«Люди хотят справедливости»: начальник отдела полиции на станции Екатеринбург-Пассажирский – о службе и жуликах

Сегодня в России отмечают День сотрудника органов внутренних дел. Накануне этой даты корреспондент «ОГ» встретился с начальником линейного отдела МВД России на станции «Екатеринбург-Пассажирский», полковником полиции Вадимом САКОВСКИМ и узнал, как изменилась работа полицейских за последние десятилетия.Наш собеседник оказался очень интересным – свою карьеру он начинал оперативником в «убойном отделе» и во время интервью рассказал множество историй из своей практики.

Пути и направления

– Вадим Владимирович, ваши сотрудники обеспечивают безопасность людей во время их поездок из одного конца страны в другой. И не всегда этот путь бывает гладким…

- Действительно, железнодорожный вокзал Екатеринбурга – крупнейший транспортный узел. Его пассажиропоток составляет 20 миллионов человек в год. Это и многочисленные поезда, и пригородные электрички, и товарные составы. В сутки только на вокзале пассажиропоток насчитывает 7 000 человек, а с учётом всех пассажиров, которые следуют транзитом, – 150 тысяч. Наш линейный отдел обслуживает не только Екатеринбург, а выходит за границы Свердловской области – Ханты-Мансийский автономный округ, включая реку Конда, часть Пермского края, Челябинская и Тюменская области. Участок большой, кроме узлового подразделения у нас четыре линейных отделения и пять линейных пунктов полиции, которые охватывают порядка двух тысяч километров железной дороги. В этом и заключается специфика нашей работы: сотрудники транспортной полиции – люди, которые любят путешествия.

– И как далеко приходится ездить?

- От Дальнего Востока до Северного Кавказа. Наша основная работа – защита личности и охрана общественного порядка. Человек, который сел в любой поезд или электричку, должен доехать до места назначения без проблем и опасений. Среди наших пассажиров абсолютно разные люди – это и семейные путешественники, и командировочные, и вахтовые работники и лица, освободившиеся из мест лишения свободы. Сложности возникают именно с северным направлением – в период перевахтовки мы подстраиваем свою работу под эти поезда, чтобы по возможности предотвратить преступления и правонарушения. А если в отношении гражданина всё-таки совершили преступление, то мы должны его раскрыть и довести дело до суда. Люди хотят не только возмещения материального ущерба, но и справедливости. Мы должны не просто возбудить уголовное дело, а доказать преступный умысел и помочь человеку добиться справедливого решения суда. Когда человек обратился в дежурную часть, должна быть финальная черта – обеспечение судопроизводства. Для этого мы и работаем.

Времена изменились

– Всем памятны лихие 90-е. А сейчас преступлений стало меньше?

- Тяжких и особо тяжких преступлений стало намного меньше. Криминал уходит в Сеть. В этом году мы направили дело в суд относительно мошенника, который на «Авито» и других электронных сервисах якобы продавал музыкальные инструменты. Люди перечисляли ему деньги, но взамен не получали заказанный товар. Таких эпизодов было более 20. Борьба с киберпреступностью требует не только оперативной смекалки, но и глубокого погружения в техническую сферу. Наши оперативники и следователи, которые с ними работают, уже давно стали «технарями».

– Но преступления против личности всё-таки остаются?

- Да, но убийств, изнасилований и иных резонансных преступлений уже практически нет. Если посмотреть статистику, то в этом году у нас был зафиксирован всего один грабёж. По сравнению с 2000-ми это просто ничто. Зато стало много спонтанных преступлений. Человек проходит в поезд, провожает своего родственника, идёт мимо чужого купе и крадёт телефон пассажира, который вышел покурить. Подобная ситуация была и в нашей практике. Одна девушка украла планшет у пассажира, который он оставил на полке в купе. Наши опера определили круг провожающих и стали просматривать их аккаунты в соцсетях. Через несколько дней увидели, как эта молодая дама сделала селфи перед зеркалом на тот самый планшет. Когда мы спросили её, зачем она это сделала, ответ был прост: «Если бы не я его взяла, то это сделал бы кто-нибудь другой». Но таких ситуаций тоже всё меньше – в последнее время у людей значительно повысился уровень правового самосознания.

