитесь у нас до первой двойки (он постоянно называл меня футболистом, хотя я занимался волейболом), потом вылетите как футбольный мяч». На радостях в тот же день я отправился на Верх-Исетский пруд, мы жили недалеко — на Сортировке. В моде тогда была народная гребля, у берега парни готовили лодку, предложили прокатиться. Когда доплыли до середины пруда, они вытащили верёвку и заявили, что я, держась за неё, должен прыгнуть в воду: как новичок пройти боевое крещение. Вода холодная, мутная. Прыгая в пруд, я представлял себя пиратом, которого подвергли казни. Потом я забрался обратно в лодку, и мы доплыли до противоположного берега, а там — карьер, где добывали известняк. Я пошёл посмотреть — вдруг камни из-под ног посыпались, и я полетел вниз. Схватился за куст, закричал. Парни прибежали и спасли меня. Несмотря на это, весь день я был счастлив, потому что стал студентом УПИ.

С 2010 года Станислав Набойченко возглавляет Общественную палату Свердловской области. По его мнению, очень важно, чтобы люди имели возможность высказывать своё мнение о проблемах и были представители общественности, которые могли бы донести их точки зрения до органов власти. Фото: Павел Ворожцов

— Поводов вылететь из института не было?

— Я учился хорошо. Постоянно помогал девчонкам, для которых черчение было трагедией. Одной левой справлялся с начертательной геометрией, для многих она была ножом в сердце, но в день экзамена на утренней тренировке подвернул ногу. Когда пришёл сдавать, в аудитории оставались самые отстающие, они оживились, шепчут: «Славентий, помоги!» (друзья меня Славентием называли). Я стал передавать записки, преподаватель решил, что списываю, и снизил мне оценку. Но в дипломе у меня всего четыре четвёрки. За «пятаки» сражался, хотел повышенную стипендию. Не из-за престижа. Отец у меня погиб под Сталинградом, мать была педагогом. Мы жили очень скромно, в коммуналке с удобствами во дворе. Несколько рублей плюсом к стипендии имели для меня значение. Но и спортом успевал заниматься, и в кино ходил. На втором курсе познакомился с девушкой с радиофака, которая потом стала моей женой. Вот уже 52 года в браке.

— А чем запомнилась учёба в аспирантуре?

— Это были годы интенсивного труда. До вечера задерживался на кафедре, ставил опыты, описывал результаты. Однажды один из наших аспирантов, уходя, не закрутил кран. Случился потоп, и нам запретили по вечерам работать в лаборатории. А мне нужно было провести шестичасовой опыт, и кое-как я выпросил у лаборанта ключ. Видимо, что-то сделал неправильно, и у меня взорвался автоклав: пульпа ржавого цвета вылетела на потолок. Пришлось заняться уборкой, но пятно на потолке осталось. Я переживал, думал, как сделать, чтобы никто не заметил? И решил: нужно заставить всех смотреть вниз. На другой день принёс из дома кота и выпустил в лаборатории. Но кот не помог, пятно заметили и внесли меня в чёрный список. Однако защитился я хорошо, а после аспирантуры десять лет работал в лаборатории автоклавных процессов в институте «Унипромедь».

— Потом вернулись в УПИ?

— В 1976 году меня пригласили на кафедру цветной металлургии. Я преподавал, включился в общественную работу, стал членом партбюро, а затем — секретарём парткома УПИ. И вот 7 ноября, демонстрация. Мы с ректором должны идти во главе колонны, а я забыл, что движение транспорта в центре перекроют. Когда понял, что опаздываю, пошёл через городской пруд по первому льду, вспоминая, как Ленин пересекал Финский залив. Безумный поступок, но с точки зрения ответственности — правильный.

— Вы стали ректором в переломный для страны момент. Сложно было?

— На этой должности я был 21 год. В смутное время важно было развивать студенческую жизнь. Мы проводили соревнования, конкурсы, дискотеки, чтобы студенты не ходили по ночным клубам и прочим сомнительным заведениям. В 1989 году впервые в городе организовали конкурс красоты — «Мисс УПИ». Нас, конечно, ругали: буржуазные веяния, девушки в купальниках на сцене, кошмар… Чтобы не осквернять стены УПИ, конкурс проводили во Дворце молодёжи. А если серьёзно, сильное получилось мероприятие. На следующий год подобные конкурсы состоялись во многих вузах, а потом и город стал проводить «Мисс Екатеринбург», но уже с коммерческим подходом. Мы возродили КВН. «Уральские дворники» успешно выступали в Москве, но однажды спели какую-то глупость на мотив государственного гимна, после чего команду реформировали. Потом появились «Пельмени».

— Ещё одна часть жизни университета — стройотряды. Студенты рассказывают, что вы приходите на все мероприятия, связанные со стройотрядовским движением. А сами ездили на стройки?

— Когда я был студентом, стройотрядов ещё не было, первый такой отряд сформировали в УПИ в 1964 году. Я ездил только на картошку. Но потом часто бывал в стройотрядах как представитель администрации вуза. Наши студенты работали в Верхотурье, Каменске-Уральском и многих других городах области. Очень жаль, что сейчас на стройках гастарбайтеров больше, чем студентов.

— С 2010 по 2013 год вы были президентом вуза. Именно тогда УГТУ-УПИ стал частью УрФУ. На пользу ли вузу пошли глобальные преобразования?

— Преобразования положительные, но могли быть лучше. Ожидаемого синергетического эффекта от слияния интеллектуалов УрГУ с технарями УПИ всё же не получилось.

— УрФУ — участник Проекта 5–100. На ваш взгляд, нужно ли российским университетам стремиться к тому, чтобы попасть в престижные международные рейтинги?

— Вуз делает всё от него зависящее, чтобы туда попасть. Но, на мой пессимистический взгляд, нас туда не пустят. Это рынок, который давно поделён и где крутятся огромные деньги, новые «активисты» там не нужны. Впрочем, рейтинги и многое другое, что происходит сейчас в системе высшего образования, у меня вызывает только смех. Например, стремление, чтобы к нам приезжали иностранные преподаватели. Надо надеяться на свои силы и на своих преподавателей.

Станислав Набойченко: «Студенты стали более практичными. Рассуждают: это мне надо, а это не надо. Но нам не дано спрогнозировать, что в жизни может пригодиться». Фото: Павел Ворожцов

— Какие наставления вы дали бы студенту, который решил в будущем стать ректором УрФУ?

— Я сказал бы: вкалывай!

• Опубликовано в №51 от 25.03.2017