– Если так будет продолжаться, то преступлений на железной дороге вообще не останется?

- Это вряд ли. Просто преступность изменилась, и изменилась и сама работа. Есть преступления, требующие раскрытия от факта совершения, а есть преступления и требующие выявления. Взять хотя бы незаконный оборот оружия. Перед чемпионатом мира по футболу в 2018 году Свердловская железная дорога очень хорошо провела модернизацию вокзала и оборудовала все входы интроскопами для досмотра багажа. И вот как-то попался нам бывший военнослужащий с тремя патронами. В ходе беседы с оперативными сотрудниками, он признался, что украл их на полигоне в войсковой части. Он даже и не думал, что за это его могут задержать. Или взять другую интересную ситуацию. С Каменска-Уральского наши опера стали отрабатывать поезда совместно с кинологической службой на предмет выявления наркотрафика. В поезде собака села рядом с обычной тележкой, в которых садоводы возят овощи. И оперативные сотрудники обратили внимание на то, что у неё немного видоизменены колёса – они были чуть больше стандартного размера. В каждом колесе нашли по 150 граммов гашиша.

О карманниках и не только

– Коронавирус повлиял на работу транспортной полиции?

- Нет. Мы также обеспечиваем охрану общественного порядка на вокзалах, сопровождаем пассажирские поезда, занимаемся профилактикой правонарушений и выявлением преступлений, в том числе одним из важнейших направлений работы для нас является раскрытие преступлений прошлых лет. В этом году мы уже окончили производством 28 таких дел. Современные методы криминалистики, в том числе ДНК-учёты, помогают их раскрывать. Самое древнее на моей памяти преступление – 1994 года. Женщина была изнасилована, задушена и выброшена в вагон грузового поезда. Представляете, иногда люди спрашивают у меня, верю ли я в сверхъестественное? Женщине, которая проходила по этому делу свидетелем, как-то приснилась эта убитая подруга, которая сказала, что убийство совершил её сожитель. Во время семейного чаепития женщина в шутку рассказала ему об этом, а он распсиховался, убежал. Перечитывая материалы этого уголовного дела, я обратил внимание на эти показания, что и помогло дальнейшему раскрытию. Он, действительно, оказался убийцей.

– Вы долгое время сами работали опером. Что вам больше всего запомнилось из этого опыта?

- На первом году моей службы совершалось много преступлений на вокзале, связанных с хищениями из карманов личных вещей. Мы долго не могли поймать преступника. Дошло до того, что нам помогали оперативники из УВД Екатеринбурга, кто работал по карманникам. Даже они не могли поймать этого вора, неуловимый был – разные поезда, разные даты. А я просто задался целью и почти жил на вокзале больше недели. В итоге вычислил этого человека и поймал при совершении преступления, когда его рука была в кармане. Оказалось, он был смотрящим за карманниками в городе. Преступник действительно был очень матёрый, ему было около 50 лет, большую часть из которых он отбывал в местах лишения свободы. Когда я с ним увиделся в СИЗО, то он на меня посмотрел и сказал: «От кого я только не уходил, но чтобы меня поймали именно на кармане - такого не было. Вы сегодня сделали хорошо свою работу» (улыбается).

– Оперативность в вашей работе – главное качество?

- Безусловно. Это тот случай, когда фраза «поезд уехал» имеет прямое значение к нашей службе. На работу в поездах времени на раскачку нет. Оперативно-следственная группа должна в течение пяти минут собраться и сесть в поезд. А куда она поедет – это уже определится по ходу движения.

• Опубликовано в №209 от 10.11.2020